Жестокость, неотвратимость, неостановимость военного противостояния в центре Евразии наводит на мысли о том, что в основе текущего исторического процесса действие сил фундаментальных, глубинных. Политика, экономика, интересы кланов и государств – всё это имеет место, конечно. И яркие фигуры есть: Путин, Абрамович, Зеленский, Пригожин, Байден, Эрдоган и ещё дюжина дюжин персонажей. Но они подобны сёрферам, появляющимся на гребне волны со своими красочными досками для катания. И вот они плывут, вот они рулят своими досками под объективами фото- и видеокамер, иногда так искусно, что кажется: это они управляют волнами, они создают движение морской воды. Однако это не так. Сёрферы – это сёрферы. А океан – это океан. Никто не способен создать волну. Все только пытаются её оседлать, пытаются сделать свою игру и показать миру, что контролируют море. А море, порою, шутя, разбивает игроков о скалы.
Эти глубинные силы могут быть только этническими. Ни политика, ни экономика не способны поднимать миллионы людей в безотчётном стремлении достичь какой-то цели, которую никто не в состоянии внятно сформулировать (ибо она вне вербальных формул), но ради которой миллионы людей оказываются готовы умирать и убивать. Вторично к движениям масс пристёгивается экономика, потому что всегда есть кто-то, умеющий «делать бизнес», в том числе и на крови. И уже совершенно третично к бизнесу подвёрстывается какая-то «политика» и даже, бывает, придумывается «государственная идеология».
Но мы с вами сейчас обратим взор к самой сути. Заглянем в самую глубину. В бездну.
Дело, вероятно, в том, что на наших с вами глазах происходят катастрофические изменения в этнической картине Евразии: распадаются старые этнические общности, формируются новые «племена» и «союзы племён», а по границам, по стыкам миров, у Калинова моста, рождаются химерические чудовища антисистем. В результате распада, полураспада и синтеза высвобождается страшное количество этнической, социальной, антропной энергии, которая преобразуется во взрывчатые вещества и поражающие элементы. Идёт специальная военная народная священная операция.
Советский Союз умер
30 декабря 2022 года, в день столетия образования. Да здравствует Советский Союз! Принято считать (на Западе и в княжестве Либерда), что нынешний кризис – это «последняя агония совка». Что Кремль (и россиянский народ) страдает фантомными болями сгинувшей советской империи и хочет провернуть фарш назад. Но надо собраться всем людям доброй воли (особенно американским морпехам), дать Украине танков-самолётови ядерного оружия (квир- и ЛГБТ-сообщества из Тбилиси поддержат такое решение смелыми небинарными постами) и раздавить гадину. Теперь уже навсегда.
Однако, кажется, в княжестве Либерда как всегда неверно оценивают стоимость советского наследства. То переоценивают, то недооценивают, но всегда применяют оценки не к месту. При всей моей любви к СССР, сегодняшние катаклизмы имеют малое к нему отношение. И вот почему.
Лев Николаевич Гумилёв неоднократно подчёркивал существенную разницу между этническими и культурными общностями. В частности, он писал: «…необходимо, кроме этногенеза, учитывать и культурогенез; эти оба процесса хотя и сопряжены, но не идентичны друг другу». Гумилёв отмечал, что греки и русские во время оно формировали единую культурную общность, связанную византийским христианством (православием), но этнически не смешивались. Этническая интеграция и культурная интеграция имеют разный градус, разную степень взаимоучастия и взаимопроникновения, да и по типу – это разные интеграции.
Гумилёв ввёл в науку понятие «суперэтнос» – высшая ступень этнической общности. Культурная общность сама по себе не формирует суперэтнос. Суперэтнос на основе культурной общности может сформироваться (благодаря сопряжённому процессу этногенеза), а может и не сформироваться. И тогда интеграция ограничится общей культурой.
Союз советских народов создавался как культурная общность на основе гражданской религии русского социализма (коммунизма). Он не строился как этническая общность, как суперэтнос. В этом были свои плюсы: интеграция по принципу одной гражданской религии позволила встать над этническими вопросами и противоречиями. И свои минусы: 1) единая государственная гражданская религия коммунизма отодвинула в маргинальность теистические религии (христианство, ислам), которые были важным консолидирующим суперэтническим фактором; 2) этнические вопросы никуда не делись, а зрели и прели под спудом, дожидаясь слабости центральной власти, чтобы взорваться фейерверком этнократий в отпавших улусах.
Были некоторые попытки формировать советскую нацию как суперэтнос: в первую очередь, это опора на единую русскую культуру (язык, русскую литературу, начиная с классической, русскую науку и т.д.); во вторую очередь – социально-генетическая инженерия поощрения межнациональных браков. Но, с другой стороны, развёртывалась политика укрепления культурной автономии малых народностей и титульных наций республик (национальная письменность, литература, театр), каковую политику этнонационалисты приняли и использовали, отплатив советскому государству чёрной неблагодарностью клеветнических обвинений в «оккупации» и «дискриминации». Не хватило времени и сил.
Враг же, зная слабость этнической общности Советского Союза, бил в гражданскую религию (советский коммунизм), в том числе критикой «привилегий номенклатуры». Вот, мол, жрецы вашей веры нестяжательской сами ядят и пьют без меры, да всё импортное, а вас на толокне держат да в калошах. Сработало. Потому что этнический цемент был слаб. (После, практически без паузы, ту же самую технологию запустили против Церкви – вот, мол, попы на «Мерседесах»! Но сработало уже не так лихо, потому что верующие (соединённые дополнительным цементом русскости) на каждого московского попа в «Мерседесе» находили сто нищих попов в далёких приходах, отдающих свою жизнь бескорыстному служению людям и вере.)
В любом случае распавшееся советское общество было культурной, а не этнической общностью. Не суперэтносом (иначе ещё вопрос, распалось ли бы?). А потому значение «фантомных болей» для российского общества сильно преувеличено. Да и само их наличие – далеко не медицинский факт. Фантомные боли характерны для этнической общности, которая ощущает себя единым социальным телом и отторжение частей воспринимает как ампутацию по-живому. Культурная общность единого социального тела не создаёт. Не было у православных греков Византии единого социального тела с православными русскими Древней Руси. Падение Константинополя было воспринято как геополитическая трагедия и катастрофа, но не как ампутация части собственного живого тела. И тогда за Константинополь биться с турками не пошли. И потом, через века, когда такая идея периодически возникала, она всегда имела привкус пустой теории и аферы. А реализация привычно заканчивалась катастрофой.
В культурном же смысле мы все до сих пор продолжаем жить в общности постсоветской культуры. И в России, и на Украине, и в Грузии, и в Казахстане, и везде. Но это ничего не значит. СССР долго жил в постимперской культурной общности. А сама Россия была поствизантийской и постордынской культурной общностью одновременно.
Новые русские
Секрет в том, что не «совки никак не хотят умереть», а новые русские рождаются, здесь и сейчас. Новые русские – не в смысле нуворишей, богачей. А в смысле переучреждения русского народа. Русский народ учреждался и переучреждался за время своей истории как минимум несколько раз. Сначала, в IX-X веках, некая консорция варягов-скандинавов, балтов, полян и прочих славян стала называться русскими и за считанные десятилетия распространила свою идентичность на огромные по меркам того времени территории (расстояние по воздуху от Великого Новгорода до Киева 898 км, по дорогам – 1 119 км, 8 дней пути быстрыми перекладными лошадьми (скорее, дольше); и ещё 1 083 км до Тьмутаракани; две тысячи вёрст только с севера на юг; а расстояние между Парижем и Берлином по воздуху, например, всего 876 км). Причём Древняя Русь, что удивительно, изначально формировалась не как этнос, а как суперэтнос.
Второе учреждение русских свершилось в ходе борьбы с монголо-татарами. Помните, конечно, эту знаменитую цитату из Льва Гумилёва о том, что на Куликово поле отправились суздальцы, новгородцы, рязанцы, а вернулись – русские. Потом сами же татары с этими русскими и соединились в один суперэтнос. Возможно, были и ещё моменты переучреждения народа: преодоление Смуты, например. Когда дело шло к тому, что субэтносы и консорции вольных казаков, стрельцов и разных городов развалят Русь, но спасибо полякам, которые старательно изобразили в своём лице жупел оккупанта, и вышло наоборот. Потому, наверное, так важны оказались в русской истории моменты Куликовской битвы и изгнания поляков с воцарением Романовых: ведь военно-политическое значение этих событий почти ничтожное, но сие есть точки пересборки русской великой нации.
И сейчас снова идёт переучреждение русского народа. И весь Запад в панике и истерике делает всё, чтобы не допустить. Но переучреждение, скорее всего, состоится. Танки «Абрамс» помешать не смогут. Тут либо пересборка русских – либо ядерная зима для всей планеты. Вот что пытается донести до Запада русский царь с гребня волны. И не потому, что я бахну. Оно само бахнется.
Трёхуровневая идентификация
Дальше будет очень сложно, и людям с пониженным интеллектом, возбудимой психикой и болезненным национальным самоощущением лучше не читать. По опыту знаю, что некоторым этого понять не дано. Но делать нечего. Правда всегда одна. И она такова, какова есть. Поэтому буду излагать без обиняков.
Кто такие русские, которые должны переучредиться и пересобраться? Сложный, неевклидов, квантовый ответ на этот вопрос состоит в том, что русская идентичность существует одновременно на трёх уровнях: субэтническом, этническом и суперэтническом. Это непостижимо. Это как волновая и корпускулярная теории света. Но иначе не объяснишь. Смиритесь.
На субэтническом уровне русские существуют как конгломерат субэтносов русского народа: нескольких казачьих субэтносов, малороссийского, южно-русского, поморского, уральского, сибирского, зарубежных – например, субэтнос русских в Латвии, и так далее. К субэтносам тяготеют (в сторону субэтносов развиваются) сообщества жителей некоторых городов (например, ленинградцы-петербуржцы) и регионов (например, калининградцы).
На этническом уровне русские существуют как русский этнос. Отдельный, единый, классический (пусть и синтетического генезиса – а какой этнос не синтетический?) этнос. Со всеми признаками этноса-нации-народа. То есть, русские – есть. И антирусский нарратив университетов Либерды и укро-казахских националистов о том, что «никаких русских вообще нет, посмотрите, это же конный сброд татар, чуди, мери и немцев со шведами, где вы тут видите русских?» – просто вражеский боевой нарратив. Русские, конечно, есть. Русские могут себя ощущать одновременно частью какого-то субэтноса, например, казаками или ленинградцами, и русскими, и это нормально. А могут и просто ощущать себя русскими, без ступени субэтноса, так тоже нормально. Русские – грубая физическая реальность, отрицать которую можно только в сугубо враждебных пропагандистских целях.
Но самое сложное – суперэтнический уровень. Потому что на этом уровне буряты – это русские. И чеченцы – это русские. Не русские? А кто? Чьи, если не русские? С какого суперэтнического района? И дело не в культурной общности. Дело не в том, что мы все «люди русской культуры». Чеченский парень из полка «Ахмат», может быть, не очень хорошо учился в школе, плохо говорит по-русски, не знает наизусть стихов Пушкина и Толстого читал только в школьной укороченной версии, и то кое-как. И по культуре он, скорее, принадлежит к исламскому миру. У него мусульманская вера, молитвы на арабском, стереотипы поведения – исламские, а не православно-русские. Этнически он чеченец. Культурно-религиозно он мусульманин. Но на суперэтническом уровне он ощущает себя русским. Собственно, поэтому он здесь.
Русские этнические националисты не знают, что им делать с чеченцами и бурятами, карелами и якутами. Кто они в русском национальном государстве? В том самом, где господарь украинец, то есть, извините, русский. Союзники? Агрессоры? Завоёванные индейцы и данники? А земля, им принадлежащая, с нефтью и алмазами, она русская или якутская? Землю отнять, якутов убить или пусть ассимилируются, становятся русскими (второго сорта, потому что русские первого сорта – это мы)? Так себе ответики. Нерусские какие-то ответики, скорее, англо-немецко-фашистские.
Настоящий же русский ответ в том, что якуты – это русские. То есть их не надо русифицировать и делать русскими, потому что они уже русские, на суперэтническом уровне. А на этническом уровне – якуты. И это нормально. Но такая квантовая этнография не всем доступна.
Новые русские – это евразийские русские, новые евразийцы.
Принцы-полукровки
Распространённость межнациональных браков в СССР была просто зашкаливающей. Отчасти потому, что они поощрялись. Отчасти вследствие совместной жизни в одной стране, при общей идейной платформе и одинаковом быте. Потомки советских «многонационалов» заполонили сейчас не только Россию, но и всё постсоветское пространство. В меньшей мере, но практика межэтнических семейных союзов продолжается и сейчас.
Согласно переписи 2021 года в России проживает 147,2 млн. Из 130,6 млн указавших свою национальность русскими записались 105,6 млн, или 80,85%. 16,6 млн, или 11,3%, не указали свою национальность. Смею предположить, что 80% из 80% записавшихся русскими имеют татарских, еврейских, кавказских, украинских, немецких и прочих мам, пап, дедушек, бабушек, прадедушек и прабабушек. И это не мешает им всем ощущать себя русскими, иногда на этническом, но всегда – на суперэтническом уровне. Из 11% «неопределившихся» (возможно, вследствие смешанного происхождения) большинство тоже ощущает себя русскими на суперэтническом уровне, не порывая, однако, связи с одним (или двумя, тремя, четырьмя) этносами своих предков и родственников.
Надо отметить, что русские смешанного этнического происхождения внутренне, как правило, не ощущают себя никакими «гибридами» и «полукровками». Дети татарина и русской спокойно чувствуют себя как русские татары. Дети русских при украинской бабушке вообще не понимают, в чём трагедия. Разрыв между двумя нациями, культурами и так далее, травматически ощущаемый полукровками, – всё это нам намеренно внушалось, как и «постколониальная» повесточка. Никакой травмы нет. Поскольку союзы заключались в рамках единого русского суперэтноса, люди идентифицируют себя как суперэтнически чистых русских. Даже будучи армянами. В политических границах России сейчас, слава Богу, с этим проблем нет. Если купировать некоторых нездоровых узких националистов галоперидолом.
Русские за границей
«Нам, русским, за границей иностранцы ни к чему», – остроумно пел нерусский русский БГ. Травма и трагедия в том, что за политическими границами России остались миллионы – десятки миллионов – новых русских, русских евразийцев, имперских и советских людей и их потомков, да просто русских. Теперь когда мы говорим русские – мы имеем в виду русских евразийцев. Это этнические русские, русские из этнически смешанных семей, русские из этнически казахских, киргизских, армянских и прочих семей – все, ощущающие себя (не культурно, а суперэтнически) русскими. Это огромный рассеянный суперэтнос. В Прибалтике, на Кавказе, в Средней Азии, на Украине, в Молдавии. Отчасти в странах дальнего зарубежья. Русские люди тянутся к другим русским людям и к русскому государству. Это наш главный исторический вызов и главная проблема всех постсоветских этнократий.
Постсоветские этнократии вначале, побаиваясь своих внутренних русских, внешне-притворно держали курс на союзные отношения с Россией – государством русских. Но сейчас практически повсеместно переходят к этноциду. Дерусифицируйся, уезжай или умри. Везде, от Украины до Казахстана, от Грузии до, конечно, заслуженных лидеров русофобии – стран Прибалтики.
Исторический смысл России в том, что Россия – это государство русских, русское государство, государство для русских. Иначе смысла у России никакого нет. Другие демократические государства есть, другие православные государства есть, другие исламские государства есть, другие традиционалистские государства есть, всякие другие государства есть, только другого русского государства нет и не может быть, кроме России, на этой планете. Бог, конечно, с нами и Бог нам поможет, но только если мы будем работать по Его плану в соответствии со своим смыслом.
При этом русские – это новые русские, новые евразийцы, евразийские русские, русский суперэтнос. Который существует. Который есть такая же грубая физическая реальность, как русский этнос. Русский суперэтнос просто есть. Это данность. Многонациональный русский суперэтнос, который до животных колик ненавидят русские и украинские националисты.
Не всех возьмут
В этот русский суперэтнос не все, однако, будут взяты. Не все, имеющие паспорт гражданина РФ. И далеко не все этнически русские. Вот так парадоксально бывает. Этнически человек русский. А суперэтнически – нерусский. Поэтому некоторый чистый этнически русский человек после 24 февраля сбежал в Израиль и Грузию. Он, безусловно, лицо славянской национальности, и в Москве ему легко сдали бы квартиру. Но суперэтнически он враг.
Потому что суперэтнос – это не только про кровь, но ещё и про ритм, невыразимый, но ощущаемый общий с Родиной пульс сердца. Это безошибочная система «свой – чужой». На уровне запаха, осязания, вкуса, жеста. Жители княжества Либерда зачастую этнически русские (в не меньшей степени, чем прочие русские),но чувствуют русский суперэтнос для себя чужим, враждебным, опасным. Это «быдло», «вата», «орки», «Мордор».
Так намывается из песка золото нового народа. Новых русских. Абывшие русские, выбравшие для себя по велению сердца суперэтносы Запада, бегут из России. Не всегда потому, что они трусы. Иногда они не трусы. Они готовы умирать. Но не за Россию-Евразию, не за евразийский русский суперэтнос. А за его врагов. Может, они сформируют русские субэтносы в рамках западных суперэтносов. Может, просто растворятся, станут европейцами (второго сорта). Это их выбор. Не то чтобы очень сознательный. В этом есть что-то стихийное, неодолимое.
404
Говорят, что здесь и сейчас создаётся украинская политическая нация. Что мы чуть ли не своими руками её делаем этой специальной военной операцией. Что раньше никаких украинцев не было (ну Ленин немножко украинцев снёс, как курочка яички, но они не до конца тогда вылупились), а теперь общество у них консолидируется и вуаля, вот вам враждебная Украина, вот вам этногенез.
Это не совсем так. В украинской современности, для того чтобы быть этногенезом, слишком мало собственно этнического фактора. Слишком много манипуляций и на этничности, и на культуре. А глубинной этничности – нет.
По последней переписи населения Украины (тогда ещё не распавшейся), в 2001 году в ней жило 48 млн, из них 77,8% назвали себя украинцами, а 17,3% русскими. И это ничего не значит. Из так называемых украинцев часть – малороссийский субэтнос русского народа, а часть – галицийский субэтнос народа, который можно назвать украинским. Очень разные идентичности. Из тех, кто называл и записывал себя украинцами (и до сих пор считает себя этническим украинцем), многие в 2014-м пошли в ополчение Донбасса. А немалая часть русских пошла в «Азов» и ВСУ. Потому что суперэтничность зовёт.
Истинно этническое движение украинского национализма – это бандеровский радикализм (извините, этнический радикализм всегда вот примерно такой, других националистов у меня для вас нет). То есть, это 1) ксенофобия; 2) юдофобия (антисемитизм); 3) полонофобия; 4) гомофобия; 5) расизм. Как это сочетается с «демократическим выбором» новой Украины и ориентацией на квир- ЛГБТ-френдли, BLM и пр. Запад? Никак. В 2017 году был курьёз, когда в Киеве украинские неонацисты пытались разогнать гей-парад, в результате были разогнаны сами. Вот вам и весь этногенез и национальный движ.
На самом деле внутренние ритмы украинского этноса (даже нерадикальной его части) глубоко асинхроничны ритмам западной культуры и западных суперэтносов. Поэтому на территории страны 404 порождена обычная химера, антисистема из двух асинхроничных компонент с идеологией разрушения и мирожизнеотрицания. Всё по Гумилёву, провидцу.
Русский чай
В Луганске я видел на передовой разных русских людей. Один русский офицер был чистым ассирийцем. Другой – украинцем. Депутат, регулярно приезжающий на фронт, оказался потомком русских немцев, баронов фон там каких-то. Чеченцы – просто часть пейзажа, куда без них? Сами луганчане, конечно, русские, но непростецкие – как минимум донбасский субэтнос. Якуты, буряты. Казах, ну вы его знаете. А все вместе – русские. Те самые русские, которые не сдаются. И с которыми Бог. Садимся вместе и пьём чай.
А где-то в Москве плачет одинокий русский националист о том, что война не такая русская ирредента, о какой он мечтал, о том, что всюду многонационалы и не пущают его, чистокровного арийского славянина, и опять совок, и надо бы хоть что-то переименовать обратно в белогвардейское, и ещё Ленин ему очень мешает, прямо жмёт, и жаль, что сняли доску Маннергейму.
Ну пусть плачет.
vnnews.ru
