Как известно, «спасение утопающих ― дело рук самих утопающих». Некоторым этот тезис кажется смешным, но он верен экзистенциально. Для того чтобы утопающего спасли, он должен совершить определённый набор действий, без которого спасение невозможно. Для начала утопающий должен обратить внимание окружающих на своё бедственное положение (позвать на помощь или иным способом). В некоторых случаях, когда утопающий находится в неприязненных отношениях со своими потенциальными спасителями, ему ещё следует убедить их, что спасти его необходимо, а бросить утопать будет непродуктивным решением. Наконец, утопающий должен продержаться до прибытия помощи.
Как видим, набор действий достаточно серьёзен. Поэтому в нормальной ситуации для человека, хоть немного умеющего плавать, выплыть самому надёжнее, чем ждать помощи. Тонут обычно те, кто уж вовсе не умеет плавать, и/или впадает в панику, и/или находится в экстремальных обстоятельствах (шторм, цунами, выпал за борт посреди океана и т. д.) В то же время известны случаи самоспасения даже абсолютно не умеющих плавать людей, если они упорно боролись за жизнь и не теряли здравого рассудка.
Среди псевдопророссийских украинцев, которым Россия регулярно «мяса не докладывает» и которых от хунты не спасла, распространён мем «сами, всё сами». Такую позицию они приписывают тем россиянам и государству российскому, которые говорят, что, прежде чем предъявлять претензии к Путину, России и русскому народу, стоило бы что-то и самим сделать. В ответ они корчат оскорблённую «козью морду» и заявляют, что от них требуют выходить против танковых армад с голыми руками.
Не спорю, среди граждан РФ, как и в любом другом государстве, есть определённый процент неадекватных, считающих, что раз «смелость города берёт», значит надо только не гнуться перед пулями и всё получится. Но это исчезающе малый процент населения. Остальные, спрашивая, что вы сами сделали для своего освобождения, имеют в виду именно:
• подали ли вы сигнал бедствия?
• показали ли потенциальным спасателям, путающимся среди обломков шлюпок и жаждущих спасения тушек, что вы свой и вас стоит спасать?
• сделали ли вы всё возможное, чтобы дождаться спасателей и облегчить им работу?
• попытались ли вы самостоятельно выбраться на берег, прежде чем заявлять, что это в принципе невозможно?
Ничего оскорбительного в этих вопросах нет, и когда в ответ несутся оскорбления, обвинения в забвении русскости и пожелания развала России и всяческих бед её населению, то желание спасать резко уменьшается. Люди начинают думать: мы сейчас этого неадеквата вытащим, он нас покусает, а вдруг заразный? Нам это надо? При том что представления «недоспасённых» о России, Русском мире, русском народе и российской власти с каждым годом всё дальше от реальности. Настолько дальше, что многие россияне говорят уже не об ином менталитете, а начинают осторожно фиксировать возникновение иной нации, в которой бандеровцы и «пророссийские украинцы», заявляя о смертельной ненависти друг к другу, повторяют одни и те же тезисы в отношении России. Например:
1. Россия ― не-Россия. По-бандеровски ― потому что «украла» язык, название и историю у украинцев, которые и есть настоящие русские. По-«пророссийски» ― потому что не спасла «настоящих русских», а значит, отказалась от своей русскости.
2. Россия развалится. По-бандеровски ― потому что не выдержит противостояния с Украиной, поддержанной всем цивилизованным человечеством. По-«пророссийски» ― потому что, отказавшись захватить Украину, лишилась важнейшей поддержки «пророссийских» и теперь неизбежно падёт под давлением каждый день усиливающейся Украины, поддержанной всем цивилизованным человечеством.
3. Русские ― нерусские. По-бандеровски ― потому что финно-монголы. По-«пророссийски» ― потому что «россияне», отказавшиеся от исконных русских земель и от посконных русских людей на исконных землях проживающих.
4. Путин ― негодяй. По-бандеровски ― потому что напал на Украину. По-«пророссийски» ― потому что не напал на Украину.
Потом они удивляются, что всё чаще российские обыватели, не вникающие и не обязанные вникать в особенности внутриукраинского политического фракционизма и местного понимания русскости, заявляют, что «все они там криптобандеровцы» и что у них нет никакого желания разбираться в различиях сортов отходов жизнедеятельности.
Казалось бы, вам необходима помощь. Вы видите, что вас не понимают. Подумайте, может, вы не так объясняете, может быть, риторику поменять надо? Но нет, сколько я ни писал статей на тему: не оскорбляйте русских, попытайтесь доказать им, что вы тоже русские, поскольку отсюда (из России) это не очевидно, ― каждый раз в ответ неслись очередные инвективы вроде «хорошо советовать из тепла и сытости» (кстати, о безопасности, что действительно важно, упоминал едва ли каждый десятый, девять из десяти почему-то пытались упрекнуть именно теплом и сытостью). Главная же мысль, звучавшая в ответ, была: мы настолько патентованные русские, что нам невместно что-то кому-то объяснять и доказывать ― горе тем, кто не видит нашей русскости.
Нечто подобное Наполеон сказал австрийским уполномоченным на переговорах по заключению мира в 1797 году в Кампо-Формио. Когда австрийцы предложили в качестве одной из уступок признать республику, Наполеон ответил: «Французская Республика не нуждается в признании, как не нуждается в признании солнце». Но Наполеон смог сказать это австрийцам после почти двух лет сокрушительных побед, поставив империю на грань краха. Он мог диктовать условия. Когда с таких же позиций выступают жалкие просители, они не вызывают ничего, кроме справедливого раздражения.
В ответ на просьбу хоть как-то, хоть чем-то продемонстрировать свое желание и готовность содействовать России в решении стоящих перед ней задач, «пророссийские» хамски заявляют, что им виднее, какие задачи должна решать Россия, если хочет, чтобы они её признавали Россией. В общем, всеми своими действиями дают понять, что это не им надо в Россию, а России жизненно важно удовлетворить их хотелки.
Конечно, так думают далеко не все оставшиеся на Украине русские люди. Большинство просто ищет способ уехать в Россию навсегда или, если такой возможности нет, молча страдает, надеясь на лучшее. Но дело в том, что право публично освещать позицию русских Украины присвоили себе «пророссийские» «гуру» в маминой кофте. Эти новоявленные «лидеры общественного мнения» поймали свою минуту славы. Раньше их никто не знал, потому что они были неспособны конкурировать со своими коллегами.
Но коллеги покинули Украину в 2014 году, или были вытеснены оттуда после 2014 года, или были убиты, или сели в тюрьмы.
Маленькие инфантильные «гуру», по своей психической природе способные сконцентрироваться только на одной идее («Россия должна»), собрали вокруг себя такие же маленькие кружки почитателей ― 10–15–20 человек и больше не надо. Раньше человека в упор не видели, а сегодня у него «ученики» и «почитатели», которые каждое слово ловят. «Гуру» стали воспринимать как оскорбление любое предложение покинуть Украину. Ведь в России они столкнутся с ещё более жёсткой конкуренцией, чем та, которую они проиграли на домайданной Украине. И опять станут ничем. Но и вопрос, что они лично сделали для борьбы с бандеровщиной, они воспринимают в штыки и начинают ныть про «сами, всё сами». Ибо в их понимании регулярные писания в фейсбуке о том, что Путин негодяй, поскольку «не воспользовался» ситуацией 2014 года и «Россия ― всё», вот-вот распадётся под грузом многочисленных вин перед ними любимыми, это и есть их героическая борьба с хунтой.
Вот эти-то люди и формируют в России впечатление об оставшихся на Украине русских. А потом удивляются, почему их так не любят.
Я семь лет пытаюсь донести простую истину: если ваш политический партнёр видит развитие ситуации не так, как вы, то заставить его следовать вашему плану вы можете только своими активными действиями. Тот же Бонапарт заставил Директорию признать его взгляд на политическое обустройство Италии только потому, что меньшими силами одержал ряд блестящих побед. Если бы он сидел и ныл, что у него только 30 тысяч человек, а у австрийцев и пьемонтцев ― 80 тысяч, а ещё к врагу подтянутся неаполитанцы и его (Наполеона) надо спасать, то армии просто назначили бы другого главнокомандующего. Но он навязал всем свою повестку.
Недавно я написал простую по содержанию статью, где указал на то, что на Украине каждые регион считает себя русее другого, что по мере продвижения на Запад вам на каждом рубеже будут говорить, что освободить конкретно мой город Россия обязана, а дальше живут сплошные бандеровцы, дальше идти не надо. И так будет продолжаться до самого Львова. И привёл пример из 2014 года, когда в марте меня спросили в комментариях к одной из статей жители тогда ещё не восставшего, но уже начинавшего сопротивляться Донбасса, что им делать в сложившейся ситуации.
Я ответил, что любая гражданская война выигрывается в столице, что на первом этапе силы бывают примерно равны, поскольку никто, кроме нескольких тысяч энтузиастов с обеих сторон, не хочет воевать и поэтому надо идти на Киев и возвращать законную власть. Только так можно победить. Отмечу, что сам я в это время уже находился в Москве и судьба Украины меня интересовала исключительно теоретически, с академической точки зрения.
Тут же из Донбасса бурным потоком полились в мой адрес обвинения, что я хочу заставить их освобождать «мой Киев», а им и так хорошо ― их вот-вот в Россию примут. Ну, вы знаете: «Донбасс никто не ставил на колени» и прочая пропагандистская чушь для детей среднего школьного возраста.
Я после этого написал в марте того же 2014 года ещё один материал, где объяснил, что в любом учебнике истории сказано, что крестьянские войны терпели поражения потому, что крестьяне не желали идти дальше своего села, в крайнем случае дальше ближайшего административного центра. Что по той же причине погибло Белое движение ― казаков практически невозможно было убедить наступать за пределами войсковых земель. Там же я указал, что Донбасс находится дальше всего от Киева (прикрыт Харьковом, Запорожьем и Днепропетровском), поэтому именно там можно создать базу, штаб, альтернативное правительство, там же сформировать первоначальное ополчение. Но не ждать у моря погоды, а наступать на Харьков, а оттуда на Киев.
Таким образом, сопротивление поставило бы под свой контроль регионы с населением не менее 15 миллионов человек, примерно треть имевшихся на тот момент у Украины воинских частей, военную промышленность Харькова. Кроме того, события 28 февраля ― 3 марта, когда массово начиналось брожение, а кое-где и восстания по всему Юго-Востоку, показало, что минимально активные наступательные действия деморализуют власть в Киеве и заставляют руководство армии и полиции занимать нейтральную позицию. Большего восстанию было для победы не надо. А Россия не могла бы не поддержать такое восстание, не пережив острый внутриполитический кризис.
Когда мне сейчас говорят, что люди не могли организоваться, а организаторов не было, я это принимаю. Я знаю, что в Харькове сидели и ждали, когда ныне покойный Кернес вскочит на боевого коня и укажет шашкой дорогу к победе, что в Донецке вообще чуть ли не до конца 2015 года верили в спасительную силу Рината Ахметова. Но я знаю и то, что харьковское сопротивление завязало контакты с донецким и луганским, чтобы действовать вместе, но ни до чего не договорились, ибо не пришли к согласию по поводу стратегии. Я знаю также, что в Донбассе шла жестокая борьба полевых командиров друг с другом за власть, с подсиживаниями, вытеснениями, покушениями, арестами и т. д. И всё это явно не помогало восстанию победить и явно не стимулировало Россию вмешиваться в процесс, который так до конца и не оформился.
Тем не менее и тогда, в далёком 2014 году, и сейчас, люди, задававшие и задающие вопрос, что надо делать, начинают очень нервничать, когда им говоришь о конкретных возможностях, связанных с их личной активизацией. Они хотят услышать, что «Россия должна». Иные ответы их не устраивают. Они тут же начинают заявлять, что нечего, мол, их из глубокого тыла поучать, а «возьми автомат и приезжай к нам в окопы». Не возникает когнитивного диссонанса у людей, одновременно считающих, что они относятся к слишком ценной породе, чтобы рисковать своими жизнями за Киев или Харьков (хоть именно в победе над хунтой заключается секрет прекращения страданий Донбасса), и уверенных в том, что кто-то из Москвы или из Владивостока обязан всё бросить и мчаться с автоматом в Донбасс, потому что им плохо.
Кстати, «мы (Донбасс) войдём в состав России, а Харьков нас не волнует» я прочёл в дискуссии буквально на прошлой неделе ― семь лет страданий ничему не научили, всё тот же выбор: вместо содействовать своему спасению вместе ― ждать его по отдельности. При этом жутко обижаются на вопрос: «Почему ваши проблемы должны волновать Москву, если вас не интересуют проблемы других русских в соседних регионах Украины?» Чувствуется уверенность в своей первосортности.
Мне жаль страдающих жителей Донбасса, но ведь про окопы и автоматы рассказывают в основном не они, а в лучшем случае их земляки, «воюющие» в дорогих барах центра Донецка, а в худшем и вовсе люди, далёкие не только от Донбасса, но и от России. Бывают и из Канады защитники обездоленных, знающие, что и кому должна Россия, пишут.
Я много раз объяснял свою стратегическую позицию, заключающуюся в том, что мы все, кто остался русским, должны в первую очередь думать о сохранении и укреплении исторической России, становым хребтом которой сегодня является Российская Федерация. С какой скоростью и на какие регионы она потом расширится, покажет будущее. Главное, чтобы Россия была в принципе, а не утонула сама, спасая многочисленных утопающих.
Что же касается тактических вопросов, то я всегда приводил пример Крыма и Донбасса. Крыму повезло со стратегическим положением. Его взяли в Россию без вопросов потому, что там была база флота, а не из-за какой-то особой породистости крымчан. Донбасс ждала судьба остальной Украины. После того как восставшие оказались неспособны организовать наступление на хунту в марте 2014 года, а также заставить местные органы власти Юго-Востока заявить о её непризнании и обратиться к России за поддержкой легитимных властей, Москва вынужденно оставила идею Новороссии и перешла в режим ожидания ― начала играть вдолгую, ожидая коллапса Украины.
В этих условиях только обстоятельства непреодолимой силы могли заставить Россию вмешаться в конфликт. Такие обстоятельства создал Донбасс. Он восстал и тем самым изменил свою судьбу. Москва не могла позволить подавить восстание русских людей против русофобского режима. Поэтому в последний момент, когда войска хунты практически поставили под контроль почти всю границу и рассекли восставшие территории на несколько анклавов, когда оставалось только замкнуть кольца вокруг нескольких агломераций и задушить их в блокаде, Россия вступила в игру и изменила характер событий.
Обращаю внимание: вначале было восстание Донбасса, затем явная неспособность восставших удержаться самостоятельно, затем достаточная, но ограниченная помощь России. Эти утопающие пытались плыть, и к ним пришло спасение. В Харькове рассказывали, как они любят Кернеса за парки и лавочки, и дождались того момента, когда хунта укрепилась, перебросила силы из других регионов и при помощи «благородного» Кернеса раздавила харьковское сопротивление, которое так и не вылилось в восстание.
Годами раз за разом я привожу эти примеры и раз за разом слышу, что нельзя посылать безоружных людей на пулемёты. Это при том, что я пишу о конкретном времени ― марте 2014 года, когда у хунты с пулемётами было туго. При этом о пулемётах и безоружных людях талдычат те же авторы, которые тут же взахлёб рассказывают о том, как в апреле 2014 года простые граждане танки хунты голыми руками останавливали. То есть, с одной стороны, «одним махом семерых побивахом» и танки голыми руками, а с другой ― как же нам на пулемёты? Да с такими «голыми руками» можно и снаряды на лету ловить.
Более того, некоторые начинают мне рассказывать, что в 2015 году Россия якобы остановила наступление ополчения на Мариуполь (на самом деле в конце 2014 года). И вопрошают, как же в этих условиях идти на Киев? Опять-таки обратите внимание, я пишу о марте 2014 года, когда Россия ещё только определялась со стратегией и выбор её во многом зависел от активности украинского сопротивления, а мне талдычат про 2015 год (конец 2014 года), когда уже было ясно, что самостоятельно ополчение может только проиграть войну, а его командиры неспособны ни на какое объединение (они уже провалили проект единого парламента Новороссии во главе с Царёвым) и радостно вели обычную борьбу за свои феоды в рамках освобождённой территории. В этих условиях силами России и за счёт России отдавать мариупольские предприятия в кормление донецкой атаманщине было контрпродуктивно. Ну а поскольку адепты «Россия должна» утверждают, что Россия Донбассу не помогает, а только и думает, как бы его слить, то зачем же ополчение, которое все вопросы решает самостоятельно (вплоть до массового выпуска танков и артсистем) слушает эту злую Россию? Наступали бы себе куда хотят и сколько хотят.
В общем, упомянутую мною статью недельной давности я писал, отчаявшись в способности адептов «Россия должна» критически оценить собственное прошлое. Они тогда действительно подняли триколоры, думая, что будет как в Крыму, и до сих пор обижены, что так не было. Примерно, как Зеленский, утверждающий, что его обманули, так как он считал, что Украину примут в НАТО, а никто не собирался.
Я решил пойти по простому пути и, указав на очевидный раскол «пророссийских» на Украине на региональные идентичности, каждая из которых себя русской считает, а соседей нет, отметил, что, прежде чем что-то требовать от России, не худо было бы объединиться самим. Смешно бывает, когда русский из Харькова говорит (пишет) русскому из Житомира, что «ты хохол, потому что живёшь (родился) на Правобережье», а потом обижается, когда русский из Орла или Тулы ему самому пишет, что он «хохол», поскольку живёт (родился) в УССР и имеет гражданство Украины.
Мне представляется абсолютно понятным, что, если вы хотите, чтобы с вами считались, вам надо объединиться. Тогда вы будете представлять силу и во внутриполитическом, и во внешнеполитическом плане, и с вами будут считаться. Вы сможете претендовать на власть, сможете заявить о своём намерении интегрировать Украину в состав России, и тогда в Москве вынуждены будут учитывать вашу позицию, даже если не будут гореть желанием вас принимать. Вы будете влиять на события, а не тупо ждать у моря погоды.
Не хотят. Объединяться не хотят. И не то чтобы им было приятно выяснять кто русее, а кто хохлее. Просто если объединиться да создать движение, способное претендовать на власть, то местечковые «гуру» вынуждены будут уступить свои позиции лидеров общественного мнения людям, способным таким движением руководить, ― политикам, которые обязательно в таком случае появятся. Масса выдвинет их, как выдвинула в Донбассе полевых командиров, не обязательно самых честных и самых образованных, но способных в критической ситуации рисковать и принимать на себя ответственность. А местечковым «гуру» опять придётся отправиться в общественное небытие.
Местечковые «гуру» и их «школы» покрыли всё «пророссийское» пространство современной Украины, так как их эффективных конкурентов СБУ уничтожило или выдавило, а сами они своими рассказами о «России ― не-России» и «предателе Путине» никому не мешают. Они могут рассчитывать на сохранение своей политической значимости, только если Россия придёт, всех врагов убьёт, а их назначит чем-нибудь управлять «под сенью дружеских штыков». Но и пока Россия не приходит, им лучше, чем было раньше. Всё же не совсем маргиналы, а «герои-подпольщики». Им так кажется. Так что как ни удивительно, но, не отдавая себе в этом отчёт, они объективно заинтересованы в существовании именно нынешней Украины ничуть не меньше таких же местечковых бандеровцев, которых путч поднял из ничего и сделал хоть чем-то (из простого наркомана или алкаша «героем АТО»).
Отсюда и раздражающая их легенда о криптобандеровцах. Из России, конечно, не всё видно и не все нюансы можно правильно оценить. Но почему-то, когда российский журналист, нашедший не самую лучшую форму выражения своих наблюдений, сказал то, что сказал, большая часть русских на Украине на свой счёт это не приняла. А вот местечковые «гуру» завопили и продолжают вопить каждый раз, как только слышат, что не все в России их считают героями ― у многих есть обоснованные сомнения. Говорят, что на воре шапка горит.
В общем, если человек хочет, чтобы события развивались в желательном для него направлении, он должен прикладывать к этому силы. Если же он просто считает, что все ему должны, поскольку он так решил, то пусть на всех не обижается, когда окажется, что плевать они хотели на его сверхценное мнение. И ещё раз, прежде чем требовать от России прийти и спасти всех достойных, покарав недостойных, вы хотя бы друг с другом договоритесь, кто у вас достойный, а кто не очень, где на Украине проходит та граница, на которой заканчиваются русские и начинаются бандеровцы. Тогда и будете поучать русского обывателя, который всех под одну гребёнку хохлизирует, хоть зачастую сам бывает выходцем с тех же южнорусских земель.
Хотите просто ждать? Утешьтесь, Россия придёт, только не тогда и не так, как вы себе представляете. Может быть, к вашим внукам, а может быть, и к вам, но всё равно не так, как вы хотите, а так, как ей надо.
Первую свою статью о том, что главная проблема русских на Украине ― неспособность объединиться, я опубликовал в 2011 году здесь же, на «Альтернативе». Прошло десять лет. Проблема та же, только русских на Украине стало на порядок меньше («кого уж нет, а те далече»). Да и Украина как-то не совсем есть, хотя есть очень хочет.
alternatio.org
