Почему Китаю и России оказалось по пути
Государственный визит председателя КНР Си Цзиньпина в Москву по содержанию будто бы и не принес никаких сенсаций, но по форме буквально перевернул мир, прочертив жесткие линии его текущей трансформации.
Если западная сторона давно ушла от недосказанности и весьма четко заявила свои стратегические интересы в конфронтации с Китаем и Россией — сохранение американской гегемонии, — то противоположный лагерь долгое время оставался неоформленным. И даже старт СВО на Украине многими не рассматривался как критичный аргумент для раскола привычного миропорядка. Даже в России многие поначалу расценивали военные действия лишь как пролог к заключению некой сделки с коллективным Западом или отдельными его частями на новых основаниях.
К концу прошлого года эти иллюзии ушли окончательно. В Вашингтоне безальтернативно ставят на максимально долгую войну и подчеркивают, что даже исчерпание возможностей победить Россию на украинском театре военных действий не приведет к компромиссу и лишь послужит поводом для дальнейшей милитаризации пространства Евразии по российским границам.
Решение Международного уголовного суда (МУС) в отношении президента Владимира Путина, ничтожное по своей правовой сути, было призвано закрепить развод сторон, примерно как теракты на «Северном потоке» уверенно разорвали газовую кооперацию России с Европой.
С Китаем все было не так однозначно. Пекин не присоединялся к антироссийской коалиции, но и не выказывал однозначной поддержки позиции Москвы, а по ряду принципиальных торговых моментов демонстрировал исключительную осторожность, опасаясь вторичных санкций. Вероятно, в Вашингтоне рассчитывали, что зависимость от экономической кооперации с США вынудит Пекин и дальше придерживаться хотя бы нейтральной позиции, которую в конце концов удастся поставить в рамки западного видения мироустройства.
Однако, не спеша и организованно решив задачи по внутриполитической трансформации власти в КНР, Си Цзиньпин сделал шаг, который закрепил статус Китая как глобального субъекта международных отношений с собственным, суверенным взглядом на их развитие. Трудно сказать, как давно в Пекине планировали визит в Москву, но в любом случае он получился во всех смыслах символичным.
Это первый визит после переизбрания товарища Си на третий срок — и сразу в токсичную для западного мира Москву под звон от решения МУС. Статус визита — государственный, а не просто официальный, то есть по протоколу это визит особого размаха, подчеркивающий максимально высокий уровень отношений между сторонами. Трехдневный, что для держав такого уровня явление исключительное. Многосторонние переговоры на всех уровнях власти, контакты согласительных комиссий по десяткам направлений, наличие гигантской закрытой части.
И все это по внутренней, двусторонней повестке, без посредников и тем более советов извне. Именно это — наличие обширного круга внутренних вопросов — взбесило западных контрагентов больше всего. И демонстративное нежелание китайской стороны общаться по телефону из Москвы с президентами Украины и США только подчеркивало субъектность российско-китайского партнерства. А звонка Си Цзиньпина очень ждали и почти выпрашивали как Владимир Зеленский, так и Джо Байден.
Китай как посредник
Кстати, по слухам, председатель КНР все же позволил себе отвлечься на международные переговоры из российской столицы. Только касались они ближневосточных дел и стали следствием включения Москвы в посредничество внутри региона, где китайские переговорщики добиваются невиданных за последние десятилетия — со времен американского доминирования — успехов.
Саудовская Аравия помирилась с Ираном. Стороны открывают посольства и интенсифицируют экономическую кооперацию. Сирия внезапно тоже договорилась с саудовцами о восстановлении дипломатических отношений и открытии посольств. Близка к завершению многолетняя война в Йемене. Проводят сепаратные переговоры израильтяне с иранцами — под воинственные заявления политиков в Тель-Авиве сильно опасаются потенциала иранской ядерной программы и гипотетической войны, при этом на палестинских, ливанских и сирийских границах становится все беспокойнее, а в Вашингтоне просто растеряли все нити для урегулирования обстановки.
В посредничестве России и Китая региональные игроки видят реальную возможность уйти от новой эскалации. В то же время — и это факт — мы впервые видим удивительную суверенизацию Ближнего Востока в рамках отдельных стран, партнерств и коалиций. Китай не заместил американского рефери, а предложил гарантии для самостоятельных решений. В итоге даже религиозные и этнические антагонисты видят бонусы от рукопожатий.
Замглавы российского МИДа Сергей Рябков рисует и более широкую перспективу: по его словам, 16 стран хотели бы присоединиться к БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР). Не так принципиально, как изменится данная пятибуквенная конфигурация и какой формат юридически будет закреплен на бумаге. Поиск субъектности вне рамок прежних американоцентричных организаций налицо.
Когорте быстроразвивающихся стран стало тесно в старом мире. Иран, Индонезия, Таиланд, ЮАР, Турция, Нигерия играют уже слишком значительную роль в региональных конфигурациях, чтобы ориентироваться на заокеанский доминион и глобальные институты, в которых правила меняются слишком часто и по желанию лишь одной страны.
Это естественный процесс зарождающегося многополярного мира. Какова в нем роль Китая и России? Вероятно, роль гарантов его необратимости, хотя никаких новых правил стороны не предлагают. Но самой своей экономической и военной мощью бросают вызов американской гегемонии, что является фундаментальным фактором для «сомневающихся» и «опасающихся» мести уходящей сверхдержавы. В отличие от других стран, выдвигавших аналогичные претензии к США, у Китая и России есть экономический и военный потенциал для построения альтернативных финансовой системы и системы безопасности.
«Китай, видимо, решил заняться реальным формированием прокитайского лагеря. Ранее он не особенно в этом был заинтересован, делая ставку на глобализацию и углубление своего участия в мировой экономике. Он понял, что традиционные лидеры (США, ЕС, Япония и другие) не планируют пускать его в сферы высокого передела. Если стоит задача модернизации экономики и дальнейшего повышения уровня жизни населения, то необходимо производить более дорогую продукцию. Встает вопрос: а куда ее продавать? США и ЕС закрываются, а в Африка и Центральная Азия еще не предъявляют такого спроса на высокотехнологичные и дорогие товары. Остается Россия, частично — страны Восточной Европы, Ближний Восток. Отсюда и желание продвинуть юань в качестве средства платежа: страховка от американских санкций, фактически субсидирование своей собственной экономики и в конечном счете создание юаневого финансового блока. Это страховка, если будет формироваться окончательная биполярность (естественно, с оговорками и ограничениями, скорее биполярность на первом уровне — США и Китай и полицентричность на втором — ЕС, Россия и другие центры)», — считает Сергей Луконин, заведующий сектором экономики и политики Китая ИМЭМО.
Еще один ультиматум Западу
Очевидно, что в Пекине думают и над идеологической окантовкой нового мироустройства. Конечно, китайцы в своих велеречивых заявлениях регулярно апеллируют к нормам международного права, целям и принципам ООН. Но «фокус» заключается в том, что, предлагая вернуть международные отношения «к истокам», Пекин, по сути, описывает совершенно новый мировой порядок, который никогда не был реализован на практике.
В его основе — отказ от вмешательства в дела суверенных государств под предлогом обладания «высшим знанием» и «идеальной моделью» общества. Это абсолютно созвучно постоянным предложениям России и конкретно Владимира Путина и импонирует государствам «глобального Юга».
«Международное сообщество отдает себе ясный отчет в том, что ни одна страна в мире не превосходит все остальные. Не бывает универсальной модели государственного управления, и не существует миропорядка, где решающее слово принадлежит отдельной стране», — говорится в статье Си Цзиньпина.
В связи с этим стоит совсем по-новому взглянуть на мирный план по Украине, который только ленивый не пинал за обтекаемость формулировок и отсутствие конкретики. Однако в его первом пункте подчеркивается: «Все страны, большие или малые, сильные или слабые, богатые или бедные, являются равноправными членами международного общества». И это уже обращение не к только к сторонам украинского конфликта, но и к более широкому кругу мировых игроков.
Неудивительно, что в США крайне обеспокоены этой «неконкретной» мирной инициативой Пекина. «США боятся оказаться “загнанными в угол” из-за проявляемого скептицизма по поводу китайского плана по урегулированию ситуации на Украине, полное отрицание этого вопроса может помочь Китаю доказать другим странам, что Вашингтон не заинтересован в мире», — пишет агентство Bloomberg со ссылкой на неназванного представителя американской администрации.
И ведь действительно, сложившаяся диспозиция после встречи Си Цзиньпина и Путина демонстрирует, что в то время, как одни великие цивилизации хотят достичь мира, на Западе делают безальтернативную ставку на войну. Ситуация во многом повторяет события накануне старта СВО, когда Россия предлагала Вашингтону договориться о гарантиях безопасности и учесть наши национальные интересы, а Штаты демонстративно их проигнорировали. Так же они сегодня сходу отказывают китайскому миротворцу.
При этом если год назад Европа недопоняла всю серьезность российского предложения, то теперь она может по-другому отнестись к китайскому предупреждению. И в Пекине явно работают на европейском направлении. «Прекращение огня, остановка войны, возобновление мирных переговоров и политическое урегулирование кризиса должны стать стратегическим консенсусом между Китаем и Европой», — сказал заведующий канцелярией комиссии по иностранным делам ЦК Компартии Китая Ван И дипломатическому советнику президента Франции.
В ближайшее время Китай посетят премьер-министр Испании Педро Санчес, президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва и президент Франции Эммануэль Макрон. В центре переговоров с ними, как заявляет китайская сторона, будет мирное соглашение между Россией и Украиной. Сам факт таких встреч и такой повестки имеет исключительное значение для формирования новой международной конфигурации и подчеркивает возрастающую дипломатическую активность Си Цзиньпина.
Западные истерики
В такой ситуации истерика западных, в первую очередь американских, политиков и журналистов вполне оправданна. В американские медиа даже вернулась подзабытая конструкция «ось зла» (axis of evil), теперь в нее входят Китай, Россия и Иран.
«То, что президент Си приехал в Россию через несколько дней после того, как Международный уголовный суд выдал ордер на арест президента Путина, говорит о том, что Китай не чувствует ответственности за то, чтобы привлечь Кремль к ответственности за зверства, совершенные на Украине, и вместо того, чтобы осудить их, он даже, скорее, предоставит дипломатическое прикрытие для России, чтобы она продолжала совершать те самые преступления», — сказал госсекретарь США Энтони Блинкен.
«Мы говорили это раньше и повторим это сегодня еще раз: если по итогам встречи прозвучит что-либо похожее на призыв к перемирию, это будет неприемлемо», — заявил координатор по стратегическим коммуникациям в Совете национальной безопасности Белого дома Джон Кирби. «Это две страны, выступающие против международного порядка, основанного на правилах, который Соединенные Штаты и многие наши союзники и партнеры создали после окончания Второй мировой войны. Они хотели бы глобально переписать правила игры», — осознал Кирби.
Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг присоединился к предыдущим ораторам: «Это Украина будет решать, какие условия могут быть приемлемыми для мирных решений. Поэтому Китай должен начать понимать украинское видение и начать говорить напрямую с президентом Зеленским, если у них серьезные намерения в отношении мира».
Расписав председателю КНР «правильную» повестку его визита в Москву, США перешли к угрозам и наказаниям. Так, Джо Байден поручил Китаю «рассекретить определенную информацию», касающуюся происхождения коронавируса. По сути, это ультимативная подготовка к возможным искам, санкциям и уголовным делам по обвинению в искусственном происхождении пандемии.
Одновременно администрация Байдена организовала давление на китайскую сеть TikTok, угрожая запретить ее в США, как платформу для слежки за американскими пользователями. Собственно, китайцам предлагают просто продать соцсеть, что вызвало однозначный протест в Пекине.
Наконец, впервые за долгое время американский ракетный эсминец USS Milius вошел в акваторию спорных островов Сиша (Парасельские острова) в Южно-Китайском море. Китай расценил это действие как провокацию и угрозу безопасности страны.
США переходят к давлению по всем фронтам, причем в нынешней ситуации возможности для деэскалации и договоренностей с Пекином исчерпаны, в дальнейшем напряженность будет только расти.
И, похоже, Китай пришел к окончательному выводу, что время комфортного, пусть и суетного развития в партнерстве с Западом проходит. Давление США в Тихом океане будет только усиливаться, а КНР на многие десятилетия становится главным противником Вашингтона.
А значит, пора искать союзников, а не просто партнеров. И если взвесить геополитическую ситуацию, то станет понятна безальтернативность решения Пекина — другого такого партнера, столь мощного и субъектного, как Россия, у Китая просто нет.
«Начавшаяся в конце прошлого десятилетия китайско-американская торговая война вкупе с нынешними беспрецедентными по размаху западными антироссийскими санкциями убедили Китай в том, что пассивное ожидание смягчения курса администрации США не только бесполезно, но и пагубно. “Старые добрые времена” в отношениях с Америкой вернуть невозможно. Китаю предстоит к середине нынешнего столетия завершить модернизацию в неблагоприятных внешних условиях уже без западной поддержки. А это означает, что заинтересованность в партнерстве с Россией является долгосрочным приоритетом Китая», — считает Александр Ломанов, руководитель Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО РАН.
Итоги визита
Из множества красивых и теплых фраз, сказанных друг другу лидерами Китая и России, все так же трудно вытащить финальное определение наших отношений. Все-таки обе стороны крайне щепетильно относятся к формулировкам (российская не меньше китайской), а потому любые характеристики межгосударственной близости старательно уводят от представления о союзе, тем более военно-политическом (хотя совместные военные учения в разных конфигурациях происходят все чаще).
Наблюдатели обычно напоминают базовые условия, названные Ван И. Это «три отсутствия» в российско-китайских отношениях: несоздание альянса, невозможность конфронтации и ненацеленность на третьи страны.
В этот раз от Си Цзиньпина прозвучала такая формулировка: «Китайско-российские связи вышли за рамки двусторонних отношений и имеют жизненно важное значение для современного миропорядка и судьбы человечества». И китаисты предлагают считать ее высшей оценкой нашему партнерству.
«Стороны намерены оказывать решительную взаимную поддержку в вопросах защиты коренных интересов друг друга, прежде всего суверенитета, территориальной целостности, безопасности и развития, будут регулярно проводить совместные патрулирования на море и в воздухе, совместные учения, углублять взаимодоверие между вооруженными силами двух стран», — говорится в документе, подписанном Владимиром Путиным и Си Цзиньпином.
Помимо обмена символическим капиталом, скрепленным Совместным заявлением об углублении российско-китайских отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, обе стороны подписали целый ряд важных документов, среди которых выделяется Совместное заявление о плане развития ключевых направлений российско-китайского экономического сотрудничества до 2030 года, протокол между профильными министерствами и институтами об укреплении сотрудничества в области ядерной энергетики и фундаментальных научных исследований.
Утверждена также комплексная программа долгосрочного сотрудничества в области реакторов на быстрых нейтронах и замыкания ядерного топливного цикла. Подписано соглашение о сотрудничестве в области информации и телекоммуникационных технологий.
Будет упрочено взаимодействие по линии спецслужб, особенно в части вопросов кибербезопасности. Китайская сторона подготовит и смонтирует для России несколько тестовых системных брандмауэров (защита от кибератак и полного отключения интернета от Всемирной сети) для развертывания в крупнейших городах страны.
Стороны также договорились об углублении партнерства в таких проектах, как ЕАЭС и инициатива «Один пояс — один путь». Китай и Россия согласовали свои позиции по отношению к странам Центральной Азии, категорически отвергнув какие-либо перспективы смены режимов в этом регионе посредством «цветных революций».
Российская сторона выступила за использование китайских юаней в расчетах между РФ и странами Азии, Африки, Латинской Америки.
Отдельным пунктом стоит отметить инфраструктурные проекты. Россия вместе с Китаем готова создать совместный рабочий орган по развитию Северного морского пути. И новый газопровод «Сила Сибири — 2» через Монголию, который «практически согласован». Для Китая это 50 млрд кубометров газа — надежных, стабильных поставок из России.
Товарооборот в 2022 году уже достиг исторически рекордной отметки 185 млрд долларов, он вырос более чем на треть. И ожидается, что в нынешнем году его объем превысит 200 млрд долларов. В инвестиционной сфере согласованы 80 значимых и перспективных двусторонних проектов в разных областях на сумму порядка 165 млрд долларов.
Теперь главы правительств России и Китая будут встречаться регулярно для координации действий по всем направлениям кооперации двух стран.
Кроме того, Владимир Путин получил приглашение посетить Китай в этом году — и, вероятно, к этому визиту будет подготовлен пакет новых соглашений.
Туманный вассалитет
На фоне союзнической, по сути, встречи в публичное пространство автоматом были вброшены пестуемые Западом тезисы о растущей и даже вассальной зависимости России от Китая. С одной стороны, диспропорции, прежде всего экономические, в весе партнеров очевидны. Риски сближения с КНР для России тоже понятны — в первую очередь сохранение статуса ресурсной экономики и недоразвитие обрабатывающей промышленности, торможение импортозамещения под валом китайских товаров, сомнение в готовности Китая инвестировать в высокие переделы в российской промышленности.
Однако все эти страхи носят гипотетический характер, поскольку полностью зависят от инициативы и амбициозности российской стороны. Тогда как модель сближения с Западам не только уже показала закрепление всех вышеупомянутых уязвимостей российской экономики, но и потребовала отказа от суверенной политики и основ национальной безопасности. А к этим темам Китай как раз относится с исключительной деликатностью и такого же отношения требует к себе.
Заместитель директора по науке Института Китая и современной Азии РАН, руководитель центра «Россия, Китай, мир» Сергей Уянаев считает, что политической основой практически всех системных двусторонних проектов России и КНР, включая сотрудничество по глобальной и евразийской повестке, служит именно принцип «равного участия».
Хорошим примером будет программа сопряжения китайской инициативы «Пояса и пути» с российским проектом строительства Евразийского экономического союза (ЕАЭС). В этом же ряду стоит факт признания обеими сторонами необходимости параллельного развития евразийских инициатив КНР с российскими планами формирования Большого евразийского пространства.
Эксперт в области военно-политических и военно-экономических проблем из ВШЭ китаист Василий Кашин считает тему растущей несамостоятельности России враждебной пропагандой. «Российская внешняя политика в Азии остается независимой. Прежде всего с Индией, Вьетнамом. Мы можем сотрудничать с этими странами, которые являются региональными соперниками, оппонентами Китая. И делаем это. Китай не в состоянии этому помешать», — сказал он.
Напротив, КНР надеется на сохранение нашего диалога с этими странами, поскольку это единственный способ для него повлиять на их политику и добиться их нейтралитета в случае, если военное обострение конфликта с США захлестнет регион.
Аргументы для КНР
Тесное партнерство с Россией на данный момент естественный выбор КНР в сложившихся условиях. Прежде всего, Китай недостаточно готов к полноценной войне с Западом, если она все-таки будет ему навязана. Именно российская стратегическая мощь существенно дополняет возможности КНР. Речь идет о ядерных силах, космических технологиях, ресурсной базе.
Военный политолог Константин Сивков подчеркнул, что КНР нуждается в наших научных разработках. Китайские научные школы не сформированы на таком уровне, как российские. Наши достижения в области ракетостроения, авиации остаются одними из самых передовых в мире.
Что касается ядерных сил, то количественно мы превышаем возможности Китая, отмечает Василий Кашин. Ядерный арсенал КНР — третий в мире, но все же он существенно меньше нашего и американского.
«Качественный разрыв сокращается. У нас есть превосходство, но оно неполное. Некоторые виды оружия у Китая развиты даже лучше, чем у нас. У них есть ракеты средней дальности наземного базирования с гиперзвуковыми боевыми блоками, как один из примеров. Но довести численно свой ядерный арсенал до полутора тысяч боеголовок, которые они смогут доставить в Северную Америку, китайцам под силу только к началу 2030-х годов», — сказал Кашин.
Таким образом, в вопросах ядерного сдерживания и адекватного симметричного ответа китайцы все-таки отстают от российских возможностей.
Кашин отмечает, что Россия отвлекает американское давление на себя, подрывая американскую мощь и американский авторитет в мире. Тем самым мы снижаем степень решительности Соединенных Штатов начать военную агрессию против Китая. Но если она все же случится, это потребует от Китая напряжения всех сил.
Положение Китая безальтернативно, говорит другой эксперт, профессор, доктор экономических наук и главный научный сотрудник Центра политических исследований и прогнозов Института Китая и современной Азии РАН Владимир Портяков. «Окружение Китая мирным не назовешь. Япония, Южная Корея, Филиппины. Эти страны либо явно выбирают сторону США, либо имеют собственные претензии к Китаю, — сказал он.
Владимир Портяков напомнил, что одно время прямо проводилась стратегия окружения КНР недружественными странами. Индия, Вьетнам и ряд островных государств могут занять антикитайскую позицию. «У Китая единственная нормальная мирная граница теперь — это граница с севером. И главный фактор — это взаимодействие с Россией», — подчеркнул Портяков.
Кроме того, мы гарантируем Китаю сухопутные поставки энергоносителей, которые в условиях блокады могут быть единственным источником этого сырья. Сейчас Россия по совокупному объему поставок углеводородов в Китай вышла на первое место, обойдя Саудовскую Аравию. Мы также можем оказать Китаю существенную политическую и дипломатическую поддержку в Азии, на его западных границах, включая профилактику исламского фактора в Центральной Азии и на границах с Синьцзян-Уйгурским автономным районом.
С учетом этих факторов отказаться сейчас от взаимной поддержки с Россией для Китая будет означать не только ситуативную слабость, но и вероятное геополитическое поражение. Поскольку только вместе с Россией КНР может противостоять давлению США и Запада в целом.
Чисто теоретически, складывая военные потенциалы, обе страны могут показать любому противнику, даже объединенным силам Запада, что война против этого союза неприемлема и опасна для всего человечества.
Нам с Пекином по пути
Однако сближение России и Китая несет и понятные риски. Во-первых, оно само по себе выступает фактором сплочения Запада.
Во-вторых, можно провести историческую аналогию. Когда страны Антанты объявили эмбарго на поставку товаров из новообразованного СССР, включая самое ценные сырье — нефть, каждая из них втайне приступила к переговорам с советским правительством, чтобы получить наилучшие условия. Тогда обогнала всех Германия, открыто признав СССР и заключив с ним соглашения — Рапалльский договор. Дух Рапалло еще долго не давал покоя западным державам, и в конечном счете им удалось рассорить Берлин и Москву.
Сегодня обошел всех Китай. Ситуация действительно очень напоминает 20–30-е годы прошлого столетия, считает Владимир Портяков. Желание разрушить отношения КНР и России прослеживается, противники все время ищут точки нашего раскола. В сближении обе стороны становятся более чувствительны к действиям друг друга, поэтому очень важно сохранять спокойствие и уверенность во взаимодействии.
России для необходимой уверенности нужно больше заниматься собственной экономикой, поднимать ее на более высокий уровень, развивать всесторонне науку, открыто обсуждать все серьезные проблемы. Это ключ к успеху и равноправию в отношениях с Китаем, отмечает Портяков.
Как бы там ни было, Запад, и США в частности, упустили шанс построить нормальные отношения с Китаем и Россией по отдельности. И теперь будут иметь дело с союзом двух стан. Это проблема для Америки, и путей ее решения у Вашингтона пока нет.
Напротив, теперь Москве и Пекину не нужно сосредотачиваться на рисках, исходящих друг от друга, и они могут сконцентрироваться на Соединенных Штатах и их союзниках. Интересна такая антизападная коалиция и другим странам.
Сейчас стратегический перевес явно на стороне российско-китайского тандема, тем более что внутренняя ситуация в США критическая: банковский кризис, кризис двухпартийной системы, инфляция, падение производства, высокий долг, и все это накануне президентских выборов. И если Вашингтоном управляют не безумцы, американцам придется сделать выбор в пользу переговоров, а не эскалации. Однако большой вопрос, возможен ли такой разворот Вашингтона на фоне ощущения уходящей гегемонии.
На прощание Си сказал Путину: «Сейчас перемены, которых не было в течение ста лет. А мы вместе двигаем эти перемены… Берегите [себя] пожалуйста, дорогой друг».
И если уж Китай решил жить в эпоху перемен, да еще активно продвигать их, то России с Пекином точно по пути.
Петр Скоробогатый, Александр Смирнов, Вадим Попов
