28 июня, в понедельник, Украина без особой помпы отметила двадцать пятую годовщину принятия конституции. Праздничные мероприятия озаботили только официальных лиц и прошли практически незамеченными для населения и СМИ.

Гордиться, действительно, нечем. Конституция родилась в ночь на 28 июня 1996 года, как плод вынужденного компромисса между президентом Кучмой и председателем Верховной Рады Морозом, которые два года вели жёсткую позиционную войну. Мороз пытался превратить Украину в парламентскую республику с подотчётным парламентскому большинству правительством и номинальным президентом, выполняющим исключительно представительскую функцию (примерно как президент ФРГ). Кучма боролся за суперпрезидентскую республику, в которой правительство подчинялось бы президенту, а парламент играл бы декоративную роль.

При формальном равенстве возможностей сторон, реальная сила была на стороне Мороза. Голосовали-то за текст конституции депутаты парламента, а они, естественно, желали больше полномочий для себя. Кроме того, до принятия новой конституции действовала конституция УССР (в частях, не противоречащих вновь принимаемым законам), что опять-таки устраивало Мороза, ибо новые законы принимал парламент, а конституция УССР не предусматривала поста президента, введённого законом от 5 июля 1991 года.

Реально первый президент был избран на референдуме от 1 декабря 1991 года (одновременно с подтверждением акта о провозглашении независимости). Таким образом, конституционные полномочия президента (в отличие от других органов власти) оказались не выписаны, вне конституционного поля оказались и президентские структуры: Администрация президента и представители президента в регионах.

В пользу Кучмы играла только привычка всех ветвей власти (а заодно и народа) подчиняться столь же неконституционному «коллективному руководству» КПУ, персонифицированному в её первом секретаре. Статья 6 советской конституции о «руководящей и направляющей роли» партии (кстати отменённая ещё в 1989 году) также не определяла конкретные полномочия конкретных партийных органов, что не мешало им доминировать над советской вертикалью.

Президент Украины не просто переехал со своим аппаратом в бывшее здание ЦК, но и унаследовал в восприятии народа и чиновников права первого секретаря ЦК КПУ. Поэтому, хоть компромиссный вариант конституции 1996 года (учредивший парламентско-президентскую республику) был скорее в пользу Мороза (парламент получал большие права по контролю над исполнительной властью, утверждению министров и т.д.), на деле выиграл Кучма.

В результате компромисса, президентская власть (вместе с уже существовавшими структурами в центре и на местах) была полностью легитимирована, далее же, работая с депутатами и лидерами разных фракций Кучма легко переиграл Мороза по пересмотру в свою пользу реальных властных полномочий. В результате уже к концу первого срока Кучмы, хоть украинскую республику и называли президентско-парламентской (перемена местами слов в определении республики была не случайна), на деле Кучма обладал практически неограниченной властью, контролируя как парламент, так и правительство.

Тем не менее, заложенный в конституции 1996 года дуализм сыграл со страной злую шутку. Как только пост председателя парламента доставался более-менее амбициозной личности, начиналась борьба за полномочия. Она могла носить открытый характер, а могла быть скрытой, но в любом случае, эта борьба разрушала единство украинской власти и создавала «точку входа» для всех, кто хотел бы дестабилизировать ситуацию в стране.

К концу своего президентства Кучма решил изменить конституцию и вернуться к парламентской форме правления. При том, что конституционный суд признал его право баллотироваться на третий срок, он, очевидно, был не уверен, что выборы удастся выиграть. Да и Запад демонстрировал своё нежелание видеть Кучму на посту пожизненного президента. Проще представлялось избраться премьером в парламенте, предварительно переформатировав в пользу главы правительства полномочия.

На референдуме одобрение идеи парламентской республики получить удалось, но Верховная Рада, при информационной и моральной поддержке Запада провалила этот проект, не додав два голоса при последнем голосовании. Украинская конституция сохранила дуалистичность, а путь к первому майдану оказался открыт.

После майдана началась конституционная вакханалия. В рамках большого политического компромисса, сделавшего Ющенко президентом, была проведена конституционная реформа, серьёзно ограничившая президентские полномочия в пользу премьера (хоть и не до такой степени, как это предполагалось в кучмовском проекте). Однако старая конституция действовала ещё год после выборов, только затем президент терял полномочия, а премьер выходил на первый план.

Ющенко в полной мере воспользовался отведённым ему временем, чтобы убрать из власти сильных претендентов на премьерство (Порошенко и Тимошенко) и сохранить контроль над властью, назначив премьером неамбициозного Еханурова. Затем, когда премьером в 2006 году стал его конкурент — Янукович, Ющенко, в 2007 году, совершил государственный переворот (незаконно распустил парламент), но вынужден был передать премьерство Тимошенко, с которой он безуспешно боролся за власть до конца своего президентства.

После избрания президентом Януковича, при помощи решения Конституционного суда, констатировавшего нарушение процедуры внесения изменений в конституцию в 2004 году, была возвращена конституция 1996 года. Наконец, после февральского переворота 2014 года, Верховная Рада вновь вернула конституцию 2004 года, поскольку, по мнению депутатов, отмена конституции 2004 года без голосования в парламенте, одним лишь решением Конституционного суда была незаконна, так как противоречила положениям самой конституции. При этом практика применения конституции 1996 года Януковичем отличалась от таковой при Кучме, а практика применения конституции 2004 года при Порошенко отличалась от аналогичной практики при Ющенко. Это даёт нам право утверждать, что две украинские конституции действовали в четырёх разных редакциях.

В общем-то уже первый майдан с его «политико-конституционным» соглашением положил начало издевательствам над основным законом. При следовании нормам конституции Ющенко никак не мог стать президентом. Аналогичным образом он не мог в 2007 году распустить Верховную Раду на основании «политической коррупции», как был мотивирован его первый указ. Только к четвёртому указу о роспуске были более-менее созданы конституционные предпосылки (ликвидирован кворум в парламенте), однако, если бы закон действовал как положено, то к этому времени Ющенко и его подельники должны были уже сидеть в тюрьме за попытку государственного переворота.

В 2014 году случился очередной приступ антиконституционности. Лишение парламентом Януковича президентских полномочий, назначение Турчинова спикеро-президентом и замена остатков правительства Азарова на правительство Яценюка — всё это никак не укладывалось в рамки ни конституции 1996 года, ни конституции 2004 года. Равным образом, вопреки конституции была начата военная кампания в Донбассе, в рамках которой армия использовалась не против внешнего агрессора, а против собственного народа.

Впрочем, избранный президентом в мае 2014 года Порошенко пытался внешне демонстрировать уважение к конституции, стараясь не нарушать её прямо, а искать обходные пути. Например, назначая иностранцев на политические должности (что было запрещено законом) Порошенко старался задним числом предоставлять им украинское гражданство. При этом, правда, иностранцы не отказывались от гражданства своей страны, что также было нарушением закона, но, поскольку на Украине практически во всех составах парламента и правительства, кроме, возможно, самых первых, были люди с иностранным гражданством, это, по умолчанию, считалось нарушением только тогда, когда от какого-то политика надо было «законно» избавиться.

Весь этот период, в течение которого уважение к конституции постоянно слабело, продемонстрировал одну важную зависимость: украинское государство было тем слабее и нестабильнее, чем меньше уважался основной закон. Наконец, при Зеленском в этом вопросе была поставлена точка. Зеленский, будучи политиком абсолютно некомпетентным, но крайне амбициозным, вообще не понимает зачем нужна конституция, если есть его воля. В его представлении все органы государственной власти и все политики (независимо от их взглядов) должны просто реализовывать верховную волю президента. Для тех же, кто с этим не согласен есть СНБО, превращённый Зеленским в механизм неконституционных внесудебных репрессий во исполнение верховной воли президента.

Фактически Зеленский создаёт на Украине нечто, уходящее корнями в детские представления о монархии. Монарх никому не подотчётен, всё может, является одновременно главой государства, главой исполнительной власти, главой судебной власти и верховным законодателем. Кроме детских грёз такую организацию власти можно найти только в предгосударственных и раннегосударственных образованиях, создававшихся удачливыми военными вождями и державшимися исключительно на их авторитете, распадаясь сразу после смерти лидера.

Но Зеленский — не военный вождь. Он не захватил Украину в бою — не владеет ей «по праву меча». Он не достиг каких бы то ни было военных побед, которые прославили бы его имя и вызвали в народе уважение. Он не является основателем религии, как, например, Магомед, хоть украинская власть при нём претендует на теократию (то есть создание единой для всех, подконтрольной государству церкви, на основании добытого к своим выборам Порошенко томоса). Он ничего не сделал, но хочет всем управлять в ручном режиме, поскольку современные государственные системы не позволяют в ином варианте концентрировать всю власть в одних руках.

Но отвергнутый закон мстит не хуже, чем отвергнутая женщина. Если вы не охраняете конституцию, то и она не охраняет ни вас, ни ваше государство. То есть ваша власть распространяется только на тот участок местности, на котором вы сейчас находитесь.

Все системы, начиная с античных полисов, строились на большем или меньшем делегировании полномочий, поскольку один человек (и даже группа лиц) не может охватить всё, в рамках даже относительно небольшого политического образования. В режиме ручного управления пытались жить маскировавшиеся под государство вождества, возникшие на руинах Западной Римской империи и именовавшиеся «варварскими королевствами», а также возникавшие несколько позже славянские государства. В этих случаях правитель, чтобы осуществлять власть лично в ручном режиме, вынужден был постоянно перемещаться по стране: верша суд, собирая дань, решая назревшие административные вопросы.

Однако такая система была неэффективна, требовала приложения правителем больших усилий, при очень низком кпд, уязвима при внешнем нападении (трудно оперативно найти правителя в поездке, собрать армию и выдвинуться навстречу врагу), а также нестабильна и ничем не скреплена изнутри, почему легко распадалась после смерти правителя. Она не имела главного — скреплявшего её единого аппарата, действующего по единому закону.

По мере разрушения конституционных основ украинской государственности Украина приобретает все черты подобного вождества (вооружённой банды — князь или король с дружиной, кормящейся с подконтрольной территории). Она бы давно распалась на более мелкие и удобные в ручном управлении образования, но в XXI веке мировое сообщество стремится не допускать коллапса даже самых сомализированных государств. Оно может десятилетиями отказываться признать реальность, считая единым государством группу вождеств, чтобы не быть вынужденным вовлекаться в наведение порядка на выпавшей из цивилизации территории. Поэтому процессы распада, которые в VII веке напоминали процесс горения и завершались моментально, сейчас работают в режиме гниения.

Законы, впрочем, действуют те же. Чем слабее украинская государственность, тем хуже работает закон, а чем меньше законности, тем меньше шансов на восстановление нормальной государственности — замкнутый круг.

Таков печальный юбилей заброшенной конституции несостоявшегося государства.

ukraina.ru