Факторы развития стратегии мировой гибридной войны
Стратегия мировой гибридной войны (МГВ) разрабатывается на основе присущей этому виду военного конфликта группы ключевых факторов. К ним относится фактор многосферности, а также временной, пространственный и цивилизационный факторы. Многосферность предполагает объединенное одним замыслом сочетание информационного, военного, финансового, экономического и дипломатического воздействия на все сферы общественной жизни противника в реальном масштабе времени.
Временной фактор связан с принципом внезапности и длительностью воздействия на противника при реализации стратегии изнурения. По словам Суворова, «время на войне решает всё». Проведение операций в МГВ может потребовать принятия решений в течение нескольких часов, минут или (потенциально) даже секунд по сравнению с текущим многодневным процессом анализа операционной среды и выдачи команд.
В непосредственной связи с фактором времени находится другой системообразующий фактор – пространства. Это емкое понятие следует использовать при анализе особенностей театра действий гибридной войны, которая, как и традиционные войны, ведется на территории одного государства или региона, например Большой Евразии.
В рамках нацеленности США на мировое доминирование гибридная война приняла глобальный характер и охватывает территории многих государств и целых континентов, на которых планируются либо ведутся военные действия отдельными враждующими государствами или коалициями государств.
Сегодня понятие МГВ из теоретического концепта превратилось в реальную угрозу национальной безопасности РФ.
Соединенные Штаты и НАТО в течение многих десятилетий проводят операции гибридной войны против России и ее союзников, используя испытанные инструменты межгосударственного военного конфликта: информационно-психологическую войну, прокси-войну и технологии цветных революций для системной подрывной работы. Прокси-война на Украине используется США против России как мощнейший инструмент МГВ. Неслучайно гибридная война включена в США в «Основы классификации современных военных конфликтов».
Анализ и прогнозирование
Для подготовки достойного ответа России на вызовы и угрозы современности необходимы анализ, упреждающее прогнозирование и учет угроз безопасности, исходящих в том числе и от гибридной войны как новой формы межгосударственного противоборства.
Противоборство в гибридном военном конфликте требует интеграции возможностей всего государства, создания межведомственного органа, способного возглавить комплекс мероприятий по разработке и реализации стратегий и тактик, охватывающих все направления многовекторной агрессии. Экс-начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба генерал-полковник Федор Ладыгин в одной из своих работ (написанной незадолго до ухода из жизни и оставленной нам в качестве своеобразного завещания) перечисляет нацеленные на Россию векторы гибридного воздействия: политическое, дипломатическое, экономическое, социально-идеологическое (приобретающее национал-расистские черты), агрессивное киберинформационное, русофобско-пропагандистское, разведывательно-подрывное, военно-силовое.
Особого внимания требуют планы США и НАТО по обеспечению внезапности нападения на Россию и ее союзников, предусматривающие достижение победы военной силой путем количественного и качественного наращивания войск (сил) и их провокационной активности в непосредственной близости от границ РФ.
Переход наших врагов к стратегии масштабных террористических актов против стратегических объектов (взрывы газопроводов в международных акваториях, атаки против объектов СЯС на территории России, поддержка Западом варварских действий ВСУ против мирного населения) грозит эскалацией событий до самых низких ступеней «лестницы эскалации», соседствующих с мировой ядерной войной.
Столкновение цивилизаций
Важным измерением МГВ и локомотивом развития ее стратегии является фактор цивилизационного противоборства.
Мир многополярен. В нем взаимодействуют и противоборствуют не только государства, но и целые цивилизации, каждая из которых представлена совокупностью стран во главе с определенным центром силы, являющимся не только их материальным, но и духовным олицетворением.
В Большой Евразии таким центром должна стать Россия. Но для того чтобы претендовать на столь высокое звание, необходим серьезный багаж знаний, передовых технологий, ясная и понятная всем идеология, духовное лидерство. И прежде всего – спокойная и благоустроенная жизнь собственного народа. Многое из перечисленного нам предстоит еще наработать.
Выдающийся геополитик Леонид Ивашов говорит о цивилизационном противоборстве как о форме «геополитического противоборства, охватывающей сферу борьбы между геополитическими субъектами за реализацию национальных ценностей и духовных потребностей суперэтнических сообществ с учетом культурно-исторических и национально-религиозных традиций».
Цивилизационное противостояние между Востоком и Западом в Европе было всегда. Но в XXI веке оно превратилось в острое военно-политическое противоборство, когда на Украине, затем в Белоруссии, а еще раньше – в Югославии отчетливо проявились те самые черты цивилизационной борьбы, которые легли в основу наполеоновской и гитлеровской коалиций, созданных в свое время Францией и Германией против России.
Сегодня фактор межцивилизационной борьбы используется США и НАТО в МГВ, острие которой направлено против России, Китая, Ирана и некоторых других стран. Развитие МГВ как вида межцивилизационного противоборства приведет к перераспределению сил и функций среди охваченных войной цивилизаций.
Европа, если ей удастся сохранить единство, вероятно, попытается развивать собственную военную составляющую. Расчет делается на то, что наличие собственной военной силы позволит Брюсселю во многих случаях следовать европейским интересам, которые могут подчас резко расходиться с американскими. Создание военного евроблока затронет отношения с Россией, Ираном, Китаем и странами исламского мира. Будут отодвинуты в сторону США с их дырявым зонтиком ядерных гарантий безопасности.
Исламский мир окажется перед трудной проблемой новой парадигмы самоорганизации, так как в условиях формирования больших пространств (Большая Евразия, США и т.д.) отдельные исламские страны не смогут в полной мере быть соразмерными остальным и эффективно отстаивать свои интересы. Скорее всего сложится несколько полюсов исламской интеграции.
Китай долгое время пользовался преимуществами глобализации, сумев адаптироваться к ней для преследования своих национальных интересов. Но теперь Пекину придется перестраиваться, наращивая свое региональное могущество. Именно в этом направлении развиваются в последнее время многие процессы в КНР: укрепление власти Си Цзиньпина, проект «Один пояс – один путь», развитие стратегического партнерства с Россией и т.д.
В целом трансформация геополитической структуры мира происходит в условиях высокой нестабильности и неустойчивости и сегодня близка к достижению точки бифуркации. Неопределенность во многом заключается в том, по какой из двух ветвей бифуркации пойдет развитие: в сторону однополярного мира (при доминировании в нем США и Запада в целом) либо в направлении формирования многополярного мира (строительство которого осуществляется по оси Евразийский союз–ШОС–БРИКС).
В широком контексте в формирующемся многополярном мироустройстве у России открывается исторический шанс укрепиться в качестве независимой цивилизации, которая получит новый объем могущества как раз в силу резкого сокращения влияния Запада и его внутренней геополитической фрагментации. Но одновременно это станет и вызовом. Прежде чем полноценно утвердить себя в многополярном мире в качестве одного из влиятельных и могущественных полюсов, России придется кардинально пересмотреть внутриполитическую парадигму, сохранив свое единство и заново утвердив зоны своего влияния на евразийском пространстве.
Формируется новое цивилизационное измерение гибридной войны, придающее ей мировой, глобальный размах. Масштабы межцивилизационного конфликта, охватывающего значительные районы земного шара, требуют выработки новых подходов к стратегии гибридной войны, которая из вида противоборства между отдельными государствами и их коалициями трансформируется в мировую гибридную войну, новые импульсы развитию которой придает ставка консолидированного Запада на силовое, военное решение мировых проблем. В Послании президента Владимира Путина Федеральному собранию отмечается: «В результате войн, которые развязали США после 2001 года, погибло почти 900 тыс. человек, более 38 млн стали беженцами».
МГВ как инструмент мирового господства
За долгие века колониализма, диктата, гегемонии Соединенных Штатов НАТО и их союзники привыкли, что им все позволено. Привыкли игнорировать интересы всего мира и сегодня пытаются обходиться испытанными столетиями штампами применения военной силы. Однако в прошлом веке появление ядерного оружия создало мощный ограничитель для применения военной силы во внешней политике.
Именно в этом контексте ставка на гибридную войну рассматривается Вашингтоном и его союзниками как реальный путь «ползучего» завоевания мирового господства. Путь, основанный на использовании комбинаций обычных, нерегулярных и асимметричных средств, сочетаемых с постоянными манипуляциями политическим и идеологическим конфликтом.
Тенденция к расширению количества театров МГВ поддерживается совокупностью факторов, присущих внешней политике правящих элит США и консолидированного Запада в целом.
Во-первых, это сохранение потенциала для силового давления и военного вмешательства в странах и регионах, представляющих интерес для Вашингтона.
Во-вторых, это проводимая Вашингтоном политика создания ситуативных коалиций в различных районах земного шара (в том числе – формирование AUKUS, трехстороннего военного альянса в составе США, Австралии и Великобритании; перспективы создания четырехстороннего диалога по безопасности QUAD – Австралия, Индия, США и Япония), а также подталкивание процессов гибридизации НАТО за счет дальнейшего расширения блока в Европе и распространения зоны ответственности альянса на Юго-Восточную Азию и Индо-Тихоокеанский регион.
В-третьих, с начала XXI века растущие размах и интенсивность операций МГВ обеспечивают странам Запада глобальный охват и достижение целей в приемлемые сроки. В случае если что-то пошло не так, всегда есть возможность экстренной эвакуации ограниченного контингента своих военных и гражданских служащих без ощутимых последствий для организаторов. Странам, оказавшимся на театре гибридной войны и брошенным на произвол судьбы ее зачинщиками, приходится самим выпутываться из многих бед. За примерами далеко ходить не надо: Сербия, Ирак, Ливия, Афганистан, на очереди Украина.
Сегодня МГВ входит в решающую фазу, пик которой ожидается к середине третьей декады XXI века. Академик Сергей Глазьев подчеркивает: «В 1941 году руководство страны недооценило мощь механизированной военной машины немцев. Сегодня мы недооцениваем военное искусство американцев в манипулировании валютно-финансовой системой и общественным сознанием».
В ходе очередного этапа МГВ США создают сеть штаб-квартир сил специальных операций во многих регионах планеты. Сегодня акцент делается на европейские государства, граничащие с Россией, – на Украину, Польшу и Прибалтику, на Сербию, Кавказ и Центральную Азию. Наращиваются операции МГВ также в Юго-Восточной Азии и Индо-Тихоокеанском регионе, в Африке и на Ближнем Востоке, в Латинской Америке. В конечном итоге театром военных действий МГВ становится весь мир.
Однако грядущая победа России в специальной военной операции, ослабление США, укрепление Китая, осознание многими угроз и опасностей, генерируемых США и НАТО, неминуемо внесут серьезные коррективы в процесс реализации стратегии и тактик МГВ. При полном понимании того, что эти стратегии и тактики постоянно меняются и адаптируются к текущим условиям и особенностям военных конфликтов современности.
Принципы многосферных операций
Как уже отмечалось, концепция многосферных операций (МСО) неразрывно связана с самой сутью МГВ и предполагает сочетание информационного, военного, финансового, экономического и дипломатического воздействия на противника во всех сферах общественной жизни людей: административно-политической, финансово-экономической, культурно-мировоззренческой и военной.
МСО развились из естественного и неизбежного слияния ускоренного совершенствования технологий, из комплексного взаимодействия сил и средств гибридной войны, необходимости быстрого принятия решений на критических этапах развития гибридных военных конфликтов.
Концепция одновременного применения широкого спектра средств воздействия на противника в нескольких областях для достижения конкретной цели не нова. Этот метод исторически предоставлял лицам, принимающим решения, возможности для проведения одновременных и последовательных операций путем интеграции возможностей в разных областях. При правильном применении операции противника ставят перед многочисленными дилеммами, создают физические и психологические преимущества для наращивания влияния и контроля над оперативной обстановкой.
Принципы МСО включают: продуманное применение гибридных угроз на стратегических расстояниях; создание необходимых для этого ресурсов; быструю и непрерывную интеграцию возможностей во всех областях, направленных на реализацию принципов управляемой критичности с опорой на информационно-психологическую войну; подрывные акции в административно-политической сфере; экономические санкции, кибератаки и космос.
Согласованное применение широкого спектра гибридных угроз в рамках единого замысла МГВ, тесная интеграция ее инструментов (информационно-психологическая война, прокси-война и цветная революция) оптимизирует эффекты действий, направленных на достижение превосходства над врагом благодаря междусферной синергии и множественным формам и способам нанесения ущерба противнику.
Упомянутые принципы являются взаимодополняющими и общими для всех многосферных операций МГВ, проходящих в современной оперативной среде (СОС), которая в соответствии со стратегией МГВ охватывает весь мир и характеризуется неопределенностью, сложностью и быстрыми изменениями.
Адаптация стратегии МГВ
Учет перечисленных характеристик СОС применительно к стратегии МГВ необходим для процесса оперативной адаптации самой стратегии, включающей динамичное сочетание четырех широких категорий военной деятельности: боевых действий, безопасности, взаимодействия и оказания чрезвычайной помощи, восстановления.
Для США и их союзников реальной целью адаптации стратегии МГВ является создание условий и ресурсов, сочетание которых позволит добиться успеха на фронтах противоборства с Россией, Китаем, Ираном, странами Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки. Важное внимание отводится вопросам эскалации и деэскалации МГВ, основанных на способности использовать в операциях все элементы скоординированным образом.
Считается, что сдерживание, построенное на сочетании стратегических ядерных сил, дальнобойного высокоточного оружия и инструментов гибридной войны, обеспечивает участникам МГВ хрупкий баланс в политическом и военном противоборстве, в рамках которого могут быть достигнуты стратегические цели без крупномасштабного вооруженного конфликта между США, Россией или Китаем.
В случае нарушения такого баланса наиболее экстремальной эскалацией является переход к вооруженному конфликту, как это произошло в феврале 2022 года в связи с предпринятой Россией спецоперацией на Украине в ответ на прокси-войну, развязанную Вашингтоном, и с опасностью продолжения геноцида русскоязычного населения Донбасса.
Важно понимать что MСO – это не просто объединение военно-силовых и несиловых средств и способов воздействия на противника. Это принципиально новый подход к ведению противоборства как на этапе соперничества, так и на этапе военного конфликта с целью сделать продолжение конфликта неприемлемым либо добиться решающей победы. Интеграция всех инструментов воздействия на основе единого замысла существенно повышает эффективность МСО.
Необходимым условием успешного проведения МСО в рамках стратегии МГВ является совокупность следующих возможностей.
Во-первых, это способность проведения независимого маневра с использованием уникальных возможностей каждого инструмента МГВ в условиях ведения единой интегрированной операции в сложной современной оперативной среде в рамках кампании на театре военных действий. Независимость маневра определяется предоставленными каждому силовому и несиловому инструменту МГВ возможностями, способностями и инициативами в применении своих уникальных поражающих факторов в условиях политических и ресурсных ограничений оперативной обстановки.
Во-вторых, это междусферное боевое взаимодействие, которое обеспечивает наличие гибких альтернативных вариантов действий для лиц, принимающих решения, а также повышает устойчивость в рамках единой операции для преодоления временного и пространственного функционального разделения, налагаемого особенностями ТВД и противодействием противника.
И наконец, это гибкое использование стратегического ядерного и неядерного сдерживания в сочетании с возможностями гибридной войны как еще одного инструмента сдерживания.
Необходимым условием успеха является трансформация военной техносферы, адаптированной под потребности стратегии МГВ.
Техносфера МГВ
В спецоперации на Украине с первых дней стали очевидными необходимость модернизации многоуровневой противовоздушной и противоракетной обороны (ПВО и ПРО); контрбатарейной борьбы с учетом возможностей ведения наземного огня на большие расстояния; тактики применения авиационных систем, включая беспилотные летательные аппараты (БПЛА); устройств радиоэлектронной борьбы (РЭБ); управляемых боеприпасов; киберпространства, космоса и возможностей, связанных с получением, обработкой и использованием информации.
В операциях МГВ в недалеком будущем потребуется обеспечить большую степень и более гибкую интеграцию операций в космосе и киберпространстве в традиционное воздушное, морское и наземное боевое пространство, чем когда-либо прежде. Потребуется разработать интегрированную тактическую сеть, которая была бы совместима с сетями других видов ВС (сети связи сухопутных войск должны иметь способность взаимодействовать с сетями ВМФ и ВКС).
Для России важно удержать лидерские позиции при разработке и принятии на вооружение кинетического и некинетического оружия, включая гиперзвуковые средства доставки, автономные боевые системы, оружие на новых физических принципах, позволяющее осуществить перенос поражающего фактора со скоростью света и кибернетические инструменты.
И наконец, необходимы радикальные меры по улучшению качеств личного состава с учетом существующих и перспективных разработок военных технологий. Использование биотехнических датчиков, отслеживающих состояние и изменения в работе воинов, улучшает понимание руководителями возможностей своих подразделений, подсказывает решения относительно темпа и интенсивности операций и помогает поддерживать и восстанавливать физическую и психологическую силу военнослужащих.
В этом контексте человеко-машинные интерфейсы, поддерживаемые искусственным интеллектом и высокоскоростной обработкой данных, повышают скорость и точность принятия решений командованием. Использование многосферных возможностей требует привлечения, обучения, мотивации и закрепления персонала, который по мере участия в операциях МГВ накапливает значительный объем и глубокие технические и профессиональные знания.
Императивы победы в МГВ
Следует выделить несколько важных факторов, которые необходимо принять как императивы для успешной реализации наступательной и оборонительной стратегий МГВ.
Во-первых, военное ведомство как важнейший орган, задающий векторы развития стратегий, должно участвовать в разработке наступательных и оборонительных действий гибридной войны. Для этого совместно с политическими структурами власти Министерство обороны должно играть более активную роль в противоборстве в серых зонах – на театрах МГВ на всех этапах развития конфликта, формировать информационную среду, вести противоборство в киберпространстве и космосе, задействовать силы специальных операций. Важным инструментом МГВ должны стать частные военные компании, правовое положение и подчиненность которых еще предстоит определить.
Во-вторых, операции МГВ должны быть совместными, комбинированными и охватывать все области. Гибридный военный конфликт в будущем должен потребовать лучшей интеграции на межведомственной основе всех гражданских и военных служб, поскольку операции будут проводиться в административно-политической, экономической и финансовой сферах, в культурно-мировоззренческой сфере, а также на суше, море, в воздухе, космосе и киберпространстве и во всем электромагнитном спектре. При этом операции также будут проводиться в тесной координации с союзниками и партнерами, что потребует активного участия дипломатии.
В-третьих, в военной области должны быть созданы силы, способные доминировать в сетецентрических конфликтах будущего, поле битвы которых будет ориентировано на большие данные, будет объединено в сеть и подразумевать быстрое развитие. Сетецентрическая система – это качественно новый уровень управления войсками, позволяющий гибко вести сражение, оперативно реагируя на любые попытки противника переломить ситуацию в свою пользу.
Опыт спецоперации показывает, что сегодня в ВСУ такая система наполняется разведданными со стороны США и НАТО через спутники интернет-связи Starlink, которая используется в военных целях для связи, навигации, наведения и целеуказания.
Следует отметить, что используемые в спецоперации образцы вооружения Российской армии разрабатывались с учетом работы в сетецентрических военных конфликтах. Например, управляемый снаряд «Краснополь» с дальностью стрельбы до 25 км и самоходная артиллерийская установка (САУ) «Коалиция-СВ», укомплектованная автоматами позиционирования, заряжания и наведения.
Целью для «Коалиции-СВ» являются командные пункты, средства ПВО и ПРО, полевые аэродромы, линии снабжения и рокадные дороги в глубоком тылу противника. «Коалиция-СВ» также способна уничтожать средства доставки тактических ядерных боезарядов. Актуальным является вопрос подключения к этой системе радара контрбатарейной борьбы «Зоопарк», что позволит повысить эффективность решения задач подавления вражеской артиллерии.
Таким образом, с учетом высокой динамики развития обстановки на современных театрах военных действий (ТВД) для решительного перелома ситуации в свою пользу надо ускорить переход ВС РФ на сетецентрическое управление и спроектированное под это управление новое вооружение.
Необходимо наращивать усилия по развитию технологий информационно-психологической войны. Недостаточное внимание России к событиям на Украине в предшествующие десятилетия позволило нашим геополитическим противникам прочно завладеть инициативой и превратить Украину в плацдарм военной агрессии против нашей страны.
Сегодня для перехвата лидерства в информационно-психологическом противоборстве необходимы политическая воля, немалые финансово-экономические ресурсы, подготовленные кадры. В контексте кадровой политики нельзя было направлять в страну, столь важную для национальной безопасности России, людей, не подготовленных для решения сложных политико-военных и дипломатических проблем, пренебрегать тревожными донесениями разведки, скупиться в выделении средств и других ресурсов на меры противодействия.
В военной сфере следует продолжить активно инвестировать в революционные разработки оружия и военной техники. Готовить командные и инженерно-технические кадры, соответствующие требованиям современности.
И наконец, с учетом факторов МГВ следует трансформировать структуру сил своих и союзников в глобально ориентированную модель, отражающую комплекс гибридных вызовов и угроз современности, главным вектором которых становится стратегическое межгосударственное и межцивилизационное противоборство.
Успех в МГВ будет обусловлен наличием силы, способной умело маневрировать ресурсами своими и союзников (ОДКБ и ШОС прежде всего) во всех областях противоборства. И делать это согласованно, со скоростью, с которой противник не может сравниться.
Выводы
Трансформация геополитической структуры мира происходит в условиях высокой нестабильности и неустойчивости и сегодня близка к достижению точки бифуркации. Неопределенность во многом заключается в том, по какой из двух ветвей бифуркации пойдет развитие – в сторону однополярного мира или в направлении формирования мира многополярного.
Если удержание технологического лидерства Вооруженных сил РФ довольно рутинный вопрос обеспечения обороноспособности, который зависит от новых типов вооружений, подготовки научных и инженерных кадров и финансирования, то геополитические акценты по выбору «центра тяжести» в лице возможных театров боевых действий МГВ и будущих противников – это политический выбор. Именно факторы технологического лидерства и геополитической ориентации государства должны отразить документы стратегического планирования России, определяющие всю работу по переводу страны и ее вооруженных сил на подготовку к будущим испытаниям.
Автор – член-корреспондент Академии военных наук, эксперт Лиги военных дипломатов
nvo.ng.ru
