Если бы мы повторили грузинский сценарий на Украине в феврале 2022 года, Запад бы оказался полностью парализован. Он бы не смог нам что-то предъявить. Ситуация в мире развивалась бы по-другому.

Но война и политика – это целый комплекс случайностей. Невозможно предвидеть все до мельчайших деталей, считает политический обозреватель МИА «Россия сегодня» Ростислав Ищенко.

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

— Ростислав Владимирович, сейчас США фактически провоцируют Россию начать ядерную войну. Неужели на Западе кто-то думает, что мы блефуем? Мол, если в холодную войну не выстрелили, то и сейчас не станем?

— Нас толкают не к ядерной войне. Нас толкают к выбору между капитуляцией и ядерной войной, инициированной нами.

В США и в Европе есть большая группа политиков, которая считает, что Россия не сделает выбор в пользу ядерной войны. Да, ответить мы можем, но сами мы не начнем. А нас пытаются загнать в ситуацию, когда нам придется делать выбор между началом ядерной войны по нашей инициативе и капитуляцией.

Мы неоднократно давали понять, что мы рассматриваем возможность превентивного ядерного удара как один из выходов из положения. Нас это не остановит. Что будет дальше? Это вопрос веры.

Дело не в том, убедительны мы или не убедительны. Есть люди, которые считают, что ни мы, ни американцы никогда не нанесут ядерный удар. Есть люди, которые считают, что американцы могут нанести по нам ядерный удар, а мы по ним не нанесем ядерный удар. Есть люди, которые считают, что мы можем нанести ядерный удар по кому угодно, а по нам никто не ударит, потому что будут бояться. Скорее всего, все эти люди ошибаются. Никто не хочет наносить ядерные удары, однако может возникнуть ситуация, когда будут вынужден это сделать.

Сама по себе война не нужна никому. Все предпочитают решать вопросы мирным путем. Но иногда случается так, что люди, не желавшие войны и имеющие возможность ее избежать, оказываются в плену амбиций или искусственно построенной сети провокаций и развязывают войны вопреки своей воли.

Иногда люди понимают, что войну им не выиграть. Но они ее развязывают.

Поэтому вопрос ядерной войны – это в определенной степени случайность. Сам факт сегодняшнего международного противостояния уже делает ядерную войну возможной в любой момент. И у нас, и у американцев уже были случаи, когда компьютер выдавал предупреждение о ракетном нападении, которого на самом деле не было. И сейчас общая нервозность ситуации может привести к тому, что любая ошибка компьютера может привести к ответному удару. Нападения не было – ответный удар был — ответный удар на ответный удар будет.

Чем выше уровень напряженности и чем ниже уровень доверия, тем опаснее ситуация.

Даже в 1970-1980е годы межконтинентальные ракеты летели до цели 20-30 минут. Сейчас гораздо быстрее. Сейчас 20 минут – это максимум. Учитывая гиперзвуковое оружие и дежурство подводных лодок вблизи берегов вероятного противника. А теперь считайте.

Компьютер показал предупреждение о ракетном нападении. Вам нужно 30-40 секунд, чтобы сориентироваться. Потом вам нужно доложить об этом начальству. Пока информация дойдет до президента, пройдет минимум 3-4 минуты (если он спал или летел в самолете, то несколько больше). Ваши 40 секунд и эти 3-4 минуты – это уже 5 минут. Тем более, компьютер тоже не сразу засекает старт ракет. Они вначале взлетели, а потом их заметили.

Потом президент должен связаться со своим визави, с которым может состояться примерно такой диалог:

— Мне сообщили, что у вас стартовали ракеты.

— Это сбой. Ничего у нас не стартовало. Все наши ракеты в шахтах.

— Да? А наш компьютер показывает, что они уже подлетают.

У вас на эти переговоры ушло еще 10 минут. А вам надо принимать решение: отвечать или поверить.

Повторюсь, такие ситуации были в холодную войну. Но тогда уровень доверия был больше. И тогда ядерные арсеналы были значительно больше (на десятки тысяч боеголовок и носителей). Тогда не так боялись первого обезоруживающего удара, потому что вывести из строя весь ядерный арсенал противника было невозможно. А на случай гибели правительства работала система «мертвая рука», когда все знали, что ответный удар все равно будет и что он будет уничтожающим.

Сейчас у нас всего 4-5 тысяч носителей и 7 тысяч боеголовок. Это количество можно серьезно уменьшить за счет первого пропущенного удара. А потом, учитывая, что что-то не взлетит, а что-то собьет система ПРО, в цель попадет не так много. Так можно ядерную войну выиграть.

Таким образом, совокупность этих факторов подталкивает стороны к ядерному удару в невыясненной ситуации. Если ситуация непонятна, лучше ударить в ответ, чем пропустить удар. Поэтому опасность ядерного конфликта резко повышается.

— Польша и Великобритания дали Украине добро на удары своим оружием по «старой» российской территории. Вы в своей статье когда-то писали: «стремление воевать не как все, а неким особо гуманным способом, никогда до добра не доводило. В результате становилось хуже всем: и тем, кто жалел, и тем, кого жалели». Кому хуже сейчас?

— Сейчас всем хуже.

Если бы мы сразу воевали негуманно, украинское сопротивление было бы подавленно в феврале-марте 2022 года. Погибло бы 20 тысяч украинских солдат с каким-то количеством мирных жителей. А сейчас у них погибло примерно 500 тысяч. Когда все закончится, эта цифра может вырасти минимум до миллиона. Это много. Учитывая, что по официальным данным к началу СВО население Украины составило 40 миллионов человек. Это – каждый сороковой. А если считать, что мужчины составляют половину населения, то это каждый двадцатый мужчина.

Если же считать по оставшемуся населению Украины, то каждый 15 или 18 ее житель уже в гробу: или лежит, или будет лежать. И самое интересное, что еще ничего не кончилось. Все только начинается.

Потому я и говорю, что сейчас хуже всем. Разве для нас хорошо, что у нас в Белгороде люди гибнут? А ведь мы могли забыть обо всем.

Понимаете, гуманность надо проявлять до войны. А гуманность на раннем этапе войны никогда себя не оправдывает. Если мы решили воевать, то наша гуманность должна заключаться в негуманности. Война – это само по себе отрицание гуманности. Чем меньше вы гуманничаете, тем быстрее вы подавляете сопротивление противника и тем быстрее вы ее заканчиваете.

Понятно, что Украина будет бить по России хоть западным, хоть восточным оружием. Было бы абсурдно считать, что киевский режим будет поступать по принципу «тут воюю, тут не воюю». Если можно стрелять по Донецку, почему нельзя стрелять по Белгороду? Почему нельзя стрелять по Москве (столице воюющего противника). Украина до Москвы просто не достает. А если достает, у нее не хватает носителей, чтобы прорвать московскую систему ПВО.

Поэтому Киев бьет по местам, где у нас или слабая ПВО, или отсутствует. Все-таки Россия – очень большая страна. Ее всю «зонтиком» ПВО не накроешь.

Украина будет бить всем, чем может, чтобы победить или хотя бы не проиграть. Если бы у нее была ядерная бомба, она бы и ее использовала.

— Почему же мы допустили ошибку, проявив эту «гуманность»?

— Я уже говорил, что мы переоценили способность украинских граждан восстать против собственного правительства. Мы переоценили их недовольство собственным правительством на февраль 2022 года.

Дело в том, что российское руководство получало значительную часть информации от украинской эмиграции. Украинская эмиграция работала добросовестно. Но она сама подбирала себе контрагентов для общения. Среди них не было отпетых бандеровцев или сторонников Майдана. И эти граждане Украины говорили: «если завтра границу перейдут российские танки, их сразу же завалят цветами, Киев завесят приветственными транспарантами, а Зеленского повесят на первом суку». А если от разных украинских эмигрантов стекалась именно такая информация, почему бы ей не поверить? Тем более, что такая же информация поступала из всех силовых структур Украины: «И там готовы перейти на сторону России, и тут готовы перейти на сторону России. Но потом. Когда Россия зайдет на эту территорию, и когда ее власть окажется достаточно прочной».

Другое дело, что те же самые украинские эмигранты уже по злому умыслу из корыстных целей говорили следующее: «На Украине все привыкли к Украине. Поэтому надо забрать Крым и Донбасс, а все остальное надо оставить Украиной с пророссийским руководством. А пророссийским руководством будем мы». Это тоже казалось логично.

Тем более, что такой сценарий получился в Грузии. Немножко повоевали-вошли-Саакашвили свергли-Тбилиси стал вести прагматичные отношения с Москвой.

Может быть, на Украине получился бы такой сценарий в феврале 2022 года. Это могло получиться даже этой жалкой группировкой в 150-200 тысяч. Но для этого надо было ехать и безжалостно давить любое сопротивление. Этого делать не стали. «Это же наши люди. Они сдадутся и перейдут на нашу сторону».

А украинцы подумали: «Если нас не убивают, то нас боятся. Давайте убьем их».

Почему у нас получилось в Крыму? Потому что в Крыму все украинские гарнизоны были заблокированы. Они смотрели в окно и видели российские БТРы с пулеметами. Если бы они дернулись, их бы разнесли вместе с казармами.

А в СВО было так: проехали мимо Чернигова к Киеву, а черниговский гарнизон ВСУ остался нетронутым. А потом этот гарнизон вышел на большую дорогу и стал прерывать снабжение российским войскам, которые уже воевали под Киевом, потому что в город так просто не войдешь.

Если бы по ним пару раз выстрелили из танка, они бы сразу подняли белый флаг. Но им дали время прийти в себя, получить боеприпасы и вывезти технику.

Более того, на территориях, которые формально контролировались российскими войсками, шла украинская мобилизация и набиралась тероборона. Даже в Херсоне украинские флаги еще месяца два висели.

Так что сама идея о нормальной Украине, которая продиктовала методы ведения СВО, оказалась неверной. Но заранее знать это никто не мог. Это можно было бы попытаться предугадать. Но если бы вы один обрисовали такой сценарий, а рядом с вами было бы десять человек, которые опровергли бы ваши опасения, поверили бы все равно им, потому что их большинство.

Более того, России потом пришлось наращивать оборонное производство, потому что она не планировала воевать два года.

Некоторые люди со слабыми интеллектуальными способностями пишут: «Генштаб все специально так спланировал, потому что Россия готовилась воевать пять-десять лет». Да никто не собирался воевать даже три-четыре месяца. Все хотели сделать в грузинском темпе с поправкой на размеры страны.

Когда Москва поняла, что эта схема разваливается, а другой еще не было, она попыталась заключить Стамбульские договоренности по принципу: «Ладно. Признавайте Донбасс/Крым и разойдемся по-хорошему». Но они сорвали эти соглашения. И была выработана концепция: «Раз вы по-хорошему не хотите, воюем до конца».

Мы сейчас находимся на завершающем этапе войны, которая оказалась не такой, как предполагалось. Но никто никогда не предполагает, что война будет именно такой.

Напомню, когда началась Тридцатилетняя война, стороны считали, что она продлится максимум год. Более того, они каждый год заключали то мир, то перемирие. Но она продолжалась 30 лет и унесла с собой пол Германии. Хотя все начиналось мило и уютно.

События СВО могли пойти по благоприятному для нас сценарию, если бы где-то быстро сдались гарнизоны и если бы местные власти быстро перешли на сторону России. Но они колебались. Не хватило всего чуть-чуть, чтобы события пошли совершенно в другом ключе.

Случилось так, как случилось. В этом можно найти виновных. Но тогда принимались такие решения, которые могли быть приняты в такого рода ситуациях. Когда стало понятно, что без столкновения не обойтись, возник заманчивый вариант решить проблему без большого кровопролития.

Более того, если бы мы повторили грузинский сценарий на Украине, Запад бы оказался полностью парализован. Он бы не смог нам что-то предъявить. Ситуация в мире развивалась бы по-другому. Но война и политика – это целый комплекс случайностей. Невозможно предвидеть все до мельчайших деталей.

ukraina.ru