Знаете, почему Украину не хотят принимать в ЕС? Даже пообещав наивным «первочеловекам» (возникшим одновременно с трилобитами и ещё до эпохи динозавров придумавшим плуг, колесо, мировые религии, письменность, освоившим огонь, построившим пирамиды, выкопавшим Чёрное море, насыпавшим Кавказские горы — это только те «несомненные достижения», которые местные «учёные», руководимые профессором Бебиком, «неопровержимо доказали»), что сразу после войны с Россией их примут в ЕС и НАТО, уже сейчас, на этапе выработки условий мира, Запад объявляет, что отказывает Украине в приёме в НАТО, а в ЕС примет лет через пять. Это, конечно, лучше, чем прежние десять-пятнадцать, тянувшиеся всё последнее тридцатипятилетие, но, в принципе, тоже означает никогда. Кто не верит, спросите у Турции (члена НАТО и всё ещё кандидата в члены ЕС).
Кого считать Европой?
Заметьте, членом ЕС не стала светская Турция, в которой воспитанные на идеях Ататюрка военные (армия была гарантом конституции) недолюбливали мусульман, даже не самых радикальных. При этом ЕС с удовольствием распахнул свои двери не только для массы радикальнейших мусульман, но и для представителей вудуизма и других языческих религий из отдалённых уголков Африки.
То есть аргумент инокультурности или инорелигиозности здесь не работает. Германия, где радикальные исламисты уничтожают рождественские ёлки и небезуспешно требуют, чтобы их не огорчали публичной демонстрацией христианских символов, в каком-то смысле ближе к идеалу радикального халифата, чем даже эрдогановская Турция, делающая акцент на возрождении исламских ценностей. Напомню, что принимать в ЕС наотрез отказывались доэрдогановскую (ататюркскую), официально сдержанно относящуюся к исламу Турцию.
У Европы просто свой взгляд на то, что такое Европа, который радикально отличается от нашего. Мы проводим географические границы Европы примерно по Уралу и Кавказскому хребту (есть разные варианты, но они не сильно друг от друга отличаются). С такой европейской географией европейцы не спорят. Но истинной Европой они считают только Европу европейской культуры или европейских ценностей.
При этом мало носить костюм, галстук и говорить по-английски. Это и японцы умеют. Но японцы, как и американцы, с точки зрения европейца — часть Запада, но не часть Европы. Это даже англичане чувствуют, чётко отделяя «этих, на континенте», от своего острова. Не случайно Британия долго не вступала в ЕС и первая из него вышла.
Англичане близки к европейцам по духу, они помнят, что в большинстве своём (кроме Шотландии, Уэльса и Корнуолла) являются переселенцами из континентальной Европы, но родными и даже двоюродными братьями континентальных европейцев себя не считают, разве что троюродными. Их отношение к континентальной Европе не менее презрительно, чем отношение европейцев ко всему остальному миру. Разница в том, что, изолированные на своих островах, англичане чувствуют себя древней цивилизацией с примесью европейства, в то время как на континенте себя считают европейцами с примесью древности.
Они об этом не пишут в книгах, не издают на эту тему научные труды, они даже не отдают себе отчёт в этом. Просто так чувствуют. Это деление на Остров и Континент происходит на ментальном уровне и распространяется на все англосаксонские страны. На континенте англосаксов не любят, даже если это итало-американец или германо-австралиец (впрочем, французы делают исключение для франко-канадцев).
Тем не менее, при всей взаимной антипатии, Остров (со всеми англосаксонскими странами) и Континент всё же признают друг друга, пусть и дальними, но родственниками.
А вот всё, что лежит на Восток от Финляндии, Польши, Словакии, Венгрии и Румынии, для них — варварская периферия, даже если эти «варвары» первыми полетели в космос и создали цивилизацию, далеко превосходящую по своему блеску европейскую.
Это как у древних греков. Они могли восхищаться достижениями персидской архитектуры, государственного администрирования, фискальной системой монархии Ахеменидов и даже её египетской и вавилонской учёностью, отправляясь за сокровенными знаниями в Фивы (египетские), Мемфис, Вавилон, Экбатану. Но любой, даже полудикий, эллин (носитель единой мифологии, аналога «европейских ценностей») был для них выше самого учёного варвара.
Там, где Польска уже сгинела
Хотя большинство европейцев уже не исповедуют католицизм, они продолжают считать Европой регион, который когда-то был католическим. В этом смысле даже Балканы не всегда воспринимаются как полноценная часть Европы. Для них это своего рода европейский фронтир, где католичество традиционно боролось с православием, исламом. А в последние полтора столетия этот регион стал ареной постоянного столкновения интересов восточной (российской) и западной (европейской) цивилизаций.
Украинцы могут сколько угодно выписываться из русских и пытаться вписаться в европейцы, но для «коренных» европейцев они остаются русскими даже в том случае, когда русские их русскими признавать прекращают. Кстати, в этом кроется причина украинской маргинальности. Это цивилизационная маргинальность — украинцы выпали из одной цивилизации (русской), а в другую (европейскую) их не хотят принимать. Вот и болтаются между двумя мирами.
Причём европейцы (в частности, поляки) эту разницу почувствовали значительно раньше, чем русские. Уже в XVI-XVII веках поляки чётко делили православное население на русинов (русских-православных, живших на территории Речи Посполитой, подвергавшихся социальному и религиозному угнетению, как «схизматики», и имевших «право» лишь работать на польского пана-католика) и москалей — русских-православных, имевших своё государство, с центром в Москве, которое в целом (пусть и не всегда) успешно воевало с Речью Посполитой за контроль над православными землями древней Руси.
Обращаю внимание, что католические территории поляки считали европейскими, а православные «восточные кресы» — диким краем, который подлежал «окультуриванию» через окатоличивание. Именно окатоличиванием они и занимались, даже в ущерб собственным государственным интересам, где три, а где и четыре столетия. Даже когда в результате пресечения на сыне Грозного Фёдоре Иоанновиче династии Невского-Калиты и последующих трагических событий на Руси возникла Смута, давшая Польше шанс объединить русские и польские земли под одной короной (причём с учётом особенностей русской системы управления, тем самым резко усилить позиции польского короля в Польше и Литве) и создать Великую восточную панславянскую империю на польской основе, они всё равно упёрлись в окатоличивание Руси и быстро проиграли вначале Смуту, а через пару столетий и саму Польшу.
Вот этот факт действия вопреки собственным государственным интересам и говорит нам о том, что культурные различия когда-то одного народа (а в догосударственные времена, до начала славянской колонизации заднепровских земель, у нас с будущими поляками существовало племенное единство) достигли того уровня, когда две его ветви чувствуют себя уже не только двумя разными народами, но двумя разными цивилизациями.
Я сделал акцент именно на русско-польских отношениях, так как за пределами писаной истории русско-польское (первоначально на западных и восточных славян) разделение предшествовало русско-европейскому. В силу целого ряда политических, географических и экономических причин, две ветви одного народа в IX-X веках сделали разный цивилизационный выбор, после чего быстро превратились в два разных народа, а граница между ними стала границей между тем, что Европа признаёт Европой, и тем, что для неё является «варварской периферией».
«Чья власть, того и вера»
Сейчас многие спрашивают: а как Европа собирается преодолевать мигрантский кризис? А она его преодолевать не собирается. Мы собираемся, англосаксы собираются. А Европа не собирается. Классическая Европа никогда никакие мигрантские кризисы не преодолевала. Она просто замещала население и выращивала новую цивилизацию на обломках старой.
Так было, когда кельты, двинувшись из Галлии, дошли до Галиции и Галатии, осели в Богемии и Баварии (получивших названия от населявшего их племени бойев), а также в Северной Италии и большей части Германии. Так же было, когда германцы, двинувшись из Скандинавии, вытеснили кельтов за Рейн, в пределы Римской империи, культура которой в Западной её части давно уже была не римской, латинской или италийской, а галло-римской.
Так же, как во время движения кельтов на Восток местное население никуда не делось — осталось на месте, просто приняло особенности кельтской культуры, во время движения германцев местное население тоже никуда не исчезло (по поводу некоторых племён учёные до сих пор спорят: они кельтские, германские или автохтоны, жившие в этих местах ещё до кельтской и германской экспансии).
Германцы расселились шире кельтов. Помимо земель от Рейна до Вислы, огромное раннегосударственное образование готов раскинулось в степной и лесостепной зоне от Днестра до Дона. Под давлением гуннов готы ушли на Запад, в римские земли. С ними ушли сарматы, родственники современных осетин. И что мы видим буквально через пару столетий?
На Кавказе осетины остались до сих пор. В Крыму готское государство (княжество Феодоро) существовало до конца XV века. Но большая часть сарматов, алан и готов ушла в Европу. И сгинула там вместе с вандалами, свевами, алеманами, бургундами, саксами и даже франками, давшими название современной Франции. Часть из них погибла в войнах, так же как погибла часть местного населения. А остальные смешались, как до этого смешивались кельты с иберами, римлянами и прочим местным населением, создав огромное количество новых европейских наций, но сохранив идею европейского единства.
Эта идея перешла от языческой Римской империи к христианской (первоначально границы империи и христианского мира совпадали), затем к империи Карла Великого, который мнил себя наследником римских императоров, как впоследствии таковыми мнили себя Оттоны (Саксонская династия) в Германии.
Идея единой римской христианской цивилизации постепенно превратилась в идею единой европейской католической цивилизации. Куда дошёл католицизм — там Европа (разумеется, в пределах европейского континента), куда не дошёл — «варварская периферия», будь это хоть Византия, которая до XIII века в цивилизационном плане (культурном, научном, в вопросах государственной организации) давала католической Европе сто очков вперёд, хоть мусульманский Восток XIII-XVI веков, унаследовавший основы византийской цивилизации и государственной организации, на которые только сверху пришпилил исламские ценности, также в культурном, научном и даже техническом плане долго опережавший Европу, именно из крестовых походов принесшей идею Возрождения.
Именно поэтому для Европы такой трагедией стало возникновение расколовшего её протестантизма. Лишь через полтора столетия ожесточённых религиозных войн, осознав, что не смогут победить друг друга, католики и протестанты, слишком перемешанные в рамках одних и тех же государств, чтобы разделиться на две цивилизации, согласились считать друг друга европейцами и мирно сосуществовать по формуле «чья власть, того и вера», которая быстро превратилась в формулу «вера суверена должна соответствовать вере народа».
Плавильный котёл Европы
Фактически идея плавильного котла родилась не в США. Выходцы из Европы лишь перенесли свои привычки на новые, осваиваемые ими территории. Современная Европа возникла как многовековое смешение племён, рас, народов, религий в некий случайный субстрат, объединённый идеей собственного цивилизационного превосходства, доставшейся Европе от ею же варварски разрушенной Римской империи. Долгое время реального превосходства не было (Европу били гунны, арабы, монголы, турки), а идея была. Поэтому, когда внезапно, на короткое время появившийся технический перевес дал толчок европейской экспансии, охватившей весь мир, европейцы почувствовали себя представителями бога на Земле.
В европейском представлении европейская цивилизация универсальна и идеальна. Остальные народы должны стремиться стать европейцами, а сами европейцы, как строгие, но справедливые учителя, должны отделять «зёрна от плевел», «овнов от козлищ» и решать, кто уже достоин стать европейцем, а кто пока нет.
На данном этапе Европа переживает второй идейный кризис, более глубокий, чем кризис, вызванный протестантизмом. Европа переживает кризис отрицания христианского характера своей цивилизации.
Это не кризис атеизма. Европа наряду с леваками-атеистами вполне привечает мусульман, индуистов, даосов, буддистов, язычников, вудуистов, в каком-то смысле даже идея «инклюзивной толерантности», базирующейся на «зелёной экономике», является квазирелигиозной. Современная Европа разделилась на две — Европу традиционных христианских ценностей и антихристианскую Европу очередного великого замещения местного населения разноплеменными пришельцами, в ходе которого теряется идентичность и пришельцев, и местного населения.
Они могут схлестнуться в гражданской войне. Если кто-то победит, то просто вырежет побеждённых. Если вновь, как в борьбе католиков с протестантами, победа окажется недостижимой, Европа пойдёт по своему традиционному пути — модернизации европейской цивилизации — за счёт замещения населения в устоявшихся территориальных границах, за которыми она Европы не видит, хоть половина географической Европы как раз за ними находится.
С тех пор как Польша проиграла России борьбу за право создания великой Восточной империи, Европа не видит Европу за восточной границей Польши. С тех пор в Европу можно интегрироваться только индивидуально, но при этом целыми народами. Именно так интегрируются в неё африканцы и азиаты, постепенно замещающие местное население и в очередной раз меняющие облик европейской цивилизации.
Европа не волнуется. Она много раз переживала этот процесс и не имеет ничего общего (кроме развалин) с Римской империей, из которой якобы вышла. Поэтому Европа не возражает, чтобы украинцы десятками миллионов интегрировались в неё в личном качестве, но не желает принимать в ЕС Украину, так же как не желает принимать туда вполне благополучные и экономически развитые Турцию или Марокко, с удовольствием принимая турок или марокканцев.
Центр мира на сломе цивилизации
Европа нашла свой оригинальный метод выживания. На её территории меняется этнический и расовый состав населения, она пережила уже не менее трёх великих замещений. Изменяются культура, быт, привычки, экономика и религия, но Европа по-прежнему провозглашает себя центром мира и локомотивом мировой цивилизации. Даже если её идеал в данный исторический момент — профессиональный убийца-рыцарь, живущий в замке без удобств, ибо идея водопровода и парового отопления давно забыта, утрачена вместе с ушедшей цивилизацией, не умеющий ни читать, ни писать, не знающий и не желающий ничего знать о мире, лежащем за пределами его куцых владений, в которых он полный (абсолютный) господин, пока не появился кто-то более сильный и располагающий более многочисленным отрядом профессиональных воинов.
В принципе, разрушение современной европейской цивилизации зашло уже довольно далеко. Консерваторы как-то держатся в Польше, Словакии, Венгрии, Румынии, Хорватии, но пока что, несмотря на все свои усилия, не могут отыграть утраченные позиции в Западной и Центральной Европе.
Поэтому сейчас мы видим, как периферийные европейские консерваторы колеблются между стремлением к сохранению европейского единства любой ценой и сохранению любой же ценой своих национальных особенностей.
Но европейский плавильный котёл в очередной раз включился в работу, и вряд ли его удастся выключить раньше, чем он окончательно расплавит основы предыдущей цивилизации, чтобы дать возможность завершиться очередному великому замещению и на его базе начать создавать новую европейскую цивилизацию. Не удивлюсь, если её воплощением станет необразованный негр-вудуист, живущий за счёт гуманитарной помощи, поступающей от цивилизованных государств Африки, но считающий себя представителем сливок человечества и прямым наследником культуры античного Рима.
В этих условиях у периферийных европейских консерваторов есть только один шанс — уйти в сферу цивилизационного влияния России, став для неё поясом безопасности, взамен на гарантии защиты от агрессивной (в очередной раз дичающей) Европы. Альтернатива — смириться и стать частью великого замещения. Зато европейское единство сохранится в привычных границах.
zvezdaweekly.ru
