Президент Украины предложил России, по его словам, «шаг доброй воли», а именно – обмен Олега Сенцова на Кирилла Вышинского. Эту аморальную по сути своей инициативу предсказуемо приняли в штыки и в Госдуме, и в СПЧ, и даже сам Вышинский, после чего украинский суд без всяких оснований продлил его арест на два месяца. Почему предложение Зеленского из тех, на которые невозможно согласиться?
Казалось, что вопрос обмена пленными между Украиной и ДНР-ЛНР, как и обмен заключенными между Россией и Украиной (к чему давно призывает гражданское общество обеих стран), близок к разрешению или по крайней мере вышел на финишную прямую. Об этом наперебой твердили разнообразные «источники», официальные лица озвучивали осторожные, но в целом оптимистичные заявления, а уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова и ее украинская коллега, омбудсмен Людмила Денисова смогли договориться о некой «дорожной карте» по «возврату удерживаемых лиц».
И в том и в другом случае речь шла о формуле «всех на всех», а применительно к ополченцам Донбасса она даже зафиксирована в Минских соглашениях. Имплементация оных не входит в компетенцию Москальковой, но Киев упрямо отказывается от прямого контакта с чиновниками непризнанных республик, так что российская сторона вынуждена была взять на себя функции посредника.
Но речь сейчас не о Донбассе, а об удерживаемых Украиной гражданах России. У многих сложилось ощущение, что принципиальное решение об обмене по той же формуле «всех на всех» уже принято на уровне руководителей двух государств, но поскольку стороны хронически не доверяют друг другу, необходим был некий «жест доброй воли», который Москва и Киев видели по-разному.
Украина настаивала, что для начала Россия должна освободить украинских моряков, попавших под арест после провокации Киева с вторжением в территориальные воды РФ, причем не в рамках обмена, а просто так. Это вот уточнение «не в рамках обмена» заставляло усомниться, что за А последует Б, и делало сделку максимально сомнительной.
Россия же видела «жест доброй воли» в том, чтобы из-под стражи (не на все четыре стороны, а просто из-под стражи) выпустили главного редактора РИА «Новости Украина» Кирилла Вышинского, у которого истекал срок ареста, а оснований для продления оного просто не было.
В Киеве это условие услышали, но поняли своеобразно. «Относительно господина Вышинского – если это первые нормальные шаги, если такие условия, то мы готовы. Давайте мы дадим вам господина Вышинского, если вы хотите. Верните нам господина Сенцова», – заявил президент Украины Владимир Зеленский, а его пресс-служба подтвердила готовность Киева к подобной сделке.
Как говорится, наглость – второе счастье. В случае Украины зачастую единственное.
Такая попытка уравнять Сенцова и Вышинского не может вызвать ничего, кроме возмущения.
Кинорежиссер Олег Сенцов был взят с поличным при подготовке взрывов в Симферополе – у Вечного огня и у памятника Ленину в ночь с 8 на 9 мая 2014 года. Следствие имело исчерпывающую доказательную базу, и суд предсказуемо осудил режиссера по статье о террористической деятельности.
Общественная кампания симпатизантов Украины внутри РФ изначально строилась на утверждении о невиновности и оболганности Сенцова, но в этом виде быстро заглохла. Собственно, не могла не заглохнуть, ведь на Украине Сенцова воспринимают совсем иначе – как героя, патриота и партизана, вышедшего на войну с «оккупантами». Поэтому украинские военные на международных конференциях спокойно рассказывают о том, как завозили в Крым взрывчатку для Сенцова.
Хотя с юридической точки зрения речь здесь идет о терроризме, сам режиссер, вполне возможно, видел это не терроризмом, а эдаким перформансом, чай Вечный огонь – не жилой дом. Но с учетом того, что в Крыму в то время сохранялся высокий риск проведения диверсионных операций со стороны украинских радикалов, наказание было назначено пусть и по букве закона, но чрезвычайно суровое (в терминологии поставщика взрывчатки для Сенцова – «двадцаточка»). Потому что сегодня ты благодушен к взрыву у памятника, а завтра на волне безнаказанности за памятником последуют действительно важные инфраструктурные объекты. Снисходительность в данном случае – ничем не оправданный риск.
Дело Кирилла Вышинского совсем иного толка. Он ничего не взрывал, никому не угрожал, ни с кем не воевал, не уходил в партизаны и не перевозил взрывчатку. Он работал по специальности – занимался журналистикой. Только поэтому его обвинили в государственной измене и теперь угрожают посадить на 15 лет.
Это как если бы в ответ на арест Виктора Бута американцами по обвинению в продаже оружия террористам (насколько эти обвинения обоснованны, другой разговор) российские власти арестовали какого-нибудь редактора «Радио Свобода», финансируемого Конгрессом США.
По сути Зеленский предлагает обменять террориста (с любым количеством оговорок, но именно террориста) на человека, который не совершил вообще ничего противоправного и был взят украинским режимом в заложники.
Кто обычно требует обменять террористов на заложников? Правильно, другие террористы. В Сирии тысячи подобных сделок.
Но в цивилизованных обществах на такие обмены не идут по очевидной причине: признанная действенной, подобная практика мотивирует террористов к дальнейшему похищению людей. Эта логика в полной мере применима и к руководству Украины.
Другое дело, что иногда чрезвычайно хочется исходить из идеалов гуманизма, то есть из того, что главное сейчас – это свобода невиновного человека, а не из того, какая цена будет за это заплачена. Иными словами, решить судьбу Вышинского за самого Вышинского, поскольку это диктует нам понимание, конечно, не «равноценности» обмена, но высшей справедливости.
Однако сам Вышинский видит высшую справедливость иначе и не желает, чтобы его, политического заключенного, уравнивали с террористами или другими преступниками. Он ни в чем не виноват, а значит, справедливость достижима только через оправдание, закрытие дела, реабилитацию, а не, например, помилование.
«Его ответ был такой: об обмене не может быть и речи, речь может идти только о справедливом решении суда», – подчеркнула Москалькова после встречи с Вышинским, заметив, что предлагаемые Киевом «варианты» приведут к «созданию искусственного обменного фонда из человеческих судеб».
Сам Вышинский подтвердил эту позицию в пятницу на суде по своему делу, сказав, что он не вещь, чтобы его на что-то менять. В этот момент из зала звучали выкрики, призывающие журналиста подписать заявление об обмене. Ну а суд со своей стороны, вопреки прогнозам оптимистов, продлил арест заложника еще на два месяца.
Такая принципиальность (принципиальность Вышинского, конечно, а не украинского судилища) дорогого стоит. И очевидно, что предложенная Киевом аморальная сделка, выданная за «жест доброй воли», будет отвергнута – и с позиции здравого смысла, и из уважения к Вышинскому, и из-за элементарной брезгливости.
Просто отметим: «прогрессивный» руководитель Украины Зеленский, избиравшийся как «президент мира», довольно быстро перешел к стратегии, типичной для исламских террористов.
