Великая Отечественная война исключительна по многим показателям. В том числе и потому, что эту войну СССР не должен был выиграть.
Против нас выступила сильнейшая на тот момент в мире армия, сама выбравшая момент для атаки, поддержанная пятью союзниками, выставившими в помощь ей до миллиона штыков, около тысячи танков, более тысячи самолетов, несколько тысяч артиллерийских орудий.
Выступившая против СССР армия обладала опытом побед над первоклассными европейскими армиями великих держав (Франции и Великобритании), считавшимися до войны сильнее советской.
Войну в 1939 году Гитлер начал в абсолютно проигрышной для себя ситуации — на два фронта: помимо превосходивших вермахт численно и технически французской, голландской и бельгийской армий, поддержанных британским экспедиционным корпусом, с Востока против немцев выступила Польша, способная поставить под ружьё до полутора миллионов человек, а единственный (в тот момент) союзник Гитлера – Муссолини, до начала французской кампании отсиживался в нейтральном статусе, высчитывая к кому выгоднее примкнуть.
К 1941 году всё изменилось. На Западе фронта больше не было. В Италии союзники высадились только в 1943 году, а собственно против Германии второй фронт был открыт только летом 1944 года. Навалившаяся на СССР западная орда опиралась на экономический потенциал всей Европы, традиционно (по ВВП) превосходивший советскую экономику в разы. Неудачный для РККА исход приграничных сражений вселил в немцев дополнительную уверенность в победе. В общем к Москве, Питеру (тогда Ленинграду) и на Кавказ рвалась мощнейшая за всю историю человечества армия, руководимая высококвалифицированным штабом, опирающаяся на всю экономику континентальной Европы и (что весьма важно на поле боя) абсолютно уверенная в своей непобедимости.
Казалось бы, что может пойти не так? Тем не менее эта военная машина была остановлена в 1941 году, сломана в 1942-43 годах и окончательно уничтожена в 1944-45 годах благодаря абсолютному, до полного самоотречения, героизму наших предков.
Большинство войн выигрывается до их начала — благодаря искусству дипломатов, сумевших изолировать врага, заключить нужные союзы и создать своей армии идеальные условия для победы. Этим, кстати, отличались все войны Пруссии/Германии (Второго рейха) эпохи Бисмарка. Железный канцлер посылал войска в бой только тогда, когда противник не имел вообще никаких шансов. В Великой Отечественной войне усилия советских дипломатов накануне войны тоже сыграли не последнюю роль в нашей конечной победе.
Тем не менее удар военной машины Германии оказался столь силён, а катастрофа 1941 года столь страшна, что без массового героизма нашего народа, выиграть войну было бы невозможно. Немцы так и не поняли, что именно произошло на полях сражений в России, всю войну пытались повторить это непонятное для них массовое самопожертвование. Так и не смогли. И после войны пытались найти причины своих поражений в неких понятных и просчитываемых параметрах. Так и не нашли. Поэтому охотно поверили в легенды о «генерале Морозе», «фельдмаршале Пространстве» и «тупом Гитлере», который чуть ли не силой не дал генералам победить.
Я их понимаю, любые расчёты 1941 года показывали, что СССР обречён. И вдруг такой афронт – русские в Берлине, а верхушка вермахта на скамье подсудимых. Есть от чего потерять голову (как в переносном, так и в прямом смысле).
О героизме, как о факторе победы мы говорим каждый год на протяжении последних восьмидесяти лет. Но надо сказать, что это очень плохо, когда народу приходится проявлять массовый героизм. Гораздо лучше, когда военная кампания проходит легко, как приятная прогулка, а необходимые результаты достигаются практически без потерь. Обеспечение этого – дело дипломатов работающих на стадии подготовки к войне.
Советская дипломатия показала себя в предвоенный период очень хорошо. Гибкая, манёвренная, не зашоренная идеологическими догмами, спокойно и цинично продвигавшая государственный интерес СССР, независимо от того с кем и о чём приходилось договариваться. Думаю, что если бы не искусство наших дипломатов, то даже массовый героизм народа не смог бы нас спасти в той войне, которую дипломаты предотвратили, буквально изменив ход истории. А нам грозила куда худшая ситуация, чем сложилась в 1941 году.
Когда современные историки говорят о роли Договора о ненападении между СССР и Германией, который был подписан 23 августа 1939 года, они, в основном обращают внимание на то, что СССР удалось отодвинуть границу на наиболее уязвимых направлениях, на 500-1000 километров. Но роль этого соглашения значительно серьёзнее.
Начнём с того, что первоначально планировалось, что Гитлер нападёт на СССР при поддержке всех восточноевропейских стран, а Великобритания и Франция будут помогать ему деньгами и оружием, поддерживать на море и в воздухе, а, в случае необходимости, отправят на фронт экспедиционные силы. Конкретные соглашения подписаны не были, но всё это широко обсуждалось в высоких европейских политических кругах (о чём все знали не только в Европе, но и в США, и в Японии, и, конечно, в СССР), шел торг по поводу будущего раздела советских территорий, а Германию плавно подводили к столкновению с СССР.
Ради этого 29 сентября 1938 года Великобритания и Франция в Мюнхене отдали Гитлеру Судетскую область Чехословакии, по сути разоружив чехов и (главное!) отказавшись сами (французы) выполнять союзнические обязательства и помешав это сделать СССР. Ради этого же 15 марта 1939 года Чехословакию отдали Гитлеру уже полностью, лишь вялыми протестами прореагировав на провозглашение германского «Протектората Чехии и Моравии».
Чехословацкий казус – франко-советско-чешский договор о помощи Праге со стороны Москвы и Парижа в случае агрессии против неё, ломал всю схему «крестового похода» объединённого Запада против СССР, который готовила ещё даже не Германия, а Великобритания. Именно к войне с ней до конца тридцатых годов готовился СССР. Главной задачей было лишение Британии континентальных союзников (которые традиционно должны были воевать за британские интересы на суше).
Франко-советско-чешский договор фактически гарантировал невозможность начала войны в Европе, так как Франции незачем было бы нападать на своего союзника, Германия не имела с СССР общей границы и, соответственно, не могла провести развёртывание сухопутных сил для нападения, нападение же на Чехию стало бы для Германии фатальным, так чешская армия не сильно уступала немцам численно, технически, кроме авиации, превосходила Германию, при этом немцам грозила ударом в тыл французская армия (на тот момент считалась сильнейшей в мире, а подпереть чехов должен был СССР).
На момент заключения договора, проблем с пропуском советских войск в Чехословакию не было, так как тогда Румыния ориентировалась на Францию и не планировала отказывать в пропуске. Но в ходе Мюнхенского сговора позиция Франции изменилась. Чехам было сказано, что если они примут советскую помощь, то окажутся с СССР против «всего цивилизованного мира», румынам дали понять, что пропуск советских войск нежелателен.
В результате СССР оказался в ситуации, когда для оказания помощи Чехословакии ему надо было бы силой прорываться через территории Румынии или Польши. Ясно, что он был бы тут же обвинён в агрессии. Франция и Великобритания поддержали бы «жертву агрессии», а Германия оказалась бы в состоянии войны с СССР просто потому, что он вступил бы в войну как союзник её военного противника.
Красивый был план, но не сыграл. Не только потому, что СССР не стал прорываться, так как чехи от помощи отказались, капитулировав перед «цивилизованным миром» в Мюнхене. Главную роль в дезавуировании плана в рамках которого, главными ударными силами в войне против СССР должны были оказаться Германия и Польша, поддержанные, в том числе и путём предоставления территории для развёртывания, Прибалтикой и Румынией (в то время ещё с Бессарабией в её составе) и подпёртые с тыла Великобританией и Францией, сыграла именно Варшава, точнее неуёмный польский гонор.
Украинцы всё время кому-то подражают. В плане символики современных ВСУ и идейных основ режима – это пародийная копия гитлеровского рейха. В бытовом плане они до сих пор пытаются подражать полякам. Загляните в социальные сети и вы найдёте тысячи историй, где восхищённые собой украинцы рассказывают, что они настолько ополячились, что где то в Польше их за поляков приняли.
Это клоунское копирование Польши не сейчас родилось. Посмотрите польский фильм «Огнем и мечом», как там казацкая элита пытается стать поляками, породниться с поляками, одеваться как поляки и т.д. Современная украинская внешняя политика – клоунская копия внешней политики Второй Речи Посполитой в межвоенный период.
Внешняя политика Варшавы была основана на всем известном польском гоноре. С поправкой на тысячелетнюю государственность (правда восстановленную после столетнего перерыва) и на более высокий образовательный уровень, в целом для своего времени была такой же хамской, как нынешняя внешняя политика Украины.
С момента прихода Гитлера к власти и до начала 1939 года Польша ориентировалась на союз с Германией. Её участие в разделе Чехословакии было лишь первым мелким бонусом. Главные прибыли ожидались Варшавой от участия в агрессии против СССР с последующим разделом его территорий.
Напомню, что в 1921 году Рижский мир зафиксировал победу Польщи в советско-польской войне, после поражения РККА под Варшавой, на фоне развивавшихся в тылу крестьянских восстаний, большевики предпочли компромиссный мир, тем более, что и Польша была истощена и свои аппетиты поумерила, удовлетворившись западными областями Украины и Белоруссии и отказавшись от претензий на границы 1772 года, на полном серьёзе выдвигавшихся Варшавой в 1919-20 годах.
Несмотря на неоднозначные результаты этой войны поляки с начала двадцатых были уверены в своём военном превосходстве над СССР. Поскольку же до прихода Гитлера к власти в отношении Германии действовали версальские ограничения, запрещавшие ей иметь танки, авиацию и предельно ограничивавшие численность флота и сухопутных сил, Польша считала себя также сильнее Германии в военном отношении. Варшава вполне серьёзно считала себя военно-политическим гегемоном Центральной и Восточной Европы (правда знакомо?) и не заметила, как ситуация изменилась.
В общем, когда после раздела Чехословакии поляки начали с немцами переговоры о следующей совместной акции – походе на СССР, они выкатили Германии вагон и маленькую тележку своих пожеланий. В целом они сводились к границам Речи Посполитой уже не 1772 года, а 1612 года (с Киевом и Смоленском). Немцам предлагали удовлетвориться Прибалтикой, без Литвы и всем, что они захватят за «новой восточной границей Польши».
Гитлер, который никогда не отличался сдержанностью, ошалел от польской наглости и в не очень корректной форме объяснил полякам, что Украина немцам и самим нужна, а Варшава, если так уже хочет, может поживиться Белоруссией и Литвой (ей за глаза хватит).
Напомню, что тогда Западная Белоруссия и Западная Украина и так были польскими. Поляки оскорбились и начали демонстративно переориентироваться с Германии на Великобританию и Францию. Те, в свою очередь, решив, что Гитлер становится слишком неуправляемым, решили его немного поприжать (припугнуть) и выдали Варшаве гарантии безопасности. Дальнейшее вам известно. Гитлер пришёл в бешенство и решил примерно наказать поляков. Не в последнюю очередь поэтому в Польше оккупационный режим, хоть и был значительно мягче, чем в СССР, всё же являлся самым жёстким из всех оккупированных Германией стран Европы.
Гитлер был уверен, что Англия и Франция войну Германии не объявят, если же и объявят, то реально воевать не начнут. В первом он ошибся, во втором оказался прав. В дальнейшем его военные действия на Западе были направлены на то, чтобы заключить с Великобританией «почётный мир». Гитлер не хотел слишком унижать англичан, всё ещё рассчитывая делить мир с ними, но не желал уступать ни одному их требованию, добиваясь «мира с позиции силы».
Как видите, если бы не польский гонор, мешавший варшавским политикам трезво оценить реальность, СССР мог оказаться перед коалицией объединённой (не оккупированной Германией, а именно объединённой с Германией) Европы, при том, что западная граница его проходила бы под Питером, Минском и Винницей, а оккупировавшие Бессарабию румыны стояли бы на пороге Одессы. Никаких надежд на союз с Америкой у нас не было бы, а японское наступление на Халхин-Голе могло бы совпасть по времени с началом «крестового похода» Европы против нас.
ВС СССР в начале 1939 года насчитывали 2 миллиона человек, против 5,5 миллиона в 1941 году. За это же время количество стоящих на вооружении танков и самолётов увеличилось в два раза, тяжёлых орудий в четыре раза, было создано несколько десятков новых дивизий, частично развёрнуты механизированные корпуса, на вооружение поступило несколько тысяч танков и самолётов новых конструкций, соответствующих требованиям времени.
В общем, в 1939 году СССР был в военном плане гораздо слабее, чем в 1941 году, пространства за спиной (для отступления) у нас на северо-западном направлении не было вообще, а на центральном было в полтора раза меньше, коалиция против нас готовилась в разы более мощная, а нападение могло произойти одновременно и на западе и на востоке. Да и населения у нас было на тридцать шесть миллионов меньше, чем в 1941 году.
Вот и думайте спас ли бы нас в этом случае массовый героизм? Нашествие Батыя предки тоже встречали геройски.
Советские дипломаты даже не на сто, а все двести процентов воспользовались польской оплошностью, обеспечив СССР миллионы квадратных километров дополнительного пространства, 36 миллионов (это целая ещё одна, дополнительная, УССР по состоянию на 1938 год) населения, полтора года для увеличения и перевооружения армии. Главное же, была разгромлена без единого выстрела западная коалиция, планировавшая войну против СССР. Те, кто должен был совместно воевать против нас, к 1941 году уже воевали друг с другом.
Для нас же польский майский фортель 1939 года, давший возможность нашим дипломатам коренным образом изменить расстановку сил будущей мировой войны должен послужить уроком: гонор и гнев – худшие советчики в политике.
ukraina.ru
