Вопрос странный. Даже нелепый – если без контекста.
Но контекст организовал лично бывший пресс-секретарь Министерства обороны Армении и нынешний преподаватель армянского Военного университета Арцрун Ованнисян. Одной только фразой: «Для нас один из самых тяжёлых и интересных мифов – это миф о том, что якобы благодаря Сталинградской битве Армения спаслась и избежала турецкого вторжения».
Обосновал этот тезис современный армянский офицер тем, что якобы «у Турции в это время не было существенной силы для нападения и открытия нового фронта на Кавказе». Понимать, видимо, надо так, что помочь нацистскому рейху, когда он все свои мышцы напрягал в Сталинграде, турки не могли. Зато «у Германии была программа под названием «Операция Гертруда» — разработанная и чёткая программа, согласно которой предполагалось, если после Сталинграда Германия завоюет Кавказ, то из Болгарии, а Болгария являлась союзником Германии в то время, знаете, намечалось вторжение дивизий и сухопутных войск, в том числе из «независимой» Армении, получившей независимость от СССР».
«Если бы это произошло, то немцы из Армении и Болгарии вторглись и захватили бы Турцию, а эта программа предполагала создание объединенной исторической Армении», — сделал вывод Ованнисян. И вызвал своим выступлением горячее возмущение очень даже широкой общественности.
Между нами, аналитиками…
Вообще-то, между нами — точнее, между теми, кто стремится смотреть на события аналитически, умом, а не сердцем, — говоря, Арцрун Ованнисян не так уж и не прав. Он действительно не дурак. И он не столько экс-спикер Министерства обороны Армении, как его поторопились обозначить в печати, сколько военный учёный, который действительно пытается по-новому осмыслить характер современной войны. И как историк и преподаватель в Военном университете имени Вазгена Саргсяна, получивший подготовку не в одной лишь пронизанной призраками «Великой Армении» армянской исторической школе, он, разумеется, знаком и с анализами опытов войн и военных действий ХХ века.
И в чём же он не «не прав»?
Он прав в том, что Гитлер действительно использовал армян в войне Германии против СССР. И действительно строил планы осуществления армянами совместных с нацистами действий. В том числе – действительно – в ходе задуманной немцами операции «Гертруда» против Турции. И немцы действительно обращались к служащим в вермахте армянским легионерам из 800-х батальонов, а также к армянским эсэсовцам со словами о том, что их главная задача – спасти их страну от турок и СССР.
Именно эти факты Ованнисян, очевидно, и имел в виду, когда заявил об освобождении Армении при осуществлении Германией программы под названием «Операция Гертруда». То есть автоматически подразумевается, что в случае победы немцев в Сталинграде те завоюют Кавказ и вместе с Болгарией обрушатся на Турцию, после чего Армению освободят в её исторических границах и избавят от турецкой угрозы навсегда. Иначе и невозможно понимать слова Ованнисяна: «Для нас один из самых тяжелых и интересных мифов — это миф о том, что якобы благодаря Сталинградской битве Армения спаслась и избежала турецкого вторжения».
А вот тут-то армянский историк с историей разбегается в разные стороны.
План «Гертруда»
На первый взгляд, всё верно. Такой план существовал и действительно предусматривал совместное вторжение в Турцию со стороны нацистской Германии и её союзника Болгарии.
Подвигало Гитлера на такой вариант то, что Турция осторожно, хитро, но упрямо хранила нейтралитет во Второй мировой войне. Гитлер писал турецкому президенту Исмету Инёню по-дипломатически трогательные письма, он прямыми приказами оттаскивал разохотившихся после оккупации частей Югославии и Греции болгар от турецкой границы, он терпел турецкие выверты и увёртки.
Турция оставалась нейтральной. Почти до самого конца войны, когда, наконец, выступила – на стороне держав антигитлеровской коалиции. Но в 1942 году, на пике успеха стран Оси это было будущим настолько отдалённым, что ни света, ни тени оно на текущие события не оказывало.
В июне 1941 года, за четыре дня до вторжения в Россию, фюрер, казалось, даже достиг своей цели – был подписан германо-турецкий договор о дружбе и ненападении. Но он… опоздал: с мая 1939 года у Турции имели гарантии независимости со стороны Великобритании, а в июне того же года под давлением Лондона Франция передала туркам контролировавшийся ею Александреттский санджак, после чего был заключён секретный британско-франко-турецкий договор о взаимопомощи.
Наконец, существовал давний уже к тому времени – от 1925 года – советско-турецкий Договор о дружбе и сотрудничестве.
Понятно, что в условиях войны договоры соблюдаются, как правило, до первой безнаказанной возможности их нарушить. Но в данном случае можно видеть простую вещь: достигнутый громадными усилиями германо-турецкий договор был всего лишь одним из последних в соответствующей папочке. Чтобы он стал первым, Гитлер должен был не просто много пообещать Турции, но и ещё больше гарантировать.
А что он мог гарантировать? По логике, только то, чем владел или контролировал сам. Но в 1941 году он владел только тем, что отдать туркам не мог ни с военной, ни с политической точки зрения – Болгарией и Грецией. А это кемалистскую Турцию, открыто отказавшуюся от попыток возродить Османскую империю, интересовать могло лишь частично. Например (что и случилось через три десятилетия), Северный Кипр. В остальном от таких приобретений Анкара получала только головную боль.
А в 1942 году Гитлер рассчитывал овладеть Кавказом и Закавказьем. Вот это он и мог отдать туркам. И кому, интересно, в этом случае отдавалась бы Армения, Арцрун Ованнисян?
Вот этого Турция и ждала. А до тех пор хранила нейтралитет. Во избежание.
Естественно, Гитлер был нейтральной политикой Анкары весьма и весьма недоволен. И с точки зрения интересов рейха, вполне справедливо: будь Турция в этой войне, как в Первой мировой, на стороне Германии, это могло бы оказаться последней соломинкой, которая могла сломать спину советскому «верблюду». Всего лишь турецкое наступление на Кавказе, где у русских стояло всего 200 тысяч необстрелянных солдат, не только обещало чисто военный успех турецкой армии при таком ударе в мягкое подбрюшье Москвы, но и лишало СССР одного из важнейших каналов военной помощи от союзников – через Иран.
И такое развитие событий – и тут снова не прав Ованнисян – было более чем реальным. Советскому Закавказскому фронту противостояло на театре более 750 тысяч турецких военнослужащих, переброшенных сюда – вот же «загадочное» совпадение! – аккурат после начала немецкого наступления на Сталинград.
Насколько плоха была турецкая армия, мы судить не сможем уже никогда – она в войну ни одного выстрела так и не сделала. Но что при более чем трёхкратном преимуществе в численности она вполне могла прорвать оборону 45-й и 46-й советских армий, каждая величиною в корпус в три дивизии – это совершенно определённо. Профессиональному военному, каким считается Арцрун Ованнисян, даже в голову не может прийти, что 750 тысяч против 200 не составляют «существенной силы для нападения и открытия нового фронта на Кавказе»…
Но… Турция оставалась нейтральной. Следовательно, её надо было принудить вступить в войну на стороне Германии. Примерно, как это удалось свершить в 1914 году, когда немцы подарили туркам два боевых корабля, «Гёбен» и «Бреслау», убедили (или подкупили) военного министра Энвер-пашу совершить ими нападение на русский флот, «Гёбен» 29 октября 1914 года устроил «севастопольскую побудку», обстреляв бухту и город – и дело было сделано: Россия объявила Османской империи войну, получив новый фронт и тем самым облегчив для немцев ситуацию на их, восточном, фронте.
Правда, Османская империя и лично Энвер-паша плохо кончили. И помня о том, президент Инёню на уговоры немцев не поддавался и троянских коней у них приобретать не желал. Значит, оставалось его каким-то образом принудить. Для чего, согласно плану «Гертруда», при поддержке четырёх германских дивизий и двух десятков единиц флота на Турцию должна была обрушиться болгарская армия.
Вот только сил на это в конце 1942 года у рейха не было. Даже заложенные в плане «Гертруда» четыре дивизии для вторжения в Турцию Гитлер выцепить ниоткуда не смог…
Мучительно хитрый турецкий нейтралитет
Расчёт гитлеровских стратегов не был безрассудным. Нейтралитет Турции был весьма мучительным для неё самой. Там среди самых высших элит было полно настроений отомстить за поражение в Первой мировой войне, поквитаться с русскими за все их победы, вернуться к золотым временам величия Оттоманской империи. И кто осенью 1942 года, когда после яростного наступления гитлеровцев 14 октября в Сталинграде оборона русских казалась сломленной, а остатки их войск разрезаны на три безнадёжных очага сопротивления, мог сомневаться в близящейся победе рейха? Не пора ли сменить нейтралитет на сулящий большие выгоды переход на сторону победителя и раздел трофеев?
Но президент Турции Исмет Инёню упрямо держался объявленного в 1939 году нейтралитета, несмотря на жесточайшее прогерманское давление собственных генералов и жесточайшее германское давление по дипломатической линии.
Впрочем, не стоит строить иллюзий: это не было геройством или государственной мудростью турецкого лидера. Во-первых, Инёню был ближайшим соратником Мустафы Кемаля Ататюрка, пользовавшимся его неограниченным доверием. Ататюрк же решительно порвал с прежней Оттоманской империей и завещал никогда её не возрождать.
А во-вторых и главных, Анкара в лице Инёню просто пыталась держать самую хитрую линию, виляя между Лондоном и Берлином, используя одновременно Лондон и Берлин в интересах своей безопасности и торговли.
Весьма яркую иллюстрацию такого курса представляет история с турецкой хромитовой рудой. Совершенно нейтральная Турция обязалась в октябре 1941 года экспортировать в Германию эту крайне необходимую немецкой оборонке руду в обмен на поставки военной техники. Просто бизнес, ничего личного. Но когда об этой сделке (т.н. «Соглашение Клодия») узнали в Лондоне и Вашингтоне, США и Великобритания мгновенно перекупили у Турции весь хромит. А заодно табак и сухофрукты. А что им оставалось делать, чтобы лишить Германию законно приобретаемого материала стратегической ценности?
Впрочем, 41 тысячу тонн хромовой руды Турция немцам всё же поставила.
Многовекторность!
Так что можно представить себе бессильную ярость Гитлера, который преступнейшим с точки зрения военной стратегии образом разделил свои войска на два практически не связанных направления, чтобы добраться до нефти Кавказа. Но так и не добрался. А она – вместе с неизбежной, казалось, победой над Россией – была для Турции на расстоянии вытянутой руки!
Тем сильнее фюрер хотел сделать хоть что-то, чтобы втянуть Анкару в войну.
И конечно же, улещивать армянских коллаборационистов самыми великодушными обещаниями было на этом пути просто необходимо.
Беда коллаборационистов тогдашних и нынешних
Ещё в декабре 1941 года в вермахте был создан так называемый 812-й батальон, состоявший из армян. Численно он насчитывал около 8000 человек. Командовал им Драстамат Канаян («Генерал Дро»), ныне считающийся армянскими националистами одним из героев армянского народа. Подготовкой бойцов руководил другой герой армянских националистов, давний помощник Канаяна Гарегин Тер-Арутюнян («Нжде»). Который, возможно, и не говорил приписываемые ему слова: «Кто погибает за Гитлера, тот погибает за Армению», — но точно призывал к сотрудничеству с гитлеровцами и фигурировал в деле абвергруппы-114 «Дромедар».
На деле командовали всем германские офицеры.
В дальнейшем подобных 800-х батальонов с армянским составом стало несколько: от 808-го до 816-го. Плюс четыре батальона иной принадлежности. Всего одиннадцать. И в конечном итоге образовался целый «Армянский легион» (код 160 ID), насчитывавший до 20 или, по иным сведениям, 33 тысяч человек.
Казалось, вот она, сила, которая с помощью победоносного германского воинства разгромит Турцию и вернёт «Великую Армению» от Каспийского моря до Средиземного!
Проблема, однако, тогдашних коллаборационистов – и ныне последовавшего по пути их иллюзий Арцруна Ованнисяна – заключается в том, что в стремлении обрести в Турции союзника германская дипломатия, как уже сказано, обхаживала Анкару со всею возможною предупредительностью, лестью и «обещательностью».
В том числе и в «армянском вопросе».
Об истинном отношении германского фюрера к армянскому народу говорит одно предложение из его знаменитой речи в Оберзальцберге 22 августа 1939 года. Предваряя – через неделю – нападение на Польшу, Гитлер так расписывал идейную сторону будущей войны:
«Наша сила заключается в нашей скорости и нашей жестокости… Мне безразлично, что скажет обо мне слабая западноевропейская цивилизация… Наша военная цель состоит не в том, чтобы дойти до определённых рубежей, а в физическом уничтожении врага. Соответственно, я привёл в боевую готовность своё карательное подразделение… и приказал безжалостно и без сострадания отправлять на смерть мужчин, женщин и детей польского происхождения и говорящих по-польски. Только так мы получим жизненное пространство, в котором нуждаемся. Кто, в конце концов, сегодня говорит об уничтожении армян?».
В Армении все знают эту фразу – о ней пишут в учебниках истории. Мог ли её пропустить Арцрун Ованнисян, чтобы вещать теперь, будто бы при победе Гитлера он сегодня, образно говоря, пил бы баварское?
Вряд ли. Во-первых, на армянской земле у подножия Арарата – в священном месте – планировалось создать чисто немецкую колонию. Во-вторых, никакой «свободной Армении» не было бы вовсе – ибо по немецким планам весь Кавказ и Закавказье должны были стать рейхскомиссариатом «Кавказ» с центром в Тбилиси. Который, естественно, должен был оставаться под управлением нацистов.
В-третьих же и главных, в случае победы гитлеровцев в Сталинграде в войну вступала бы Турция. На стороне, естественно, Германии. Просто неровно дышащие по Гитлеру турецкие генералы – а за немецкими победами с восторженным придыханием следила вся верхушка армии – свергли бы Инёню и заключили союз с рейхом. Никакого плана «Гертруда» не понадобилось бы: Инёню терял власть, турецкие военные её подбирали. И дело сделано: сапог германского солдата оказывался на Ближнем Востоке и на пороге Индии!
А за это генералам турецким их германские коллеги, возившие тех в 1941 году по Восточному фронту, где «победоносные войска фюрера» дожимали большевиков (а генералы турецкие после этого ещё и в 1943 году верили в победу Германии), обещали отдать под власть Турции всё Закавказье, за исключением бакинской нефтеносной провинции.
Даже простая логика не могла не убеждать турок: на кого должен был опереться фюрер в этом регионе – на турецкую организованную силу, включая армию и полицию, — или же на хаотичных армян, которых к тому же в Красной армии воевало на порядок больше, нежели в предательских 800-х батальонах?
Более 500 тысяч армян из трёхмиллионного населения республики участвовало в борьбе против гитлеровцев! И около 200 тысяч из них погибло…
Собственно, их память и предаёт сегодня нынешний армянский офицер Арцрун Карапети Ованнисян…
Автор — обозреватель Аналитического центра ТАСС
ТАСС
