2020 год обернулся для мира множеством неприятностей. Эпидемия коронавируса нового типа охватила все континенты, вызвав крупнейший экономический кризис со времён Великой депрессии, а главная мировая держава – США – погрязла в беспорядках… Своё мнение о том, как меняется международная система отношений под влиянием текущих событий и какое место в новом мире может занять Россия, в интервью Институту Русских стратегий рассказал директор Института системно-стратегического анализа (ИСАН), академик International Academy of Science (Инсбрук, Австрия) Андрей Фурсов.
— Андрей Ильич, говоря о международной обстановке, разумно начать с самой животрепещущей темы – эпидемии коронавируса. Наблюдатели интерпретируют происходящее по-разному. На Ваш взгляд, оправдана ли реакция государств эпидемиологической обстановкой? Какую роль здесь играет политический фактор? Или это вовсе намеренные манипуляции, попытки «глубинного государства» испытать определённые виды воздействия?
— Как учил товарищ Сталин, если некая случайность имеет серьёзные политические последствия, то к ней нужно очень серьёзно присмотреться.
То, что есть некая эпидемия со смертями, – очевидно. То, что всё это не тянет на пандемию даже по чисто количественным параметрам, – ещё более очевидно. Бо́льшая часть мер борьбы с якобы пандемией носит явно избыточный характер. ВОЗ, объявившая пандемию, – организация со скверной репутацией коррупционеров и жуликов. Несколько лет назад она уже пыталась запугивать и шантажировать мир, обещая миллионы смертей от свиного гриппа.
Тогда сварганить пандемию не получилось; было расследование; нескольких руководителей ВОЗ с позором изгнали, но дело было сделано: связанные с ВОЗ корпорации заработали 18 млрд долларов. В 2020 году, как и в 2013-м, появились истеричные прогнозы о миллионах смертей, но на этот раз к ВОЗ как по команде присоединились практически все государства, подписавшись под «новое платье короля» и поступившись суверенитетом или тем, что от него осталось.
Более того, Джонсон и Меркель начали сами сеять панику, кликушествуя о неизбежных миллионах жертв. Государственный деятель не имеет право вести себя таким образом, он должен вселять уверенность в сограждан. Кстати, РФ «записалась в пандемию», когда в стране было всего два десятка заболевших.
В 2020 г. всё в мире провернули более организованно, чем со «свиным гриппом», поскольку заранее провели солидную подготовку: в октябре 2019 г. были официально проведены «учения» по борьбе с глобальной пандемией коронавируса.
Создаётся впечатление, что мы имеем дело с глобальной аферой, которая развёртывается в форме индуцированной психической эпидемии и преследует как экономические (прибыль: медицинское оборудование, маски, перчатки, вакцина), так и в ещё большей степени социально-политические цели, на которых следует остановиться более подробно.
Кризис 2008 г. подвёл черту под «тучными годами» мировой экономики. Они были связаны с разграблением бывшего соцлагеря и позволили на полтора десятка лет отодвинуть терминальную фазу системного кризиса капитализма, который в начале 1980-х прогнозировали в США группы под руководством А. Гелл-Мана, Р. Коллинза и Б. Бонера, а в СССР – П. Кузнецов и В. Крылов. Кризис 2008 г. залили деньгами, которые к тому моменту уже прекратили выполнять пять основных функций денег, т.е. перестали быть деньгами.
Кризис же никуда не делся – котёл просто накрыли крышкой, которую со временем стало подбрасывать всё сильнее, и в 2018–2019 гг. ситуация становилась всё более критической. Обычно в истории капсистемы такие ситуации разрешались путём мировых войн, однако в нынешнем мире – индустриальном и напичканном оружием массового поражения различного рода – это крайне опасно. Единственная зона, где можно попытаться «резвиться» таким образом, – Африка, но это не решает проблем капсистемы.
И тут, словно джокер из рукава шулера, подвернулся (подвернули?) коронавирус. В ряде отношений он сыграл роль эрзац-войны: во всём мире был принят ряд мер настолько беспрецедентных (и по масштабу, и по степени избыточного несоответствия медицинской реальности), что их вполне можно сравнить с мерами военного времени. Это:
— закрытие государственных границ, прекращение международного, а в ряде случаев межрегионального транспортного сообщения;
— введение под видом так называемой «самоизоляции» домашних арестов, временного заключения, т.е. по сути приостановление конституционных прав граждан с особенным поражением в правах пожилых под видом заботы об их здоровье (при этом озаботились вдруг те, кто до этого оптимизировал/рушил систему здравоохранения, что било прежде всего по пожилым);
— остановка работы целых секторов экономики с очевидной вероятностью их разрушения;
— установление жёстких мер социального и пространственного контроля над населением (QR-коды, видеонаблюдение и другие «прелести» того, что называют surveillance capitalism – «капитализм наблюдения/контроля»: почти по Фуко: надзирать и карать);
— формирование контуров новой стратификации в соответствии со свободой перемещения и независимостью от пространственного и видеоконтроля;
— приучение населения к жёсткому контролю со стороны властей, к покорности (ношение масок и перчаток, несмотря на их бессмысленность; о том, кто и какие деньги делает на масках и перчатках, я уже не говорю; то же относится к будущей вакцине); по сути – социальная дрессура;
— реализация «под соусом» «пандемии» ряда кардинально важных для глобалистов-цифровиков проектов, которые наталкивались на сопротивление; прежде всего это дистанционное образование, которое убивает образование как таковое («мечта Грефа»).
Этот список можно продолжать, но суть ясна. Впрочем, создаётся впечатление, что у глобальных планировщиков уже в самом начале мая что-то пошло не так. Процессы задели интересы определённой части правящих слоёв в различных странах, и «чрезвычайщики» столкнулись с сопротивлением «нормализаторов», если можно так выразиться, «химиков», которым пришлась сильно не по душе «чрезвычайная алхимия».
Уже тогда в одном из интервью я сказал, что следует ожидать второго хода «алхимиков от чрезвычайки», а именно создания на волне психической эпидемии некоего движения, которое должно расширить и углубить эффект коронапсихоза. Я полагал, что это будет некое экологическое (или с экологической подкладкой) движение в духе тунбергобесия.
С движением я оказался прав, а с «бесием» ошибся: движение возникло, но не на экологической, а на расово-социальной основе «флойдобесия» – Black Lives Matter (BLM); хаосом оказалась охвачена целая страна – США, с прицелом на распространение движения BLM на Европу, по крайней мере, Западную. Результат – хаос в США.
— Как сочетается картина нарастающего контроля с этим хаосом, который творится сейчас в США? Многие рассматривают беспорядки в контексте лобового столкновения демократов с республиканцами. Но вместе с тем и тех, и других часто рассматривают как две фракции одного и того же клуба глобального управления. Допускаете ли Вы, что американские события инспирируются из третьего центра, например, из Лондона или откуда-то ещё?
— Мир намного сложнее, чтобы управляться из одного центра, будь то Лондон, Нью-Йорк или (условно) Шанхай. Кроме того, нужно забыть о демократах и республиканцах как партийных структурах. Партийная форма политической организации своё отжила, как и сама политика.
Во всём мире партии уже давно превратились в административно-шоу-бизнесные структуры правящего слоя. Там же, где политики в строгом смысле слова не существовало, как, например, в России и Китае, «партии», будь то КПСС, КПК или то, что пришло на смену КПСС в РФ, партиями не являются, это нечто другое. Причём в РФ даже это нечто другое с затуханием постсоветской эпохи агонизирует.
Это особенно наглядно проявляется в попытках создать вместо старых «постсоветских партий» новые. Им исходно уготована судьба «(при)властных инвалидов детства», сделочная позиция которых по отношению к власти будет намного слабее, чем таковая КПРФ или даже ЛДПР, чаще всего выполняющих для власти функцию «нанайских мальчиков».
В США под маской «республиканцев» и «демократов» идёт борьба совсем других сил, разворачивается совершенно другой, намного более серьёзный конфликт. Речь идёт о схватке внутри верхушки мирового капиталистического класса, о схватке за посткапиталистическое будущее, за то, кто кого отсечёт от этого будущего и в нём.
Несколько упрощая ситуацию, этот конфликт можно определить как борьбу ультраглобалистов с их установкой на безгосударственный финансово-корпоративный электронно-цифровой мир ака концлагерь и глобалистов с их курсом на сохранение государства (отсюда борьба за суверенитет), модернизированной промышленности, а следовательно – обеспечение определённых позиций частично сокращающихся рабочих и средних слоёв; при этом государство подчиняется и МВФ, и Всемирному банку, но, главное, продолжает существовать.
В мире ультраглобалистов государства нет – это мир мощных корпораций типа Ост-Индской компании или территорий-анклавов – нео-Венеций; мир, населённый людьми, а по сути – биороботами без национальных, расовых, религиозных и даже половых различий. И Обама, и Клинтон – ультраглобалисты; сегодня лицо ультраглобализма – это Хиллари Клинтон, которую в ЖЖ удачно окрестили Бастиндой (злая колдунья из Фиолетовой страны мигунов в «Волшебнике Изумрудного города»).
За четыре года президентства Трамп успел поломать многое из того, что строили ультраглобалисты: трансатлантическое партнёрство, транстихоокеанское партнёрство, финансирование Америкой ВОЗ и т.д.
Не надо иллюзий: Трамп выполняет, причём непоследовательно и нечётко, волю определённого сегмента мирового, прежде всего, американского капиталистического класса. Объективно союзником этого сегмента является часть западноевропейских элит с правыми установками – по ним сейчас работает Стив Бэннон.
Антигосударственные устремления ультраглобалистов до недавнего времени имели жёсткое ограничение: прежде чем демонтировать те же США, сначала нужно было демонтировать РФ и КНР; США ведь – это не просто государство (последним президентом США как государства был Никсон), а отчасти государство, отчасти кластер ТНК, железный кулак всех глобалистов – и умеренных, и ультра.
Однако с так называемой цифровизацией стало возможным обнулить или, как минимум, существенно ослабить одновременно всю «большую тройку» государств, до сих пор так или иначе, пусть непоследовательно, в режиме «шаг вперёд, два шага назад» противостоящих ультраглобализму.
— Каким образом?
— Сейчас много говорят об электронном правительстве, о «цифровом государстве», контролирующем прежде всего социальные сети. Даже термин такой появился – нетократия (net – «сеть»).
«Цифровое государство» (кавычки, потому что в строгом смысле слова оно государством не является, это иная форма власти) существует отчасти рядом с обычным, институционально-иерархическим, отчасти (причём от большей части) встроено в него – формально с целью усиления эффективности, оптимизации процессов. По существу – для его уничтожения. Поскольку сети, по сути своей, носят надгосударственный характер, «цифровая государственность» – это глобальная власть.
Как заметил З. Бауман, капитал (и, добавлю я, всё остальное), превратившийся в электронный сигнал, не зависит от государства, из которого он послан, от государств, чьи границы он пересекает, и от государства, в которое он приходит. Глобальная цифровая власть надстраивается над государством эпохи Модерна так же, как это последнее (именно для него Макиавелли придумал термин lo stato) надстраивалось в XVI–XVII вв. над традиционными локальными и региональными структурами власти, обнуляя их в организационно-властном отношении.
В условиях триумфа Цифры, если он состоится, старое государство Модерна в принципе можно и не разрушать до конца – оно останется скорлупой, на которую можно списывать огрехи, или даже чем-то вроде дрессированного медведя в цирке.
Глобальная «цифровая власть» – почти идеальная форма для так называемого «глубинного государства». Здесь только нужно уточнить. Во-первых, не «глубинного государства», а «глубинной власти», так как государство – штука формализованная, а так называемое «глубинное государство» – нет. Во-вторых, нужно говорить о «глубинных государствах», они есть во всех крупнейших странах мира, т.е. о структурах (именно так, во множественном числе) глубинной власти (СГВ).
Процесс оформления СГВ – это 1960–1980-е годы. Связан он с появлением офшоров, финансиализацией капитализма, развитием транснациональных корпораций, на которые в значительной степени переориентировалась часть спецслужб и часть госаппарата – при этом формально и те, и другие оставались на госслужбе.
Автономным источником СГВ стал контроль над наркотрафиком и нелегальной частью торговли оружием, золотом и драгоценными металлами, сырьём, иными словами – криминальная глобальная экономика. Глобализация стартовала как криминализация мировой экономики, а её операторы стали, по выражению О. Маркеева, «глобалистами до глобализации».
По всей видимости, СГВ сформировалась и в Советском Союзе (триада: сегменты КГБ/тогдашнего ГРУ, партхозноменклатуры и курируемая ими теневая экономика, прежде всего в Грузии, Армении, Прибалтике, на юге РСФСР и на Украине).
Собственно говоря, перестройка как легализация теневых капиталов и превращение власти в собственность – это главным образом её рук дело, процесс, проведённый ею в кооперации как с СГВ крупнейших государств и закрытыми наднациональными структурами капсистемы (причём не такими, как пресловутый Бильдербергский клуб, а с намного более серьёзными – Cercle/«Круг», Siècle/«Век» и др.), так и с самими этими государствами.
В какой степени «советская СГВ» сохранилась в качестве самостоятельного игрока, а в какой интегрировалась в политико-экономические структуры современного мира – вопрос открытый и не самый интересный: решающую роль в борьбе за мировое послекапиталистическое будущее играют совсем другие силы, и это уж точно не «республиканцы» и не «демократы». Они в лучшем случае тени реальных игроков.
— Стоит ли ждать в Евросоюзе конфликта, аналогичного американскому? Многие прогнозируют продолжение центробежных тенденций. Стоит ли ждать распад?
— Мы видели выступления во Франции, Нидерландах, отчасти в Великобритании и Германии в поддержку BLM, но процесс не пошёл. Не получилось из BLM глобального движения, поэтому, возможно, за коронабесием и флойдобесием последует третий ход ультраглобалистов, если не по сносу, то по демонтажу старого мира. Поживём – посмотрим.
Что же касается Евросоюза, то он с самого начала был искусственным образованием – и это несмотря на то, что после разрушения Римской империи делались постоянные попытки восстановить единую Европу. Первая попытка такого рода – империя Карла Великого, де-юре распавшаяся в 843 г. После этого попытки объединить Европу развивались по двум линиям – гвельфской и гибеллинской.
В конце ХI в. развернулся конфликт между императорами Священной Римской империи германского народа (династия Гогенштауфенов) и римскими папами. Гвельфы – это те, кто поддерживал пап, представляя в основном аристократические семьи Северной Италии и Южной Германии; гибеллины поддерживали императоров, представляя в основном народные средние (бюргерские) и низовые слои.
После поражения Гогенштауфенов проекты объединения Европы можно условно поделить на «гвельфские» (преимущественно «аристократические») и «гибеллинские» (преимущественно «демократические»). Евросоюзы, которые пытались строить Наполеон и Гитлер, были гибеллинскими с небольшой аристократической «горчинкой». Нынешний Евросоюз – это гвельфский проект, реализованный под американо-масонским «всевидящим оком» и в немалой степени благодаря разрушению СССР.
Когда-то Ф.И. Тютчев заметил, что с появлением империи Петра империя Карла в Европе невозможна. И действительно, именно «фланговое государство» (Л. Дехийо) историческая Россия (правда, в союзе с другим «фланговым государством» – Великобританией) ломала все попытки воссоздания каролингской «центральной» империи, будь то Наполеоном, Вильгельмом II или Гитлером.
Показательно и символично, что Евросоюз оформился одновременно с разрушением СССР – «аватары» империи Петра I. При этом, однако, Западная Европа проглотила нечто чужеродное ей, нечто такое, что она неспособна переварить, а мы знаем, что бывает в результате несварения желудка. Восточная Европа в её нынешнем состоянии, с одной стороны, и проблемы западноевропейских интеграторов («жадность фраера сгубила»), с другой, суть результаты этого несварения.
Совершенно ясно, что есть Евросоюз для тех, кто, как сказал бы один гоголевский герой, «почище-с» – это каролингское ядро, и для тех, кто «погулять вышел». Каролингское ядро – серьёзная опасность и для ультраглобалистов, и для умеренных глобалистов США.
Они стараются максимально ослабить его с помощью, с одной стороны, проатлантической части западноевропейских элит, чьи интересы блюдёт тупая и самодовольная брюссельская бюрократия; с другой стороны – так называемой «молодой Европы», в которой больше всех холуйствует польское руководство.
Впрочем, против каролингского ядра у ультраглобалистов и США (здесь их интересы совпадают, хотя и не полностью, а по принципу «кругов Эйлера») есть оружие помощнее – этническое. Они его и применили в 2015 г. в виде «миграционного кризиса», формально спровоцированного атлантистской обслугой Глобозапада и Глобамерики, усиленно превращающих Европу в ПостЗапад.
Среди «несчастных» мигрантов было почему-то много молодых здоровых мужчин, а сам «бурный поток» производил впечатление неплохо управляемого скрытыми лидерами. Самое главное для планировщика – не допустить блока Китая, России и Европы с германским ядром в нечто вроде континентального блока «à la Хаусхофер», только с Китаем вместо Японии.
— Что в таких обстоятельствах делать России? Вы не раз указывали, что в мировую элиту представителей России тоже никто не примет. Что делать в таких условиях тем, кто принимает решения в России, как обеспечить безопасность и суверенитет, укрепить статус России как мировой державы и расширять зоны влияния?
— Практика показывает, что те, кого Дизраэли называл «хозяевами истории», т.е. мировая верхушка, состоящая из британских, американских, западноевропейских и еврейских элит, никогда не посадят за один с собой стол на равных русских, будь то самодержавная Россия, СССР и уж тем более РФ. Скорее там окажутся арабы, индийцы, китайцы или японцы.
Тупое советское руководство клюнуло на рубеже 1960–1970-х годов на западную приманку-обманку в виде разрядки напряжённости (детанта) и подключения к глобальным проектам по линии Римского клуба. Они наивно полагали, что если СССР – сверхдержава с ядерным оружием и вторая экономика мира, её властителей пустят в мировой калашный ряд, руководители СССР рьяно включились в проекты главного противника:
— путём создания евродоллара (Московский народный банк как один из главных банков лондонского Сити в 1960-х годах) посоучаствовали с Ротшильдами: непосредственно – в создании нерегулируемого мирового финансового рынка, косвенно – в создании невидимой Британской империи, которая впоследствии вместе с Китаем будет рушить СССР;
— путём игр «в нефть» – с Рокфеллерами.
Эти тактические успехи заложили фундамент утраты стратегической исторической инициативы в отношениях с Западом и, в конечном счёте, – разрушения СССР.
Таким образом, первое, что нужно помнить представителям правящей верхушки РФ, особенно той её части, которая готова замириться с Западом на любых условиях, т.е. капитулировать, сдав что угодно и кого угодно, это судьба Остапа Бендера на румынской границе. Из недавнего прошлого – судьба Бориса Березовского.
Вторая «запоминалка» такова. В условиях борьбы за будущее выжить, не говоря уже о том, чтобы победить, смогут только сплочённые социумы, т.е. такие, в которых относительно невысокий уровень социального неравенства и в которых, что не менее важно, верхи и низы разделяют одни и те же ценности и цели.
Дом, разделившийся в себе, не устоит. Классический пример – столь любимая в силу классовой близости нынешней «илитке» РФ гнилая позднесамодержавная империя. Хватило одного толчка, и стена рухнула, как и предупреждал в своё время царского жандарма молодой Ульянов-Ленин.
Ergo: олигархические режимы обречены. Если в них население – «ресурс питания» неспособной к обеспечению развития верхушки, то сами они и эта верхушка – «ресурс питания» для «больших рыб» капсистемы. Вот такая пищевая цепь, по Заболоцкому: «Траву ел жук, жука клевала птица, / Хорёк пил мозг из птичьей головы, / И страхом перекошенные лица / Ночных существ смотрели из травы».
Чтобы не стать запуганным ночным существом современного мира и бросить ПостЗападу в лицо ильямуромецкое «подавишься, Идолище», нужно быть сильным в единстве, которое достигается на основе социальной справедливости и единой ценностной системы.
Когда Вы спрашиваете, что делать в складывающихся обстоятельствах России, у меня контрвопрос: какой России – России олигархов или России работяг? Это разные России.
Более того, даже РФ олигархов не есть нечто единое (достаточно внимательно прочесть недавнее интервью О. Дерипаски). Скорее это совокупность клановых структур корпоративного и регионального типа, у которых разные интересы и которые ориентируются на внешний мир, причём не столько на государства, сколько на отдельные корпорации, кланы, союзы семей или даже отдельные семьи (например, кто-то – на семью Виндзоров).
Это в очередной раз ставит властно-социальное единство во главу угла как фактор не столько даже победы, сколько выживания в борьбе за будущее (возможно, победа в этих условиях – это упасть последним, насмерть придавив врага), причём единства и правящего слоя с народом, и внутри правящего слоя.
Одного ядерного оружия мало – для успеха в XXI в. необходимо мощное организационное оружие и не менее мощное когнитивное оружие – реальная картина мира на основе нового знания о мире и человеке. В этом плане не надо «стесняться» – надо брать у Запада его наработки, если, конечно, это необходимо. Запад готов был учиться у русских.
В начале 1950-х годов президент США Трумэн провёл совещание с консультантами недавно созданной корпорации РЭНД, среди которых были, в частности, Джон фон Нейман и Эдвард Теллер – в представлении не нуждаются. Так вот, фон Нейман, признанный лидер интеллектуального сообщества США, сказал, что секрет силы русских – не в ядерном и химическом оружии, а в наличии у них абсолютного организационного оружия, созданного Лениным, – это «партия нового типа».
После совещания была поставлена задача: изучить феномен «партии профессиональных революционеров» и подготовить секретный доклад «Организационное оружие» (рассекречен в 2005 г.). Это оружие и направили против СССР. На Западе буржуины вообще неплохо усваивают марксизм. Грамши грозил верхушке: «Мы заберём ваших детей», т.е. переформатируем их. Не вышло. А ЦРУ в 1960-е годы переформатировало молодёжь, направив её в качестве новых левых против левых.
Джордж Фостер Даллес, Арнольд Тойнби, Жак Аттали были почитателями Маркса: по их мнению, он сформулировал идею мирового правительства, но реализовывать её, как заметил Аттали, будет не пролетариат, а буржуазия. И как на этом фоне выглядят косное и вульгарно-догматическое «марксистско-ленинское учение» сусловского розлива, с одной стороны, и антимарксизм и антисоветизм (латентная идеология влиятельной части верхов РФ) наших нынешних «палестин», с другой?
На Западе элита изучает Маркса, марксизм, Ленина, большевизм, – причём, прежде всего, с практической точки зрения. «РФ-илитка» от всего этого воротит нос, демонстративно игнорируя 100-летие Октября, 150-летие Ленина, 200-летие Маркса. Ну и марксизм, конечно же, в отличие от элитарных заведений ПостЗапада, у нас больше не изучают. Логично: периферийным туземцам знание, обладающее тайным потенциалом, не положено.
За последние полвека произошло немало социально-политических изменений, изобретены новые виды оргоружия, окончилась Холодная война, опыт которой, как и опыт феномена СССР, ни у нас, ни на Западе концептуально, теоретически не осмыслен. Нужно создавать новое оргоружие на основе нового теоретического знания, сегодня сверхактуально звучит сталинское «Без теории нам смерть, смерть, смерть!».
— В целом, по Вашему мнению, как будет выглядеть политический ландшафт в условиях завершения постялтинского мира и формирования новой парадигмы международных отношений?
— Сегодня мир меняется настолько быстро, что прогнозировать на относительно долгие сроки можно только тенденции. Как говорил большой любитель киплинговского «Кима» Аллен Даллес (в вольном переводе), человека можно запутать фактами, но если он понимает тенденции, его не обманешь.
Будущее формируется на наших глазах. Время ныне настолько уплотнилось, что прошлое мгновенно перетекает в будущее, сжимая настоящее почти в «точку сингулярности». При этом, однако, возникает обман исторического зрения: поскольку грань между будущим и прошлым почти стирается, прошло-будущий континуум воспринимается как длящееся настоящее. В результате одна и та же реальность, как в прокрутке калейдоскопа, оказывается то длительным настоящим, то миром прошлого и будущего без настоящего!
Это очень трудная и сложная ситуация для прогнозирования. С учётом данной трудносложности, рискну сказать, что в двух зонах современного мира будущее, на мой взгляд, уже наступило. Это, во-первых, Китай с его системой социального рейтинга и электронного контроля, которая органично ложится на трёхтысячелетнюю историю Китая и как бы завершает, закукливает её.
Во-вторых, это Африка – мир постколониальной неоархаики, простирающейся за пределами анклавов, принадлежащих ТНК. Это тоже по-своему завершённый мир, в нём грёзы, о которых писали в конце 1940-х годов чехословацкие путешественники (и, думаю, разведчики) И. Ганзелка и М. Зикмунд, исчезли и восторжествовала действительность, которая будет пострашнее «Сердца тьмы» Дж. Конрада: это скорее картина, изображённая в «Лонтано» и «Конго-реквиеме» Ж.-К. Гранже.
Что касается Латинской Америки, США, Евросоюза, России и мусульманского мира, то здесь будущее пока не определилось; здесь – продлённое настоящее, Present Continuous, которое, однако, в любой момент может сжаться в точку, выстреливающую будущим.
Многое для США и для мира в целом будет зависеть от американских выборов. Коллективная Бастинда устами Клинтонихи уже призвала к силовому смещению Трампа, если он не признает победы Байдена, т.е. для Бастинды сенильный Байден уже победил и отступать ей некуда. В случае победы Бастинда развернёт тотальное наступление на многих фронтах, включая внутриамериканский. Одним из главных направлений будет Россия, и тогда «спящие» проснутся.
На американские выборы мы almost certainly повлиять не можем, а вот ситуацию в стране подкорректировать не только можно, но и нужно. Встречать опасность, имея за спиной «пятую колонну», – похуже Мамая будут, свои – непозволительно. Впрочем, если «пятая колонна» – это часть самой власти, её тень, то такая власть обречена: рано или поздно тень перестанет знать своё место.
Институт Русских стратегий
