Европейское издание Modern Diplomacy, позиционирующее себя источником «альтернативной аналитики», которую, однако, обеспечивают уже бывшие во власти политики и государственные чиновники, в одном из материалов высказалось за китайско-российскую модель мира, подвергнув критике существующий «западный» миропорядок. Предлагаемые умозаключения для Москвы и Пекина вполне комплиментарные, это по версии авторов материала, «альтернатива американской гегемонии». В заслугу России и Китаю ставится создание стратегического союза, ставшее следствием урегулирования и преодоления исторических разногласий. Запад обвиняется в «искаженном и устаревшем» понимании реальностей, а также в попытке сдерживания тех, кто ему противостоит и т.д.
Все это было б так хорошо, когда бы ни было так просто! Конечно, о таком исходе можно только мечтать. Ибо гегемония Запада, во-первых, надоела, во-вторых, выродилась, в-третьих, превратившись в тормоз развития, зациклилась на собственном воспроизводстве.
Именно этим обусловлено продвижение таких проектов как «великая перезагрузка», которая вызвала к жизни безответственные эксперименты в эпидемической сфере, став источником потрясений планетарного масштаба. Только вот любые политические процессы протекают под воздействием не только объективного, но и субъективного фактора, представляющего собой поправку, вносимую в естественный ход событий определенными групповыми интересами. Научный официоз признает акторами мировой политики только государства, межгосударственные объединения и международные организации.
Однако сам факт появления термина «глубинное государство» говорит о том, что субъективное влияние публичными акторами не исчерпывается, а включает транснациональные структуры, выстроенные субъектами, которые легального воздействия на политику оказывать вроде бы не должны, но на самом деле оказывают теневое воздействие. Это прежде всего крупный бизнес и переплетенные с ним элитные группы, продвигающие на политическом уровне корпоративные и даже, если говорить об аристократии, родовые интересы. И не случайно, что именно в условиях ковида нам подсунули Совет по инклюзивному капитализму – унию олигархии с Ватиканом, а также с прикормленными НКО.
Это всего лишь верхушка айсберга, прикрывающая собой скрытую от глаз систему транснациональных связей. В очень многих документах ООН протаскивается мысль о триединстве государств, глобального бизнеса и глобального гражданского общества; даже договоры соответствующие заключены. Так вот если наложить эту схему на структуру упомянутого папского Совета, то выяснится, что роль «государства», причем, глобального, примеряет на себя Ватикан, который, добавим, давно уже превратился из штаб-квартиры мирового католичества в претендента на трансэкуменический центр глобального влияния, построенный на иерархии мировых религий. Заглавные позиции в ней, как следует из одного из докладов Римскому клубу (Эрвина Ласло, 1977 г.) отводятся иудаизму, поставленному вперед христианства и ислама.
Горизонтальный принцип глобальной организации потому так настырно и навязывается человечеству, что именно он под видом самоуправления обеспечивает внедрение инструментов внутреннего влияния внешних управляющих центров, проникающего сквозь государственные границы.
Рассуждая о перспективах такой кардинальной рокировки миропорядка, как смена западоцентричной корпоративной модели российско-китайской, отражающей интересы широкой общественности, следует понимать, что существующая система международных институтов заточена исключительно на западные интересы. Во-первых, если говорить об ООН, то недопонимается, что планы реформирования этой организации, которые приобретают все большую популярность, тесно связаны с региональным принципом. Главный экономический орган ООН – ЭКОСОК (Экономический и социальный совет) – с самого начала выстроен на основах регионализма, отражением которого являются пять региональных экономических комиссий (РЭК) в его составе – Европейская (ЕЭК), для Западной Азии (ЭСКЗА), для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО), для Африки (ЭКА), для Латинской Америки и Карибского бассейна (ЭКЛАК). По этому же принципу собираются переустроить и Совбез, подыгрывая амбициям рассчитывающих на постоянное членство отдельных стран — Индии, Бразилии, Германии и Японии.
Все существующие модели расширения Совбеза играют в пользу Запада, ибо включают Россию в европейскую региональную группу, сохраняя позиции США, Великобритании и Франции. Также они сталкивают Китай с Японией и Индией в потенциальной азиатской группе. Получается, что если сейчас российско-китайская связка в Совбезе может многое, в случае реформирования этот орган по сути окончательно утратит дееспособность. Как минимум, Москва и Пекин рискуют оказаться в постоянном существенном меньшинстве, как максимум – паралич Совбеза будет компенсирован переносом обсуждений в Генеральную Ассамблею, решения которой да, не имеют обязательного характера, но общий фон и климат для не-Запада здорово ухудшится.
К этому можно добавить, что сам региональный принцип – рудимент эпохи Римского клуба, связанной с разрушением СССР. Он вытекает из «десятирегиональной» модели, в которой девять региональных анклавов замкнуты на десятую группу – Запад, за которым закреплена роль центра глобальной интеграции. Строго говоря, регионализация была нужна для того, чтобы «разбить» Евразию, растащив ее между двумя из трех мировых блоков, в которые «римский» план группировал десять регионов.
Нашей стране в этом плане была отведена роль периферии Запада, рубежа противостояния с «восточным» Китаем. Ввести «российско-китайский миропорядок», не пересматривая регионального принципа, – значит, сохранить за Западом основные рычаги влияния, передав Москве и Пекину ответственность за последствия их воплощения в жизнь. Более короткого пути к тотальной дискредитации глобальной российско-китайской альтернативы придумать трудно.
Во-вторых, как минимум 70% всей системы международных институтов, привязанной к ООН, сформировалось после распада СССР, то есть они изначально замкнуты на укоренение и обслуживание однополярного миропорядка. До 1991 года имелись только ООН и входившие в ее структуру на правах партнеров МВФ и Всемирный банк. Все остальное появилось с 1992 года. Перечислим коротко:
— институт Конференций ООН по окружающей среде и развитию с институтом рамочных конвенций. Наиболее известная – РК об изменении климата, вместе с остальными внедряющая абсолютизацию «зеленого» маргиналитета, претендующего на то, чтобы подменить экологической безопасностью всю систему национальной безопасности, частью которой, и отнюдь не главной, экология выступает на самом деле. При этом центры этой политики выводятся на глобальный уровень, приобретая инструменты внешнего контроля над внутренней политикой. То же самое относится и к системе здравоохранения – только лишь СВО смогла остановить ее глобализацию посредством «глобального пандемического соглашения»;
— институт Всемирных саммитов по Целям развития с производными от нее системами Целей устойчивого развития (ранее – Целей развития тысячелетия), а также «миростроительства», рассчитанными на разжигание региональных конфликтов с последующим вмешательством и урегулированием со стороны и в интересах Запада;
— политизация регионализма путем учреждения партнерства ООН с региональными организациями, прежде всего НАТО и ЕС. А кто-то теперь удивляется: почему это Североатлантический альянс открывает «офис», а на самом деле военную базу в Японии? Вот поэтому! И пока вслед за принципом регионализма в прошлое не уйдет вся остальная «обязаловка», настоящей целью которой является подрыв и разрушение суверенитетов, любая официально провозглашенная смена миропорядка окажется тем же самым, что и в случае с мифологической «реформой» Совбеза ООН – втиранием очков и переводом стрелок.
Сейчас очень много говорится о БРИКС, который после кардинального расширения может стать ядром «новой ООН»; при этом забывают о вашингтонском «саммите демократий». Поскольку членство там и там обречено пересекаться, западные пропагандисты по-видимому рассчитывают, перетащив большинство членов будущего «массового» БРИКС на свою сторону, таким вот обходным маневром сохранить контроль над глобальными делами за собой, прикрыв его разглагольствованиями о российско-китайской альтернативе.
Наконец, в-третьих. Существующая система теневых, элитарных институтов, функционирующих на основе «правила Chatham House» (можно освещать, что обсуждалось, но нельзя – где и кем), выстроена на системе сквозного контроля англосаксов над остальными элитами. Связка Chatham House с Советом по международным отношениям (CFR) – это англосаксонская «ось» Лондон — Вашингтон; Бильдерберг – это те же плюс европейские элиты; Трехсторонняя комиссия – все они вместе плюс АТР, где эксклюзивная роль отведена японской элите и японскому синтоизму с его апологией «единства с природой». Иначе говоря, Китай в этой системе – в стороне, на второстепенных позициях; что касается России, то она этим планом либо делится на две части, либо включается в центральный (европейский) блок, в котором противопоставляется Китаю. Признаком реальной, а не показной готовности западных элит к равноправному восприятию России и Китая может служить либо коренный пересмотр всей этой системы институтов (для чего потребуется создавать новый «Римский клуб»), либо ее упразднение. Вместе с привязанными с ней легальными проявлениями, вроде «Большой семерки» или НАТО. Пока таких решений не только не просматривается на горизонте, а наоборот: формируются новые блоки (AUKUS), корректируются глобализационные планы (Трехсторонняя комиссия: переход от «финансовой» к «промышленной» глобализации, март 2023 г., Дели, и как следствие, соответствующие антироссийские и антикитайские решения саммита G7 в Хиросиме).
Иначе говоря, болтовня о преимуществах российско-китайского миропорядка на Западе ведется, но дела элит Запада говорят об обратном. Та же «Большая двадцатка» остается неравноправной суммой «десятки» участников совета директоров Банка международных расчетов (БМР) и стран «второго порядка». Среди последних и весь нынешний БРИКС, включая Москву и Пекин, и все новые соискатели участия в этом объединении.
Что в сухом остатке? Главное: новый мировой порядок сначала устанавливается, и только после этого скелет списка его лидеров обрастает институциональной плотью. Это всегда результат либо мировой войны, либо такой кризисной трансформации, которая по своим масштабам не уступает последствиям войны (пример распада СССР). Именно это и происходит сегодня. Однако в ядерную эпоху, когда желающих вести всеобщую войну не отыскивается и рискнуть не получается даже у отъявленных авантюристов, эксперты давно говорят о цепи локальных конфликтов, объединенных сложной, но единой логикой конфронтации. Предполагается, что каждый из этих конфликтов, взятый в отдельности, может вести к ядерной эскалации. Но в этом случае его можно будет представить локальным эксцессом и ограничить определенными рамки, не допустив всеобщего распространения. «Право – есть воля господствующего класса, возведенная в закон» — это марксистское определение применительно к международной политике можно представить иначе: «Мировой порядок – есть воля гегемона, возведенная в международное право».
Добавим, что дополненная системой обеспечивающих его международных институтов, за которыми стоит менее заметная, но более могущественная система концептуального влияния на политические процессы. Иначе говоря, «новый» мировой порядок в интерпретации Modern Diplomacy – суть старый, только прикрытый фиговым листком пропагандистской демагогии, которая в рамках западной гегемонии обеспечивается беззастенчивой покупкой Западом «туземных» элит, которые в обмен на место в иерархии «правильно» голосуют в Генеральной Ассамблее. Апелляция России и Китая к ООН как «ядру международной системы» верная, но она исполнена пониманием, что в случае успеха, который на данном этапе весьма скромен, все это «ядро», как и его периферию придется перестраивать. Причем, кардинально. Иначе – никак!
Может ли это произойти без глобальных потрясений? Теоретически да, практически это невозможно. Ибо любой подобный проект, даже выстроенный на гипотетическом «честном» согласии элит, включая глобалистов (что уже проблематично), представляет собой многоходовку такого масштаба, где нештатный срыв может случиться на каждом шагу, а ресурс противодействия этому практически отсутствует. И не надо иллюзий! «Не понимающие» этого европейские авторитеты из Modern Diplomacy просто делают вид, будто не понимают, а на самом деле осуществляют информационную спецоперацию. Об этом говорит и исторический опыт. В 1938-1939 годах от глобального альянса нацистов с британскими колонизаторами мир отделяли считанные шаги; даже кадровые решения под это на Туманном Альбионе частично уже были приняты и осуществлены. Но Гитлер взбрыкнул, что и побудило потом Черчилля, больше всех, кстати, выигравшего от этого «зигзага», назвать его «взбесившимся бульдогом, который перекусал своих хозяев». Но это уже совсем другая история.
Автор — доктор политических наук, действительный член Академии геополитических проблем
iarex.ru
