От апатии к психопатии и обратно
Украинским «борцам за свободу» любят напоминать как они уверяли всех, что если назначенная майданом власть окажется негодной, они тут же выйдут на новый майдан и прогонят её.
И ждут от них горестных вздохов или хотя бы смущённо опущенных вниз глаз. Но нет ни того, ни другого, «борцы» не испытывают никакой рефлексии. Власть они ненавидят. На майдан не выходят, но по-прежнему уверены, что «если власть окажется неправильной», то на майдан они выйдут.
Дело здесь в изначальной разнице в оценке власти. Негодная власть в понимании украинского «борца за свободу», совсем не обязательно является преступной и ненавидимой, а преступная и ненавидимая совсем не обязательно является негодной.
Негодная власть в понимании украинцев – та, что не ведёт в Европу или которую не берут в Европу. При этом во всём остальном эта власть может быть многократно лучше любой другой, предлагаемой ей взамен. Никогда за время украинской независимости народ ни жил лучше, чем во вторую каденцию Кучмы и во время правления Януковича. Не то, чтобы власть была честной и бескорыстной, но воруя, она всё же строила, развивала экономику и даже пыталась проводить более-мене осмысленную и сбалансированную внешнюю политику. Получалось не очень, но хотя бы пыталась.
Народ знал, что все кандидаты в сменщики этой власти – редкие мерзавцы, куда хуже тех, кто у власти находится. Тем более, что большинство кандидатов успело при власти отметиться: кто ещё при Кучме, кто уже при Ющенко.
Ющенко – вороватый юродивый, со своей демонстративной любовью к пчёлам, черепкам и вышиванкам, для которого украсть пару сотен миллионов долларов и построить себе эрзац-этно-подворье под Киевом было пределом мечтаний, являлся ещё самым безобидным из претендентов. Природная глупость и отсутствие систематического образования, определяли ограниченность его кругозора, а присущая ему умственная и физическая лень сформировали из него бандеровский вариант Манилова: «джмелігудуть», солнце светит, вареник сам в рот прыгает – что ещё надо человеку для счастья? Чтобы вокруг на тысячу вёрст на была слышна русская речь. Но от благости такой бороться против «злых москалей» уже как-то лень, да и боязно – ещё придут и вареник заберут.
Тимошенко, Порошенко, Турчинов, Яценюк и другие – все успели предложить себя украинцам в период между 1995 и 2005 годами и все различали их только как просто ворюгу, жадного ворюгу, злобного ворюгу и трусливого завистливого ворюгу. То есть, те, кто аплодировал им на майданах, особенно на втором, кто толкал их во власть и не думали, что они станут любимой народной властью.
Несколько выделялся на этом фоне Зеленский – человек, не связанный с политическими кланами, без соответствующего опыта и набранных за годы карьерного роста обязательств, но и в него украинцы не особенно верили, все агитаторы за Зеленского считали единственным неубиенным аргументом фразу: «Так что же, за Порошенко голосовать что ли?»
Заметьте, они ненавидели Порошенко после пяти лет правления (на самом деле гораздо раньше) и желали его сместить, но они не пошли на майдан, а спокойно дождались выборов. Они ненавидят Зеленского, но сколько не подмигивает им российская власть, сколько не намекает, рассказывая о «нелегитимности» их президента, что если украинцы выйдут на майдан и сметут действующий режим, то война сразу закончится, а управлять ими приедет какой-нибудь из тех эмигрантов, кто за десять лет так и не пригодился ни для чего путного в России, «борцы за свободу» идут не на майдан, а на фронт.
Воюют плохо, многие сдаются, но всё же идут воевать, а не на майдан. И рассказы об особой жестокости режима ничего не объясняют. Сейчас у населения в руках оружия на порядок больше, чем было при Януковиче, армию против народа бросить невозможно просто потому, что армия на фронте, любое массовое выступление людей, подобное майдану, вызывает паралич власти, что в условиях висящего на тонкой ниточке режима, означает неминуемую моментальную катастрофу.
И все знают, что хуже не будет – будет лучше. Но на майдан не идут. Они плачут и прячутся, дерутся и кусаются, но когда выбора не остаётся – отправляются на фронт, где в течение 48-72 часов погибают (кому повезёт –становятся калеками).
Всё это потому, что в них за тридцать с лишним лет вбито намертво – правильная власть, которую необходимо поддерживать – это та, которая борется с Россией и «идёт в Европу». Любая другая власть неправильная. Если неправильную власть представляет хороший человек, квалифицированный управленец, порядочный администратор, против него всё равно надо выйти на майдан, так как власть должна быть правильной, а значит идти в Европу.
Если вороватый подонок бандит, на котором негде ставить клеймо, у которого руки в крови по самую шею, откровенно издевающийся над своими подданными, заявляет, что идёт в Европу и Европа с этим согласна, то значит власть эта – правильная и против неё ни в коем случае нельзя собирать майдан.
Именно поэтому в Россию с Украины, после 2015-16 годов перебралось огромное количество майданных революционеров – «лиц майдана» и «командиров майдана» среднего и низшего звена. Их набирали из психически неустойчивых, а зачатую и просто больных (со всем букетом возможных комплексов) людей. Для них революция (майдан) – нормальная жизнь, а то, что считают нормальной жизнью нормальные люди, для них прозябание, ведущее к гибели в результате полной энтропии. Чтобы они чувствовали себя нормально какой-нибудь майдан (а ещё лучше война) должен продолжаться вечно.
Те, кому не хватило место возле украинской войны, кто сделал ставку на бесконечный майдан, осознав, что на Украине он невозможен (проевропейская революция выполнила свою задачу, новые майданы больше не нужны), двинулись в Россию, где как раз стало освобождаться место «здоровых проевропейских сил», за счёт массового оттока собственных либералов.
Эта, выброшенная в Россию отрыжка майдана может идти в левые, может в правые, может даже в постмодернисты, но обязательно в радикальные, с надрывом, с претензией к власти и к обществу, которое не понимает и не ценит, с амбицией вернуть Россию в европейскость и с единственным, известным им инструментом – майданом, для организации которого, они подаются в волонтёры и пытаются заручиться поддержкой «ребят с фронта».
Они даже не понимают, что когда им говорят спасибо за печеньки, привозимые на фронт, то это не значит, что их очень любят, тем более не значит, что без печенек не проживут. Просто в крупных, оторванных от цивилизации коллективах, всегда ценились пусть небольшие и в целом бесполезные, но презенты из большого мира, который временно покинут, но в который все хотят вернуться. Им признательны за ощущение связи с домом, которое они приносят, но это не значит, что фронт разделяет их комплексы.
Эта пена майдана в России относится к майдану так же, как и всё украинское общество (неосознанно, но консолидировано, как муравейник). Поэтому «разочаровавшиеся в майдане» в России, ничего не имея формально против российской власти, даже декларируя её поддержку, фактически всю свою деятельность направляют на организацию российского майдана, не отдавая себе в этом отчёт. Им кажется, что они пробуждают в народе «дух свободы», на деле же они несут всё ту же вложенную в них когда-то идею, предполагающую, что любая, самая распрекрасная и честная власть неправильна и значит достояна майдана, если она не страдает посмодернистким общечеловечием и не мечтает сделать свою родину частью Европы.
Но в России атмосфера не та и пена майдана начинает задыхаться в прагматичном и эффективном, не замороченным постмодернистскими выкрутасами Русском мире. На Украине же их коллеги чувствуют себя как рыба в воде в абсолютно постмодернистском кафкианском обществе. Если власть хорошая, но неправильная, они погружаются в апатию, до момента призыва на майдан. В это время (со стартом майдана) происходит всплеск энергии, направленный на удаление (не на компромисс, не на исправление, а именно на удаление любой ценой) неправильной власти.
Как только воцаряется власть плохая, но правильная, энергия начинает бить ключом – ушибленное майданом общество стремится насильно поделиться своими «достижениями» со всеми вокруг (разумеется с теми, кто не европеец). Следующий момент апатии наступает после поражения и распада майданной системы. Украина к этому близка, апатия начинает проявляться на информационном и политическом уровнях (участившаяся сдача в плен – тоже результат наступающей апатии). Но пока что энергия майдана ещё перевешивает наступающую апатию. Когда же она уступит, то не новый майдан случится, а остатки общества охватит полнейшее равнодушие, в том числе к себе и к своей судьбе.
И только редкие авантюристы и ушибленные майданом недолидеры будут бродить среди потухших взглядов и призывать к новым свершениям. Но свои «Даёшь!» и «Вперёд!» это общество исчерпало надолго. Прежде чем куда-то вести, его надо вылечить, вырвав из замкнутого круга апатия-психопатия-апатия, всегда приводящего к очередному майдану.
ukraina.ru
