У каждого профессионала есть чему поучиться. Даже у врага. Пётр учился воевать у шведов.
Штабную культуру все армии перенимали у Большого Генерального штаба Второго рейха, созданного Шарнхостом и Гнейзенау, на основе теоретических разработок Клаузевица после наполеоновских войн ещё как генштаб королевства Пруссия. Кстати, он так и остался в мировой истории непревзойдённым образцом военного планирования, не случайно союзники ликвидировали его после Первой мировой войны, а наследовавший ему Оберкомандохеерс (Генштаб сухопутных войск Третьего рейха) после Второй мировой войны.
Русские умеют малыми силами покорять огромные пространства и делать пригодными для жизни и хозяйственной деятельности самые дикие и необжитые места. Англосаксы же – тонкие психологи, исторически умеют работать с большими человеческими коллективами. Покупка ими острова Манхеттен за несколько ножей, топоров и бутылку рома – лишь самый известный пример их умения вести переговоры.
Причём, что характерно, народы, продавшие за бусы или «огненную воду» свою свободу, несмотря на последовавший геноцид, до сих пор посылают своих детей на учёбу в англосаксонские ВУЗы (даже в военные академии, хоть Сандхерст и Вестпоинт, по уровню подготовки кадров уступят многим отечественным военным училищам, не говоря уже об академиях, академия же Генштаба РФ для них просто запредельный уровень), а также развивают у себя английские язык и культуру, зачастую в ущерб собственным. Сравнение явно не в пользу России, развивавшей национальные окраины в ущерб себе и до сих пор получающей за это плевки, от «свободных народов», массово пытающихся поскорее продаться англосаксам за бусы и искореняющих у себя любую память о России.
Абсурд? Нет, всего лишь тысячелетний опыт работы в соответствующих условиях, без излишней рефлексии. Как это работает можно буквально сейчас, в режиме реального времени посмотреть на примере борьбы Трампа с USAID.
Что получил Трамп в виде Агентства США по международному развитию? Де факто это была огромная информационная неоколониальная империя, построенная на деньги американского бюджета, но полностью адаптированная Демпартией под свои не только внешнеполитические, но также идеологические и внутриполитические нужды. Трампу необходимо было установить над ней свой контроль? Как бы проступили в таком случае в России (кстати пророссийские политики на Украине в своё время поступали также)?
В России назначили бы нового руководителя агентства с правильной идеологической позицией, а он (или она) привели бы с собой три-пять человек своих друзей и знакомых на руководящие должности. Какой был бы результат? Коллектив либо сожрал бы нового руководителя с потрохами, либо, незаметно для него самого, переформатировал бы его под себя. Получилось бы «Эхо Москвы» в профиль. Они провозгласили бы себя «оппозицией Его Величества» (лояльной, полезной, конструктивной оппозицией) и начали бы, при соблюдении некоторых внешних ограничений, работать на врагов «контролирующей» их власти. В критический же момент, как во время начала СВО, все они в лучшем случае оказались бы в эмиграции, предварительно смачно плюнув в «руку дающую» (совсем, как национальные окраины), либо, и того хуже, стали бы передовым отрядом какого-нибудь «майдана».
Что сделал Трамп? Он приостановил финансирование почти всех проектов USAID на три месяца. Тут же начались суды-пересуды. Но американская система судопроизводства такова, что три месяца блокада финансирования точно протянет. Вот буквально вчера Верховный Суд подтвердил блокаду финансирования до тех пор, пока дело не будет разобрано по сути (а когда оно ещё будет разобрано).
Надо понимать, что по руководителям крупных проектов (как собственно американским, так и из числа местных) это ударит слабо – у них мощная финансовая подушка безопасности. Они могут и год без финансирования сидеть и не почешутся.
Но любой проект – это масса обычных исполнителей, живущих от зарплаты до зарплаты. И чем лучше у них зарплата, тем труднее им обойтись без регулярных выплат (кредиты, содержание имущества, необходимость поддерживать достигнутый уровень жизни и т.д.), тем труднее им быстро найти эквивалентную замену этим деньгам. Тем более, что как правило, это обычные копипастеры или аналогичные технические исполнители средней квалификации в неинфомационных проектах, которых в любой стране по рублю ведро набирать можно. Единственное, что их отличает от коллег из неанглосаксонских проектов – запросы и самоуверенность, что в поиске работы в критической ситуации только мешает.
Трамп же обрубая финансирование, напрочь исключает возможность найти альтернативное рабочее место в аналогичных проектах. Он, в чисто англосаксонском стиле делает прямо противоположное тому, к чему мы привыкли на постсоветском пространстве. Он бьёт не по штабам – по ним он ударит потом, на следующем этапе, когда они останутся без «живой силы», а по исполнителям.
Руководители проектов, оставшись без регулярных выплат могут содержать себя, водителя, секретаря и пару доверенных лиц, но они не могут платить зарплаты всем своим сотрудникам, содержать офис, платить командировочные, налоги и т.д. Сотрудники же в таких организациях, в силу вышеприведенных особенностей структуры их расходов, могут просидеть без зарплаты месяц, к концу второго им станет невмоготу, а три месяца без зарплаты напрочь уничтожат коллектив. Копипастеры пойдут искать новых хозяев.
В это время надо всего лишь подсуетиться и создать (за счёт симпатизирующего бизнеса) некоторое количество аналогичных организаций, но нужной идеологической направленности. В эти организации возьмут почти всех безработных копипастеров. Но не всех, процентов 5-10 наиболее идеологизированных не пройдут отбор. Остальные начнут работу в похожем офисе, за чуть меньшие деньги, в почти аналогичном коллективе, под новым руководством, над информационно-идеологически проектом, диаметрально противоположным тому, над которым трудились.
Спросите, в чём же разница, ведь фактически сделали то же самое, чем занимаемся на постсоветском пространстве – заменили начальство, но более сложным путём? Разница большая.
Во-первых, не новое начальство пришло в старый спаянный коллектив, а безработные сотрудники, каждый в индивидуальном плане, пришли искать работу в новый проект. Не в старые стены, на старые рабочие места, с которых их формально уволили в ходе «реорганизации» (у нас так часто делают, но сотрудники-то знают, что это блеф – организацию переименуют, пару человек уволят, а всё остальное останется по-прежнему), а именно пришли как просители в новый проект. И согласились на зарплату чуть-чуть (почти незаметно) меньшую, чем в предыдущем.
Уменьшение зарплаты важно не в целях экономии – это подтверждение того, что сотрудник находится в безвыходном положении и согласен на любые условия. Он больше не «незаменимый специалист», учившийся в Оксфорде и стажировавшийся в The Times, а обычный безработный, с улицы, которого облагодетельствовали, взяв на работу. И когда он будет рекомендовать на работу бывших коллег, то предупредит их, что необходимо соблюдать полную корпоративную (в том числе и идеологическую) лояльность новому руководству, так как он за рекомендованных отвечает своим рабочим местом, которое не желает терять.
Во-вторых, высокое начальство в более-менее крупном проекте никогда не контролирует все процессы, оно занимается решением стратегических вопросов, не вникая в мелочи. Ему это и не надо, как не надо командиру танковой дивизии лично разбираться в особенностях строения танкового двигателя и уметь его ремонтировать в полевых условиях (для этого есть специалисты). Пока коллектив работает и надо лишь иногда заменить одного-двух человек, это не проблема. Но если внезапно коллектив полностью распадается, то вы, конечно, можете набрать на улице какое угодно количество ничем не худших специалистов средней квалификации. Только их некому будет собрать в единую команду, каждому определить его круг задач, объяснить пределы его компетенции, направить усилия отдельных личностей на достижение единой цели.
Обычно многие вещи, естественным путём, без какого-либо участия руководства, новичок узнаёт от сотрудников своего подразделения и быстро втягивается в коллективную работу. Но если в подразделении все новички, то им предстоит притереться друг к другу, выработать свой стиль взаимодействия, эффективно работать они начнут хорошо, если через пару месяцев, а то и через полгода. Но меняется коллектив не одного подразделения, а всей структуры – это дополнительно затянет процесс адаптации, так как придётся налаживать взаимодействие не только внутри подразделений, но и между подразделениями.
В-третьих, вы только что потеряли коллектив из-за серьёзного перебоя с финансированием. Никого не интересует чья это вина – ваша репутация, как работодателя, подмочена. Кроме того (остановлено же финансирование всех американских проектов по всему миру, то есть распалась масса коллективов) на рынке труда возникла масса предложений, аналогичных вашему. Значит вы должны увеличить предложенное вознаграждение, заманивая к себе кадры. То есть, в то время, как трамписты получат опытные спаянные коллективы за более низкую цену, их идеологические противники будут вынуждены в срочном порядке набирать неопытных новичков за более крупные деньги. При этом у трампистов будут работать люди, досконально, изнутри знающие методы работы оппонентов, их сильные и слабые стороны, а значит способные им эффективное противодействовать. Угадайте с одного раза, кто в течение ближайшего года окажется более эффективным в плане пропаганды?
В-четвёртых, каждый, соглашающийся на работу в альтернативных идеологических структурах делает индивидуальный выбор. Не коллективный – «нас заставляют изменить взгляды, а мы сопротивляемся как можем», а индивидуальный – «мне нужны деньги, чтобы жить, поэтому я перешёл на сторону идейного врага» (сколько перешло коллег неважно, каждый решал самостоятельно).
Именно поэтому, американцы не переименовали КПУ в ОУН, хоть могли это сделать без проблем («коммунисты» голосовавшие за запрет компартии, тем более проголосовали бы за её переименование и идеологический ребрендинг). Нет, опытные англосаксы, хорошо знающие как надо работать с индейцами, заставили каждого Кравчука, каждого Ющенко, каждого Марчука, каждого Удовенко, каждого Тарасюка сделать индивидуальный выбор. Кто остался верен взглядам, тому помогли покинуть госслужбу (в 2014 году таких уже убивали, у американцев терпение кончилось), кто «перековался», тому обеспечили блестящую карьеру, независимо от личных качеств (Ющенко, например, не мог даже надувным матрасом управлять, но стал президентом – управлял страной). С «журналистами» и «экспертами» было так же, «таланты» из покладистых лепили на коленке, «не отходя от кассы».
Наконец, в-пятых, каждое издание имеет одного, максимум двух-трёх авторов с собственной аудиторией, которая уйдёт за автором, даже если он перейдёт из «Правды» в «Фёлькишер беобахтер». Большинство, от 70% до 90% читает издание (а не конкретных авторов), ориентируясь на его (издания) политическую позицию. Поэтому, когда вы дорого покупаете оппозиционное вам издание, через некоторое время обнаруживаете, что либо оно придерживается прежней позиции, либо потеряло читателей: старые от него уйдут из-за изменения позиции, а новые не придут, так как для них оно всё равно враждебное. По этой причине многие лидеры общественного мнения не ходят выступать на враждебные площадки – им там некого агитировать, местная аудитория изначально против них, и надо обладать не только гениальностью, но и огромной удачей, чтобы сломать подобный тренд за одно выступление. В нормальных условиях это практически нереально.
Таким образом, забирать вывеску с коллективом бессмысленно, а коллектив без вывески полезно. На постсоветском пространстве и, в частности, в России стремятся получить вывеску (согласны за неё дорого платить, потому что у неё якобы «большая аудитория»). Опытные же англосаксы знают, что покупать надо профессионалов, а вывеску можно на ходу придумать любую.
Но главное – расчистить пространство от информационно-идеологических структур противника. Этим они занимались всегда, этим сейчас занимается Трамп, перекрывая финансирование проектам USAID ровно на время, необходимое и достаточное для того, чтобы большая часть проектов потеряла большую и наиболее полезную часть сотрудников.
Вот таким методам борьбы с информационно-идеологическими структурами политического противника стоит поучиться. Может сами применять научимся и не так быстро, как хотелось бы, но хоть будем понимать, как именно против нас работают.
ukraina.ru
