Израильский удар призван силой привести иранское руководство к капитуляции и отказу от ядерной программы. Отказ Тегерана от израильского ультиматума может привести к большой войне, грозящей исчезновением как Ирана, так и Израиля. Или иранцы просто создадут свое ядерное оружие…
Израильские удары по Ирану 13 июня при всей их внезапности и мощи все же носили характер ограниченных. В результате были ликвидированы физики-ядерщики и представители иранского военного руководства, нанесен ущерб ядерной и ракетной программе страны. Но без полноценного наземного вторжения израильтяне не способны разрушить иранские центрифуги для обогащения урана и ракеты, спрятанные глубоко под землей, разве что серьезно нарушить их функционирование.
Зато Тель-Авив мог бы полностью уничтожить всю иранскую нефтяную промышленность и прочие производственные мощности, поставив противника на грань экономической катастрофы. Однако именно этого он не сделал. Израиль старается не загонять Тегеран в угол и не допускать перехода к войне на уничтожение. Иранцам дали время на осмысление произошедшего. И небольшой выбор — либо они должны смириться с отказом от своей ядерной программы, либо вступить в затяжную войну с Израилем и стоящими за их спиной США.
Но есть и третий сценарий, в ходе которого, переждав эскалацию, иранцы все же получат ядерный щит. «Насколько известно, все иранские ядерные объекты — заглубленные, очень сильно. Они строились с запасом, исходя из того, что их будут бомбить и Америка, и Израиль, из расчета на налет значительно более серьезный, чем тот, который был сейчас. Посмотрим, но я удивлюсь, если этот ущерб сможет серьезно затормозить и тем более обратить вспять иранскую ядерную военную программу, — говорит Сергей Полетаев, сооснователь и редактор проекта “Ватфор”. — Наоборот, вся логика событий говорит о том, что Иран должен теперь ее форсировать и стремиться как можно скорее изготовить и испытать свою боеголовку».
Чего добивается Израиль
Израиль обладает ядерным оружием (хотя официально и не признает этого), что дает ему потенциальную возможность уничтожить любого враждебного соседа. Эксклюзивное военное преимущество в регионе является краеугольным камнем израильской стратегии обеспечения собственной безопасности, от которой он не собирается отказываться. При этом Тель-Авив не разрешает другим государствам региона развивать и мирный атом, считая это первым шагом к созданию ядерного оружия.
Например, в 1979 году Ирак закупил у Франции два реактора для АЭС, а МАГАТЭ признала, что иракский ядерный объект не нарушает режима нераспространения ядерного оружия. Но Израиль решил, что у него есть право вето в отношении региональной ядерной программы и в 1981 году разбомбил иракский объект. Ирак, в то время занятый войной с Ираном, предпочел не отвечать Израилю и не возобновлять свою ядерную программу.
Имея передовую армию, ядерное оружие и безусловную поддержку США, Израиль чувствовал себя на Ближнем Востоке как европейский колонист в Африке, иногда стравливая туземцев между собой, иногда кого-то наказывая и решая при этом главную задачу — не дать ни одной из стран региона сравниться с собой в военном отношении.
Как только Иран заявил о своих ядерных амбициях, он сразу превратился для Израиля в экзистенциальную угрозу, тем более что режим аятолл не признавал право евреев на собственное государство и отказывался вести по этому вопросу переговоры.
В последние двадцать лет Тегеран только расширял свое влияние в Ливане, Ираке, Сирии, Йемене, поддерживая там антиизраильские боевые организации. Вооружались и иранские силовые структуры, делая ставку не на дорогостоящую авиацию и танки, а на оружие XXI века — ракеты и беспилотники.
Но больше всего Тель-Авив был обеспокоен иранской ядерной программой. Именно премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху в 2018 году уговорил президента США Дональда Трампа разорвать международное соглашение 2015 года, разрешившее Тегерану развивать мирный атом. После развала «ядерной сделки» Иран продолжил повышать уровень обогащения урана, который превысил показатель, необходимый для работы атомной электростанции, но еще не достиг уровня, необходимого для создания ядерного оружия. Таким образом, разрушив ядерное соглашение 2015 года, но не нанося ударов по иранским ядерным объектам, Нетаньяху попал в тупиковое положение, которое не могло продолжаться вечно.
Внутриполитическая обстановка в Израиле также подталкивает премьера к активным действиям. Полтора года войны в крошечном секторе Газа так и не привели к уничтожению ХАМАС и освобождению заложников. Бомбардировки и ракетные удары, на которые делала ставку израильская армия, оказались неэффективны в отношении противника, имеющего разветвленную сеть подземных укрытий. А на полномасштабную наземную операцию ЦАХАЛ так и не решился, опасаясь больших потерь на фоне проблем с призывом. Парламентская коалиция, на которую опирается правительство Нетаньяху, уже не первый месяц находится на грани развала: часть религиозных партий не желают, чтобы их избирателей-ультраортодоксов призывали в армию, они предпочитают молиться за победу в тылу.
Еще в 2016 году в отношении Нетаньяху было возбуждено несколько уголовных дел о коррупции и по ряду других обвинений, но до сих пор под разными предлогами вынесение приговора удалось затягивать. Но в случае отставки Нетаньяху судебный процесс над ним грозит резко ускориться. Появляются к политику и все новые вопросы. Например, о его роли в провале израильских спецслужб 7 октября 2023 года. А еще недавно выяснилось, что два человека из близкого окружения Нетаньяху регулярно получали деньги от Катара (который спонсировал ХАМАС).
Израильские правые, к которым относится и Нетаньяху, опасаются, что если им на смену придет левое правительство, то оно вновь попытается нормализовать отношения с палестинцами, вплоть до признания независимого Палестинского государства. Левым израильтянам надоел этот многолетний кровавый кошмар с постоянными терактами и войнами из-за небольшого клочка земли, и многие из них, в отличие от правых, не считают палестинцев людьми второго сорта, недостойными жить на этой земле. Израильские правые и многие силовики считают, что палестинцев следует продолжать медленно и методично выдавливать с территорий Западного берега реки Иордан, пока вся эта территория не перейдет под контроль евреев.
Таким образом, война против Ирана — это прекрасный повод для части израильского руководства вновь консолидировать общество в борьбе против внешнего врага.
«Ситуация на Ближнем Востоке сложилась во многом в пользу Израиля и Соединенных Штатов, — говорит Борис Долгов, ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН. — Я напомню, что теперь в Сирии находятся у власти силы, которые не противостоят и не будут противостоять Израилю. Их для этого и привели к власти. Были обезглавлены и ослаблены движения “Хезболла” и ХАМАС. В Катаре, Бахрейне, Омане, Ираке находятся военные базы Соединенных Штатов. Иран фактически оказался изолированным. Все, что у них осталось, — это хуситское движение “Ансар-Аллах”, но оно расположено достаточно далеко, и это не та сила, которая может как-то серьезно влиять на ситуацию. Россия, очевидно, не будет вмешиваться на стороне Ирана в это противостояние. Как и Китай. Так что да, здесь можно согласиться с Нетаньяху: ситуация, которая дает возможность нанести удары, действительно не в пользу Ирана».
Впрочем, нужно признать, что иранские ядерные объекты сегодня защищены гораздо лучше иракских реакторов, разбитых 44 года назад. Иранский ядерный объект в Натанзе укрыт на глубине более 40 метров под землей и имеет дополнительную защиту из бетона и стали, толщина которой может составлять до 10 метров. А обогатительный цех в Фордо прикрыт скальной породой и находится на уровне около 500 метров под землей. На поверхности расположены только научно-исследовательские лаборатории и испытательные установки.
При этом самая мощная американская противобункерная бомба GBU-57A способна поражать цели на глубине до 60 метров в грунте и до 20 метров в армированном бетоне.
Под скалами также скрыты большинство иранских ракет и беспилотников, что делает невозможным нанесение обезоруживающего удара с воздуха. А опыт ракетной атаки на Израиль в октябре прошлого года продемонстрировал, что большинство иранских ракет преодолевает израильскую систему ПВО, — когда Нетаньяху выступал перед журналистами, комментируя этот обстрел, у него заметно тряслись руки. Если иранские ракеты будут превращены в «грязные бомбы» с помощью обогащенного урана, территория Израиля надолго станет непригодной для проживания.
В конечном счете сложилась ситуация, когда Израиль не мог своим ударом уничтожить ни иранские ядерные объекты, ни иранские ракеты, но при этом не мог не нанести удара по Ирану. Можно даже предположить, что удары по ядерным объектам носили символический характер, а главным объектом израильской атаки стали иранские военачальники и физики-ядерщики. Или объекты ВПК — например, был поражен завод по производству баллистических ракет.
Эти удары крайне болезненны, особенно в репутационном смысле, но все же не угрожают Тегерану утратой боеспособности, тогда как вступление в полноценную войну может привести к риску сокрушения всего режима. Так что расчет на то, что Иран не применит в ответ весь имеющийся арсенал, вполне вероятен.
Сломается ли Иран
Тегеран почувствовал, что у него появился шанс стать региональным лидером, после того как США завязли в Ираке: оказалось, что небольшие партизанские силы могут оказывать успешное сопротивление самой передовой армии мира. В итоге Ирак фактически развалился на национально-религиозные автономии, и Иран стал усиливать свое влияние на территориях, населенных шиитами.
Тегеран также резко усилил свое влияние в растерзанной Западом Сирии, среди шиитов в Ливане и на йеменских хуситов. Причем его экспансия носила не религиозный, а военно-политический характер. Например, сближение с суннитским ХАМАСом шло без всякой оглядки на конфессиональные разногласия.
Но к 2025 году многие иранские союзники в регионе получили череду довольно болезненных поражений. Ливанская «Хезболла» стала жертвой собственной беспечности, раздав своим командирам заминированные пейджеры и не сумев сохранить в тайне места нахождения своего руководства и складов ракет. В Сирии турецкие прокси очень быстро разгромили правительственные войска президента Башара Асада, а иранцы решили не вмешиваться в происходящее и не пришли на помощь.
Иран не самая богатая страна региона, и он перенапрягался, спонсируя сеть своих союзников в регионе. А тем временем в самой Исламской Республике нередко вспыхивали массовые беспорядки, в том числе и по экономическим причинам. В частности, во второй в мире по запасам газа стране постоянно происходят отключения электричества из-за недостатка топлива для электростанций.
Казалось, что Иран решил на время затормозить внешнюю экспансию, предпочитая укреплять собственную оборону и экономику. Однако израильский удар ломает эту логику: иранскому руководству, отступившему из Ливана и Сирии, теперь предлагается продолжить отступление уже «внутри Ирана», отказавшись от права на ядерную программу и потеряв лицо.
А попытка сопротивления грозит превратить Иран в руины и лишить власти иранское духовенство, сведя на нет завоевания Исламской революции 1979 года. С одной стороны, у Ирана нет сил на войну с Израилем и США, а с другой — отступать уже некуда. Опыт Ирака, Ливии и судьба их лидеров Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи, решивших договориться с Западом, говорит сама за себя.
Тегерану предстоит сделать очень непростой выбор.
Израильские удары по ядерным объектам, военным заводам и жилым кварталам — это военная агрессия, не ответить на которую нельзя. Если Тегеран повторит атаку на Израиль образца октября прошлого года, когда большинство ракет ударили по пустому аэродрому, это будет означать, что он сдался. Но если иранцы начнут наносить ракетные удары по важным военным объектам и промышленным предприятиям Израиля, это будет означать, что ультиматум отвергнут и есть решимость биться до конца.
В Тегеране понимают, что в случае эскалации следующим шагом Израиля будут удары по нефтяным и промышленным объектам Ирана — возможно, при участии США. Однако и здесь Тегерану есть чем ответить: он может перекрыть Ормузский пролив, через который идет около 40% мировых поставок нефти и нефтепродуктов. Кроме того, особо близкие союзники США в регионе тоже могут получить удары ракетами и дронами по своим нефтяным объектам. Такой разворот может напомнить о нефтяном кризисе 1973 года и вызвать острый кризис в мировой экономике.
Если Иран решится на силовое противостояние с Израилем, ему вовсе не обязательно расстреливать весь свой арсенал за один день. Напротив, Тегеран будет заинтересован в постепенной эскалации, чтобы сбить темп «кавалерийского наскока» Израиля и заставить противников нести издержки за свою агрессию. В Иране тоже прекрасно понимают шаткость внутриполитических позиций Нетаньяху и могут принять вызов к обмену ударами на взаимное истощение. Большой вопрос, кто «внутриполитически» сломается первым.
«Иранцы справедливо позиционируют себя как древнюю нацию, говорят о двадцати веках истории Ирана. Да, внутри Ирана есть силы, которые хотят не столько изменить режим, сколько найти консенсус с Западом, развивать отношения с ним, чтобы не было постоянного противостояния. Но, на мой взгляд, эти силы нельзя назвать консолидированными. Их недостаточно для того, чтобы организовать массовое выступление против существующего режима» — так Борис Долгов оценивает ситуацию в Иране.
Поможет ли Россия Трампу
Израильский удар состоялся на 61-й день после истечения двухмесячного ультиматума президента США Дональда Трампа на заключение новой «ядерной сделки». После возвращения в Белый дом Трамп наобещал много чего: остановить войну на Украине, вернуть управление Панамским каналом, получить контроль над Гренландией, заставить весь мир переписать правила торговли с США, победить дефицит американского бюджета, выселить палестинцев из Газы… Сначала все в мире сильно испугались, потом привыкли, а затем начали открыто потешаться над американцем.
Однако хозяин Белого дома — человек не глупый и прекрасно понимал, что его словесные инвестиции скоро перестанут работать, а для возвращения веса его словам нужно будет громко стукнуть кулаком по столу. При этом Трамп — деловой человек и не любит попусту тратить деньги на силовые акции, тем более когда они заканчиваются провалом, как в случае ударов по йеменским хуситам.
И предложение Нетаньяху ударить по Ирану подошло Трампу как нельзя лучше — силовая акция, возвращающая уважение к словам президента США, но произведенная за чужой счет. Белый дом рассчитывает на то, что Нетаньяху был прав и удар по Ирану заставит его сдаться, отказавшись от ядерной программы, — в таком случае победителями окажутся и Израиль, и США.
Однако если Иран откажется капитулировать, Трамп встанет перед крайне неприятным выбором: либо бросить Израиль на произвол судьбы, либо втянуть США в большую региональную войну, грозящую обрушить мировую экономику. Именно поэтому ряд комментаторов считает, что Нетаньяху все же пошел наперекор воле Вашингтона, развернув силовую акцию, и не согласовал ее с Трампом.
«Он вчера говорил: “Я прошу Израиль, уговариваю их не бить”, — а сегодня он пишет другое: “Я поддерживаю, что они ударили”. Как в басне про зеленый виноград. Он же мог сказать другое: что Израиль плохой, очень плохой, и что я разочарован этими ударами, — но не сказал. Потому что, если бы он это сказал, он бы выглядел полным лузером: если ты не можешь повлиять даже на своего ближайшего союзника, который полностью от тебя зависит, который твой друг, то чего от тебя ждать вообще, чтобы ты какие-то другие вопросы в мире решал?» — говорит Сергей Полетаев.
В перспективе хозяину Белого дома как никогда пригодилась бы дипломатическая рука помощи из Москвы. Ранее Трамп уже обращался к президенту России Владимиру Путину с просьбой стать посредником в переговорах с Ираном. После израильских ударов официальный Тегеран может на время прервать контакты с Западом, и в этом случае роль Москвы станет еще важнее. Кроме того, военный конфликт Израиля и Ирана может заставить США побыстрее закончить украинский конфликт, на который у Вашингтона не будет ни сил, ни средств.
В случае затяжного военного конфликта на Ближнем Востоке нефтяные цены, которые уже пошли вверх, могут вырасти еще сильнее, а если возникнет физический дефицит нефти, это может заставить Запад отменить все санкции в отношении российской нефти. Казалось бы, одни плюсы.
Впрочем, Иран в своем амплуа может избрать гибкую стратегию затягивания переговоров и торможения эскалации, сделав ставку на развитие «осажденной крепости» в условиях дисбаланса ресурсов и военного потенциала. И продолжить конструировать ядерное оружие.
И это в перспективе может принципиально изменить международные отношения, считает Сергей Полетаев: «“Железный купол” Израиля бессилен против баллистических ракет средней дальности. При этом и у Израиля ядерные объекты защищены от возможных обычных ударов. А вот если у Ирана появится ядерное оружие, то включится другой механизм взаимоотношений между государствами. Включится механизм ядерного сдерживания — тот самый, который между нами и Америкой, например, действует, и мы уже за долгие годы выучили, что нужно делать, чтобы всем не сгореть в ядерном пламени. Появится мотивация садиться за стол переговоров и начать о чем-то договариваться — для начала, как друг друга не убить. А во-вторых, наверняка вслед за Ираном свою ядерную программу форсирует Саудовская Аравия, а там, глядишь, и Турция. Из-за одного глупого решения одного американского президента ситуация в регионе может кардинально поменяться. Нам, России, это точно так же невыгодно, как и всем остальным».
monocle.ru
