Тотальная война, которую мы ведем с COVID-19, может привести к гораздо большим жертвам, чем от самого короновируса
Короновирус пытается занять место вируса гриппа, статистика которого идет на спад благодаря массовой вакцинации. Что придёт на смену COVID-19, если наша борьба с ним также окажется успешной?
Между первой и второй… разница огромная
Между первой и второй волной короновирусной инфекции есть принципиальное отличие. В начале весны этого года мы не знали, насколько она опасна. Врачи в противочумных костюмах, дезинфекция городских улиц, переполненные реанимационные, мобильные морги в рефрижераторах — вот такие картинки, разгоняемые мировыми медиа, формировали наше представление о новой болезни.
Тогда, в условиях высокой неопределенности, нужно было любым способом выиграть время, чтобы успеть развернуть лечебные мощности и избежать коллапса больничной сети. Параллельно нужно было развить представления и о вирусе, и о характеристиках эпидпроцесса, и об эффективности тех или иных методов лечения.
Входными воротами в страну для инфекции стала Москва. Оперативный штаб под руководством мэра Москвы Сергея Собянина и его заместителя по вопросам социального развития Анастасии Раковой действовал осмысленно, организованно и быстро. Закрытие границ с Китаем, а потом и с Европой, масштабное тестирование вкупе с изоляцией инфицированных, сравнительно раннее начало массовых карантинных мероприятий — всё это было на тот момент оправдано и дало свой результат. Городу удалось избежать «итальянского сценария», хотя для этого были все шансы. А регионы, благодаря эффективному торможению распространения инфекции в столице, получили 1−2 месяца «форы».
Осенью, с приходом так называемой второй волны, мы имеем существенно другую ситуацию. Во-первых, мы теперь, в отличие от весны, многое знаем про этот вирус. Уже к лету стало понятно, что «корона» — это не чума, что смертность при ковиде ниже, чем при «испанке», что новый вирус не обладает высокой летальностью, хотя и имеет большую, чем при привычном гриппе, вирулентность. Да, в существенной части случаев мы имеем осложненное течение, которое требует интенсивного лечения и реанимационных мероприятий. И кто-то от этих осложнений умирает. Но на сегодняшний день, согласно официальной статистике, от COVID-19 умерло столько же человек, сколько ежегодно умирает от туберкулеза, например, или СПИДа. Но в случае этих заболеваний статистические данные почему-то не вызывают массовой истерии и экономического коллапса.
Сегодня лечебные мощности уже развернуты, эффективные методы лечения определены — со всеми этими задачами мы, в отличие от многих других «высокоразвитых» стран, великолепно справились.
Кроме того, в очередной раз выяснилось, что у всего есть своя цена. До нас уже дошло, что нужно учитывать не только потери от короновируса, но и потери от борьбы с ним. Благодаря мобилизации всех сил на борьбу с короновирусной инфекцией какое-то количество человек может и проживет дольше, но за это придётся заплатить жизнями других людей. Если мы уделяем меньше внимания другим группам больных, то, соответственно, получаем в них больше смертей и пострадавших.
Население знает, что сегодня болеть можно только ковидом, при других заболеваниях помощи можно и не дождаться. Обнищание, схлопывание перспектив, стрессы, массовая невротизация от полного или частичного локдауна, а соответственно, суициды и дополнительные неинфекционные болезни унесут также немало жизней. Даже Минздрав уже признает, что чрезмерное акцентирование на проблеме короновируса вполне может привести к избыточной смертности по причинам, напрямую с ним не связанным.
Мы же при этом действуем в прежней логике. По инерции продолжаем нагнетать градус. Делаем всё то же самое, что и при первой волне, только мягче, медленнее, в меньших масштабах. Но то, что было блестящей работой в период неизвестности, сегодня является во многом излишним. Переоценивать угрозу не менее опасно, чем недооценивать её. Сам термин «вторая волна» показывает, что мы мыслим линейно — считаем, что это продолжение истории в тех же обстоятельствах. Хотя ситуация, благодаря полученному опыту, уже совсем другая. И существенная часть нашей активности стала ей неадекватна.
Задача выработать новый подход и стратегию с учетом приобретенного знания даже не ставится. Мы продолжаем «дудеть в ту же дуду», как бы доказывая себе, что тогда — во время первой волны — мы были правы. Зачем?
А если обслужить по чину?
Мероприятия по ликвидации последствий возникшей проблемы, должны быть соразмерными опасности.
Во-первых, пора отказаться от попыток локализовывать очаги заражения. Локализация очага осмысленна только тогда, когда есть надежда полностью ограничить источник инфекции. Это даже в средние века знали. Если инфекция, передающаяся воздушно-капельным путем, вырвалась на свободу и теперь она повсюду, то джина назад в бутылку уже не загонишь. Нет никакого смысла в изоляции (самоизоляции) ни поселений, ни организаций, ни людей. Тем более нет никакого смысла в изоляции здоровых.
Вирус уже свободно распространяется и однажды каждый с ним неизбежно столкнется. Здесь можно вспомнить «испанку» начала прошлого века, унёсшую десятки миллионов жизней. Тогда тоже многие страны и поселения пытались изолироваться. Не помогло — вирус всё равно добрался до самых удаленных уголков планеты и везде собрал свои стандартные для него 5% смертности.
Во-вторых, следует отказаться от попыток снизить скорость распространения инфекции. Популяции необходимо переболеть в оптимальном темпе. Оптимальном — это значит не длить вспышку как можно дольше, а, наоборот, пережить её как можно скорее, но при условии доступности необходимой медицинской помощи для всех в ней нуждающихся. Именно тогда потери будут минимальны. Поэтому эту затянувшуюся вспышку уже давно пора ускорять, а не замедлять.
Можно привести негативный пример Чехии, которая вводила самые строгие ограничительные меры во время первой волны, и в итоге получила полномасштабную вспышку во время второй. Сегодня её показатели одни из наихудших в Европе. От судьбы, что называется, не уйдешь.
Тут мне скажут, что для того и маски с перчатками, и все остальные ограничения, чтобы не перегрузить лечебную сеть. Спрашивается, откуда перегрузка? Только ли от увеличения входящего потока пациентов? Или же ещё и от того, что мы пациентов с COVID-19 пытаемся обслуживать по противочумному стандарту в специально созданных «красных зонах»? Раньше при эпидемиях гриппа постепенно заполнялись все терапевтические отделения, включая коридоры в них. И никто никаких «красных зон» не создавал. Поэтому и с пропускной способностью лечебной сети угрозы коллапса не возникало.
Не было ни у кого «итальянских сценариев». Поэтому, и это в-третьих, пора отказаться от «красных зон», защитных комбинезонов и прочих подобных стандартов. В условиях, когда возможность заразиться уже повсеместна, они не нужны. Ёмкость коечного фонда, который можно использовать под ковид, вырастет при этом в разы, причём без дополнительных затрат. Да, может быть нужно больше, чем обычно, палат интенсивной терапии и, наверное, реанимационных, но не отдельных изолированных помещений с тяжелыми условиями, как для работы медперсонала, так и для нахождения в них самих больных. Какой смысл создавать самим себе узкие места и дополнительные проблемы?
В-четвёртых, отказ от попыток локализации очагов и снижения скорости распространения вируса автоматически означает, что и в массовом тестировании населения нет никакой нужды. Эту практику тоже пора свернуть.
Тем, кого от этих соображений охватывают ужас и гнев, могу указать на страны, где не вводили локдаун, и никакой существенной разницы в течении эпидпроцесса по сравнению с другими странами, не наблюдали. Как бы не пытались замолчать, извратить и оболгать опыт Швеции и Белоруссии — ну нет там катастрофы.
Всё сказанное не означает, что на уровне индивидуального поведения самоизоляция, маски, социальная дистанция бессмысленны. При каждой передаче вирус становится слабее — любая популяция вирусов постепенно стареет и становится менее опасной. С этой точки зрения каждому из нас лучше сдвинуть контакт с вирусом как можно дальше по времени: пусть другие переболеют раньше и тяжелее, а я позже и легче. У людей должна быть возможность реализовать какую-то свою личную стратегию безопасности. Носить маски должно быть желательным для лиц пожилого возраста и лиц с хроническими заболеваниями. Но на уровне популяции установка обезопасить себя за счет других не оправдана и поэтому не должна поддерживаться.
Полагаю, что если мы начнем обслуживать коронавирус по полагающемуся ему «чину», то и статистику общей и избыточной смертности можно будет удержать в нормальных пределах.
Упор надо сделать на лечении, поскольку показатели смертности и летальности зависят, прежде всего, от него. Необходимо улучшать сортировку больных и логистику процесса, оснащать должным образом, если где-то этого не хватает, палаты интенсивной терапии, искать всё более эффективные методы ведения тяжелых больных, но делать это следует в режиме обычной, рутинной медицинской деятельности. Москва в части лечения больных COVID-19 практически всё это и реализовала. Теперь больных уже помещают в общие палаты, госпитализируют только тяжелых и пожилых, больных держат в больнице до тех пор, пока есть угроза жизни, на долечивание всех своевременно выписывают домой и т. д. и т. п. — то есть работают быстро, качественно, очень рационально. Московская лечебная сеть, с точки зрения эффективности обслуживания потока, думаю, может служить сегодня образцом для всего мира.
Этим бы и ограничиться. Так мы сохраним больше жизней. Люди болеют инфекционными заболеваниями и умирают в соответствии с обычной для таких обстоятельств статистикой — то есть идёт нормальная жизнь и нет никаких причин для ажиотажа. Всякую задачу лучше решать по уже отработанному и десятки раз проверенному стандарту — раз для такого класса случаев он у нас есть. Мы сами себе придумали вселенскую войну и упорно идём в бой. Может уже пора перестать геройствовать и дать возможность тем, кому это положено по долгу службы, просто спокойно лечить людей в соответствии с ранее заведенным порядком?
Трезветь всё равно придётся
Представим на минуту, что было бы, если бы не было организованной мировыми медиа и ВОЗ кампании, рекламирующей ужасы короновирусной инфекции. В новости последняя, наверное, всё равно бы попала. Мы бы знали, что «грипп» в этом году особенно тяжелый, что много больных с осложнениями, что врачи испытывают трудности с лечением тяжелобольных, что в каких-то странах с отсталой медициной медики с ситуацией не справляются, и что наши врачи, в отличие от них, — молодцы, держат ситуацию под контролем, и что система здравоохранения у нас, оказывается, способна обслуживать потоки больных много лучше, чем хваленые системы западных стран. И никакого ужаса при этом ни у кого — ни у нас, ни у них — не было бы.
Не было бы режимов изоляции, «красных зон», закрытых городов и стран, невротизации населения, огромных экономических потерь. Соответственно, и статистика общей смертности в странах с нормальной медициной, способных обеспечить доступность медицинской помощи одновременно большому количеству людей, почти не отличалась бы от прошлых лет.
То есть нас (и всех) ввели в заблуждение. Нет никакой «новой реальности». Любая непредвзятая статистика заболеваемости и смертности показывает, что реальность — прежняя, ровно такая, которая всегда и была. Кто-то сумел затормозить мировую экономику, обрушить социальные процессы даже не опасным вирусом, а всего лишь его сильно преувеличенной угрозой. И получилось это у него — кем бы он ни был, и с какими бы целями он это ни делал — просто здорово, на пять баллов.
Как всегда, такого рода операции строятся на нужных пропорциях правды и лжи. Люди-то ведь и правда болеют, и правда умирают. Попробуй объясни тем, кто сам тяжело переболел и особенно тем, кто потерял своих близких, а также всем их знакомым, что COVID-19 не представляет сколь-нибудь значимой угрозы общественному здоровью и социальной стабильности. Что болезнь и даже смерть отдельных людей от этой конкретной инфекции мало что значит на уровне популяции.
Что стратегическое планирование — именно с целью снижения общих потерь — должно принимать в расчёт статистику, «законы больших цифр», а не судьбы и трагедии отдельных людей. Что тотальная война, которую мы ведем с короновирусом, может привести к гораздо большим жертвам, чем от самого короновируса. Тем более всё это сложно объяснить в условиях массированной глобальной кампании по устрашению населения планеты. И даже наши руководители фактически оказались заложниками этих умонастроений: отмени они, вдруг прозрев, навязанный нам (и всему миру) апокалиптический сценарий, общественное мнение тут же обвинит их в бездействии, безответственности и равнодушии к народу.
Причём мы не просто поддались внешней пропаганде, мы сами её активно поддержали — и словом, и делом. Роспотребнадзор, Минздравы всех уровней, федеральные и региональные СМИ — все участвуют в нагнетании напряженности и запугивании людей. Сами они при этом лишают себя возможности скорректировать своё понимание ситуации и выработать наконец-то адекватный подход к проблеме.
Урон России нанесен уже серьезный — её экономике, сознанию населения, общественному климату (в маршрутках полемика между «ковид-диссидентами» и «ковид-маньяками» доходит, как это у нас водится, до мордобоя). Мы сильно втянулись в эту короновирусную историю (или истерию?), поэтому трезветь и менять отношение к проблеме будет трудно. Кто-то может даже надеется, что тема COVID-19 постепенно сама сойдет на нет и тогда можно будет обойтись без «разбора полётов». Нет, обойтись не получится. Эта глобальная «коронная» афера требует публичного разоблачения.
Во-первых, потому что эту схему будут повторять. То, что получилось один раз, должно получиться ещё много раз. Проект с Гретой Тунберг имел ровно те же цели, но не взлетел. А вот короновирус «зашёл». Значит продолжение следует: и эту пластинку с СOVID-19 попытаются сделать долгоиграющей, и другие «пандемии» ещё придумают. Мы должны быть к этому готовы. Нам надо иммунитет иметь не только и не столько к вирусам, сколько к такого рода глобальным спецоперациям.
Во-вторых, эту аферу надо разоблачить ещё и для того, чтобы разобраться с реальными рисками современных инфекций. Чтобы отделить зерна от плевел. Сегодня мы следуем в русле навязанного нам дискурса: страшный мутант напал на бедных людей. Но это тоже часть аферы. Пока мы находимся в плену представлений о случайных мутациях, о микробах и вирусах, как врагах, о непредсказуемых эпидемиях, мы с реальными рисками работать не можем. Вместо картинок «вируса с шипами» нам нужны серьезные обсуждения мировой эпидемической обстановки и подлинных процессов, которые могли вызвать к жизни нынешнюю короновирусную инфекцию.
«Будущее — это тщательно обезвреженное настоящее»[1]?
Итак, мы имеем вспышку вирусной инфекции, которая не несёт человечеству экстраординарной опасности. Гораздо опаснее вируса наша борьба с ним и последствия этой борьбы. Причём последствия в виде падения экономики и роста избыточной смертности от других заболеваний и суицидов ещё не самое худшее, что может быть её результатом. Главные риски заключаются в тех биосферных сдвигах, которые мы сейчас производим собственными руками.
Сегодня практически никто не учитывает, что микроорганизмы являются важным и неотъемлемым элементом биосферы. В биосфере, на самом деле, нет борьбы. Ни один вид не занимается уничтожением других видов — кроме человека, конечно. Одни существа могут питаться другими существами, могут паразитировать на них, могут выгодно взаимодействовать, могут вытеснять друг друга с территории, могут иметь ещё какие-то отношения, но никакой вид не занимается целевым истреблением другого вида. У каждого биологического вида есть своё место и своё назначение в общей системе жизни. Все вместе и каждый в отдельности зачем-то нужны для общего воспроизводства. В целом — это отношения сосуществования и «динамического равновесия».
Между человеком и микроорганизмами такие же отношения. Правда, равновесие постоянно нарушается, и чаще всего благодаря активности самого человека. То человек заводит себе домашних животных, вступает с ними в природой не предусмотренный постоянный и близкий контакт, открывая тем самым себя для колонизации микроорганизмам, ранее с ним не соприкасавшимся. Мутации, на которые сегодня все упирают, скорее всего, играют вторичную и вспомогательную роль: они дают возможность микроорганизму реализовать возможности, которые предоставил ему человек, изменив свой образ жизни и деятельности. Точно также климатические изменения, погодные условия и прочие факторы могут лишь способствовать возникновению эпидемий, но не являются их первопричиной.
В связи с этим стоит задать два вопроса. Какая именно человеческая активность могла послужить появлению COVID-19? И какие последствия могут быть у массовой вакцинации, на которую сегодня все уповают? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно различить два типа микроорганизмов: те, с которыми мы живем в постоянном контакте, и те, с которыми нам лучше не пересекаться. В качестве последних можно привести в пример чуму и оспу. Чуму санитарными мероприятиями мы сегодня загнали за Можай — к грызунам, где она медленно тлеет, только эпизодически давая знать о себе на границах соприкосновения с человеческой популяцией. Оспу же (точнее её человеческие штаммы) путем всеобщей вакцинации мы вообще лишили возможности жить среди людей. С этими и подобными по-настоящему опасными инфекциями человек вместе сосуществовать не может, поэтому он должен быть от них надежно огражден или защищён. А вот с первым типом микроорганизмов, с которыми мы веками живем бок о бок, всё сложнее.
На самом деле, мы плохо себе представляем, какую роль они играют в нашей жизни. Сегодня мы в основном придерживаемся той крайне сомнительной точки зрения, что все эти вирусы и микробы, за редкими исключениями, — наши враги. И ведем с ними непримиримую и самоотверженную борьбу. В частности, мы практикуем массовую вакцинацию против гриппа, считая, что именно вирус является причиной заболевания.
Но люди болеют не потому, что на них напал вирус или микроб. Это понимают не только здравомыслящие люди сегодня, но и знали врачи ещё 100 лет тому назад. Люди заболевают, потому что простудились, перенервничали, переутомились, ослабли при перемене сезона или климата и т. п. Вирусы и бактерии начинают размножаться в организме только потому, что люди оказались в уязвимом положении. Вакцинация их от этого не избавит. То есть они всё равно простудятся. Особенно в межсезонье. И массово. Но если благодаря противогриппозной вакцине в человеке не будет размножаться вирус гриппа, то значит, в этой экологической нише будет размножаться другой. Например, короновирус. Свято место пусто не бывает, нишу обязательно кто-нибудь займет. Скорее всего так оно и происходит. Массовая вакцинация снизила заболеваемость гриппом почти в 150 раз. Вполне возможно, что именно это дало зелёный свет вирусу COVID-19, а вовсе не какие-то там летучие мыши из Ухани или чьих-то лабораторий. Короновирус просто заменил собой вытесняемый нами вирус гриппа. А если мы человека и от короновируса привьем, как это сегодня планируется, то дорога к человеку может открыться ещё более злобным штаммам. Причём спастись от новых напастей на уровне индивидуального поведения, уклонившись от повсеместно навязываемой «добровольной» вакцинации, уже не удастся. Массовая вакцинация от короновируса приведет к биосферным сдвигам, к активации новых и незнакомых человеку штаммов вирусов, к которым опять ни у кого не будет иммунитета. И нам вновь потребуется новая вакцина?
Более того, есть вполне правдоподобная гипотеза, что при простудах организму для выздоровления нужны вирусы и бактерии. Простудившийся человек без вируса гриппа будет страдать катаральными явлениями три недели и даже более, а при доступности вируса и использовании его организмом переболеет острее, но зато и поправится через неделю. Мы не можем сегодня исключать того, что здоровый человек находится с привычными ему вирусами и бактериями, фактически, в симбиотических отношениях, которые — в случае массовой вакцинации — мы разрушаем.
Таким образом, массовая вакцинация против короновируса, скорее всего, является весьма недальновидным шагом. Чем эффективнее будет вакцина, тем больший вред здоровью популяции она может нанести на следующем этапе, когда вызовет к жизни новые более опасные штаммы вирусов. Вакцинация показана только тем, для кого встреча с вирусом представляет смертельный риск. Это группа сильно ослабленных и уязвимых людей. В конце концов, раз уж мы сумели всех так запугать, можно разрешить добровольную вакцинацию без строгих на то медицинских показаний всем, кого не удастся от неё отговорить. Но настаивать на массовой вакцинации, вести соответствующую агитацию — крайне опрометчиво.
Нужны разум и воля
Позитив всей этой короновирусной истории состоит в том, что мы получили возможность увидеть процессы, которые до сих пор не видели. Причем не обращали на них внимания не в силу их малости, а как раз наоборот, в силу их большого объема и масштаба. Иногда большое увидеть гораздо сложнее, чем малое. Я бы указал на три таких момента.
Во-первых, благодаря короновирусу мы узнали, что кто-то хочет коллапса мировой экономики и тотального контроля над поведением людей. Мы не знаем доподлинно ни кто это, ни зачем это делается, ни куда нас хотят в итоге привести. Мы пока не понимаем, что это за силы формируются (или уже сформировались?) сегодня в мире, и какие сценарии ими пишутся для всех нас. Если раньше такие суждения можно было легко объявить выдумками и конспирологическими фантазиями, то теперь это делать стало гораздо сложнее. Сложнее, поскольку теперь мы имеем в буквальном смысле медицинский факт — сфабрикованную «пандемию». Очевидно, что проблематика болезней и здоровья стала использоваться в геополитических и геоэкономических целях.
Во-вторых, сам факт вспышки короновирусной инфекции позволяет поставить под вопрос всю нашу цивилизационную стратегию по отношению к микроорганизмам. Похоже, что мы идём по какому-то тупиковому пути. Рост многочисленных хронических заболеваний, связанных с микроорганизмами, «часто болеющие дети», увеличение числа резистентных к антибиотикам и противовирусным препаратам различных штаммов и прочие подобные феномены, скорее всего, являются результатом нашей установки на избавление человека от вирусов и бактерий. Может быть, надо думать не о том, как бороться с ними, а как мирно сосуществовать? Как человеку быть достаточно жизнеспособным для жизни в естественных условиях живой биосферы?
В-третьих, всё происходящее вокруг COVID-19 является поводом шире взглянуть на саму медицину и на то, что происходит с ней. Надо отдавать себе отчет в том, что в течение последних 100 лет медицинская деятельность активно осваивалась капиталом. А у бизнеса, построенного на медицине, цель не вылечить человека, а лечить, лечить, лечить, извлекая прибыль. Причём, больше всех от смены контекста пострадали сами врачи. Наши ещё в меньшей степени, им пока удается сохранять и врачебное мышление, и профессиональную этику, и способность к самоотверженному служению. Но реформами по типу обязательного медицинского страхования их тоже постепенно добивают.
То есть в мире и, соответственно, в России идут самые разные процессы, общим итогом которых является ухудшение здоровья людей. Люди не просто сами болеют, а их болезни культивируются, и делается это, естественно, под лозунгами борьбы за их здоровье. Наше государство взяло курс на жизнесбережение народа. Практически это означает, что нам надо видеть все эти современные угрозы и тенденции, и надо иметь свой ответ на них. По аналогии с военной доктриной, которая комплексно отражает ключевые угрозы и наши подходы к работе с ними, нам нужна и доктрина здоровья, которая позволяла бы строить стратегические планы по воспроизводству жизнеспособного народа в современном реальном мире. Она должна ответить на вопрос, как мы обеспечим рост жизнеспособности от поколения к поколению, а не просто выживание людей на коротких дистанциях.
Работать на повышение жизнеспособности народа сегодня означает ополчить против себя полмира. Это идти против воли тех, кто организовал короновирусную истерию, против тех, кто делает капитал на нездоровье людей. В конечном счете всё будет упираться в наличие людей, способных проявить разум и волю, способных держать удар. Они у нас есть? Уверен, есть. Обычно именно в этом месте начинаются разговоры, что, нет, «мы уже всё продули и всё сдали», «всё пропало», «никому ничего не нужно» и т. п. Ответить этим сомневающимся нельзя на теоретическом уровне. Тут нужен ответ практический.
Полагаю, что у нашего государства есть весь необходимый потенциал, чтобы защитить здоровье многих поколений людей на больших — исторических — временных отрезках. Мы найдем и выстроим пути, по которым потом пойдут все, как это уже было не раз.
Автор — член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня», публицист, врач, кандидат медицинских наук. В прошлом — директор Института здоровья при Министерстве здравоохранения Республики Татарстан, советник министра здравоохранения Украины, советник вице-премьер-министра Украины по социально-гуманитарным вопросам.
svpressa.ru
[1] Фраза, произнесенная санитарным инспектором Павором, персонажем романа братьев Стругацких «Гадкие лебеди».
