«Проклятье августа», «августовские потрясения» — так называют у нас внезапные чрезвычайные, экстраординарные события, происходящие в последний месяц лета. Можно спорить о критериях подбора этих событий — далеко не всякий август приносит с собой масштабные испытания. Но, несомненно, случившееся треть века назад стало настоящей катастрофой, последствия которой мы ощущаем и преодолеваем до сих пор.
Речь о так называемом путче, то есть создании ГКЧП — Государственного комитета по чрезвычайному положению. О его образовании было объявлено утром 19-го, но эти строки написаны 17 августа, 33 года назад:
Новости партнеров
«На великой Родиной нависла смертельная опасность! <…> Возникли экстремистские силы, взявшие курс на ликвидацию Советского Союза, развал государства и захват власти любой ценой. Растоптаны результаты общенационального референдума о единстве Отечества. Циничная спекуляция на национальных чувствах — лишь ширма для удовлетворения амбиций. Ни сегодняшние беды своих народов, ни их завтрашний день не беспокоят политических авантюристов. <…> Они забывают, что осуждаемые и разрываемые ими связи устанавливались на основе куда более широкой народной поддержки, прошедшей к тому же многовековую проверку историей».
Это строки из обращения к советскому народу членов ГКЧП — органа, взявшего на себя всю полноту власти в разваливавшейся по вине президента Горбачева стране. В состав ГКЧП входили вице-президент, премьер-министр, министры обороны и внутренних дел, глава КГБ. Этот формально неконституционный орган был создан для спасения страны — но оказался в ловушке, не определившись с положением Горбачева: он был не отправлен в отставку, а как бы временно отстранен. Эта неопределенность и погубила ГКЧП, само создание которого было одновременно и реакцией на слабость и двурушничество Горбачева, и согласованным с ним шагом. Власти входившей в состав СССР России не признали ГКЧП, в Москве начались массовые протесты, а сами путчисты впали в ступор и спустя два дня были арестованы. Их попытка спасти страну была использована для ее уничтожения — власть перешла в руки руководства России во главе с Ельциным, а союзные республики стали объявлять о независимости. Страна окончательно рухнула через четыре месяца, но смертельную рану ей нанесли именно в августе.
При этом ГКЧП был абсолютно прав — спекуляция на национальных чувствах (что в нацреспубликах, что в России) была лишь способом борьбы за власть, а о последствиях разрываемых исторических связей рвавшиеся к власти политики не думали. Часть из них считала, что развод приведет их народы к лучшей жизни, другая думала, что все останется как есть, только без КПСС и социализма, без сильной руки Москвы, но в некоем новом, «мягком» союзе. Среднеазиатские республики фактически вытолкали из единой страны — так торопились оформить развал Союза. Но ключевым стал раздел русского ядра государства — из которого образовались три независимых субъекта: Россия, Украина и Белоруссия. Была нарушена вся тысячелетняя логика роста и развития русского государства — и, что самое удивительное, многие действительно думали, что это останется без последствий.
Дезинтеграция единого (исторически, духовно, экономически, в военном отношении и т. д.) пространства сама по себе была преступлением против русского народа (да и всех остальных народов Союза — включая те, кто присоединился к России позже всех, только в XIX веке, как среднеазиатские народы). Но она была еще и бомбой замедленного действия, потому что было понятно, что внешние силы не упустят случая и начнут разыгрывать карту противоречий между вчерашними братскими республиками, стремясь сделать случайный развод необратимым. В первую очередь это касалось отношений России и Украины, недопущение реинтеграции которых стало важнейшей задачей для Запада. Именно поэтому появились планы включения Украины в НАТО и Евросоюз — чтобы исключить саму возможность воссоединения (в той или иной форме) двух частей единого целого. И как только Россия ускорила евразийскую интеграцию, заявив о создании Евразийского экономического союза с намерением включить в него Украину, противодействие нашим планам приняло особенно серьезный характер.
Путин стал исправлять тот вывих русской истории, который случился после поражения ГКЧП, а атлантисты встали на пути русского воссоединения. Встали на пути русской истории, поставили на пути России Украину — ставшую заложницей ее антинациональной «элиты», считавшей себя самой хитрой и ловкой. Но вина за трагедию братоубийственной войны лежит не только на ней, и не только на Западе — он лишь воспользовался нашими ошибками и кризисом, последствиями 1991-го. Происходящее сегодня было бы невозможным, если бы в августе 1991 года ГКЧП сумел сохранить единую страну, которую можно и нужно было реформировать, но не убивать. Ни Путин, ни русские люди в целом не пытаются сейчас восстановить СССР — мы хотим вернуть единство русских земель и большого русского народа. Исправить последствия августовской трагедии 33-летней давности.
