Ровно 200 лет назад началось восстание декабристов на Сенатской площади. В преддверии юбилея министр юстиции РФ Константин Чуйченко осудил попытку переворота и заявил, что «лучше бы декабристы не будили Герцена», однако отказался считать их иностранными агентами. Кто же они тогда?
Декабристы и их восстание с трудом укладываются в историческую память россиян и до сих пор не обрели в ней четкого места. Прогремевший несколько лет назад фильм «Союз спасения» вместо определенности оставил ощущение «хотели, как лучше, а получилось, как всегда», благо оно ни в чем не противоречит истине.
Новости партнеров
Но кто в этой истории декабристы. Герои-народовольцы? Опасные смутьяны? Великие романтики? Государственные преступники? Провидцы? Иностранные агенты?
Последняя версия обретает популярность в XXI веке, тесня декабристов советского детства – однозначных героев, которые боролись за «безцаря». Большевистская партия на заре своей деятельности сама получала щедрую поддержку из-за рубежа, поэтому не считала иностранное влияние историческим грехом.
Современное восприятие подобной поддержки принципиально иное, а иностранное влияние на костяк декабристов было велико. Вплоть до того, что большинство из них успели побывать членами масонских лож, а лидер Южного общества Павел Пестель вел переговоры с поляками об одновременном восстании, суля взамен независимость Польши.
В своей картине прекрасной России будущего южная ветвь декабристов ориентировалась на революционную Францию, а Северное общество – на США. Идеолог «северян» и один из пятерки казненных – поэт из школьной программы Кондратий Рылеев – возглавлял канцелярию Российской американской компании (РАК), превратив ее в гнездо заговорщиков. Какие, как говорится, еще вам нужны доказательства?
Однако ничто не грешит против истины так, как правда, вырванная из контекста в угоду историческим аналогиям – и история Рылеева тому доказательство. Он горячо отстаивал идею масштабной колонизации западного побережья Америки, начатого на Аляске и в Калифорнии. То есть мятежный поэт, хотя и ориентировался на США как источник вдохновения, политически был их противником.
Зато императорская власть отвергала эту идею как раз из-за нежелания портить отношения с Вашингтоном – в ту пору прекрасные за счет альянса против британцев и дружбы по переписке между президентом Томасом Джефферсоном и императором Александром I. В свою очередь Николай I оказался холоден к РАК из-за ведущей роли Рылеева в восстании: проект России в Америке не получил должной поддержки, зачах и в конце концов завершился продажей Аляски.
История Рылеева весьма показательна для декабристов, которые были поколением не космополитичных либералов, а русских патриотов, причем первым за долгие годы.
Новости партнеров
На заграницу привычно ориентировались их отцы, деды и прадеды – дворяне времен Петра I с его «окном в Европу», «бироновщины» и немки Екатерины II, которая в сфере искусства, науки и образования покровительствовала почти исключительно европейцам.
Михаил Бестужев-Рюмин – один из руководителей «южан», имевший звание поручика – говорил по-русски много хуже, чем по-французски, что стало проблемой при его допросах. И это было типично для дворянских детей эпохи Александра I с их домашним образованием от европейских учителей и этикетом высшего света. А в уставных документах декабристов, помимо прочего, была прописана борьба с «засилием иностранцев».
Пестель в своей «Русской правде» – проекте конституции – предлагал лишить всех, кто не принял русского подданства, права состоять на госслужбе и владеть в России недвижимостью, что было по тем временам крайне революционно, как и его предложение отдать освобожденным от крепостной зависимости крестьянам половину государственной земли (после земельной реформы Александра II они получат гораздо меньше).
Россию Пестель видел унитарной национальной диктатурой, при которой все меньшинства должны были быть русифицированы и принуждены к принятию православия, в случае нелояльности – переселены в Сибирь, а отказавшиеся креститься евреи – в Османскую империю. То есть его можно обвинять в фашизме, но никак не в либеральном пораженчестве и потворстве загранице.
Декабристы стали теми, кем стали, благодаря войне 1812 года, ими же названной Отечественной. Под Бородино Пестель получил золотую шпагу за храбрость и тяжелейшее ранение, но все равно вернулся на фронт за новыми наградами и славой выдающегося разведчика. Князь Сергей Трубецкой – руководитель восстания и несостоявшийся диктатор – отличился храбростью во многих битвах, начиная с Бородинской, а ранен был уже под Лейпцигом. Никита Муравьев – лидер «северян» и автор альтернативной конституции – в шестнадцать лет сбежал на фронт, несмотря на болезнь и запрет матери. Его полуоднофамилец Сергей Муравьев-Апостол, соратник Пестеля и лучший друг Бестужева-Рюмина, уйдя на войну в 17 лет, стал героем Березины и взятия Парижа, а к моменту суда над декабристами дослужился до подполковника.
Основатель первой декабристской организации «Орден русских рыцарей» генерал-майор Михаил Орлов и вовсе был тем, кто составлял условия капитуляции Франции.
Та война изменила отношение ее героев не только к французскому, но и к русскому народу, поскольку стала истинно народной. До того боевые действия были преимущественно делом профессионалов, а в 1812-м стало делом каждого, временно смешав сословия. Фронтовая солидарность молодых дворян с простыми крестьянами переросла в обиду за них, потому что, поднявшись за свое Отечество, те не получили ни воли, ни новых прав в отношениях с помещиками. Это контрастировало с тем, что будущие декабристы увидели в самой Франции, где их враг Наполеон, объявив себя императором, не тронул многие завоевания революции из-за их очевидной пользы.
Аналогичных реформ ждали и от Александра I, тем более что он сам их разрабатывал, но в итоге не решился воплотить в жизнь. При этом император прекрасно знал о существовании тайных обществ, но ограничился лишь их запретом, наряду с масонскими ложами. Заговорщиков он преследовать не стал, закономерно относя к числу патриотов и даже лучших людей Отечества.
Новости партнеров
«Я разделял и поощрял все эти мечты и эти заблуждения… Не мне быть строгим», – заявил однажды император, заслушав доклад о декабристских организациях.
У его брата и преемника Николая I никогда не было либеральных мечтаний, а после направленного лично против него бунта он еще более ожесточился. Но став главным следователем по делу своих несостоявшихся убийц, не был с ними жесток. Зачастую он разделял воззрения своего добросердечного брата на них, как на чистосердечно заблудившихся патриотов.
Современники этого, правда, не заметили. В России более полувека не было казней – со времен суда над Пугачевым, поэтому повешение пятерки декабристов произвело сильное впечатление на общество. Но это были особые случаи.
Пестель, уже арестованный к моменту восстания, ни в чем не раскаялся, вел себя нагло и справедливо считался по-настоящему опасным. Бестужев-Рюмин пропагандировал физическое устранение не только императора, но и всей его семьи. К цареубийству призывал и Муравьев-Апостол, поднявший бунт в Черниговском полку уже после поражения мятежа на Сенатской площади. А убийцей должен был выступить Петр Каховский – редкий отщепенец в декабристском кругу, прирожденный бунтарь, социопат и фаталист. В итоге даже он не решился стрелять в царя, но от его руки погиб петербургский генерал-губернатор Михаил Милорадович.
Что же касается поэта, романтика и друга Пушкина Кондратия Рылеева, на примере которого в советское время иллюстрировали деспотизм «Николая Палкина», его проблемой, вероятно, стало то, что он брал на себя всю вину, стараясь спасти товарищей. История это оценила, император – нет. Однако Рылеев, как и остальная пятерка повешенных, изначально был приговорен судом к смерти более страшной – через четвертование, а всего должно было состояться 36 казней. Но император лично смягчил все без исключения приговоры, взял родственников некоторых казненных к себе на службу, а особо нуждавшимся семьям ссыльных (общим числом 26) тайно помогал деньгами из собственных средств.
Император скорее брал грех на душу, чем руководствовался жестокостью, которую ему приписывают. Процесс над декабристами стал для него государственным обязательством – так он понимал свой долг. Более того, попытка свергнуть династию Романовых не сподвигла к личной мести ни одного из Романовых. Сын и преемник монарха – Александр II – после смерти отца амнистировал всех ссыльных, а некоторых вернул в элиту.
Один из основателей декабристского движения и очередной Муравьев – Александр – вновь оказался на госслужбе уже через полтора года ссылки: стал городничим Иркутска, а впоследствии дослужился до чина действительного статского советника, погон генерал-лейтенанта, кресла сенатора и поста военного губернатора Нижнего Новгорода, куда Пестель и Никита Муравьев когда-то хотели перенести столицу в честь «освобождения России от ига иноплеменного» ополчением Минина и Пожарского.
Уважительное и сочувственное отношение к декабристам со стороны их современников, включая врагов и несостоявшихся жертв, вероятно, должно быть определяющим и для нас. Пусть их поступок оказался вредной авантюрой, личности бунтовщиков смогли отделить от государственного преступления даже те, против кого оно было направлено.
Еще один важный фактор – Сибирь, вклад ссыльных декабристов в развитие городов которой был очень значительным. Местами – в виде общественных зданий и парков – он сохранился до сих пор.
А третьим фактором пусть будет Украина, поскольку конфликт вокруг нее так или иначе касается сейчас всего российского общества. В конце ноября – как раз к юбилею – украинский Институт национальной памяти признал декабристов «воплощением российского империализма», на основании чего они «подлежат устранению из публичного пространства».
Кстати, в Киеве могли бы пойти и дальше, восславив вослед Мазепе полтавского дворянина Аркадия Майбороду. По его доносу арестовали Пестеля, приблизившего малоросса к себе, несмотря на репутацию вора и плута. Вождю «южан» нужны были деньги на бунт, чистоплотность в этом деле была лишней, но расчет оказался ошибочным: Майборода сдал Пестеля, чтобы прикрыть собственные растраты. Впоследствии он сделал большую карьеру, а Николай I крестил его дочерей, но в какой-то момент доносчика уволили из армии за очередное преступление – неизвестное, но «серьезное».
Вскоре после этого Майборода совершил самоубийство, по другой версии – был убит. В любом случае для историко-пропагандистской парадигмы бандеровцев это очередная жертва имперской России.
Шутки шутками, но именно фактор Украины впоследствии может определить отношение россиян к декабристам, обновив запас исторических аналогий.
СВО тоже стала народной войной, которая затронула и вовлекла многих из самых разных страт. Десятки миллионов приближают победу в тылу, сотни тысяч – на фронте под огнем противника. Когда они вернутся с фронта героями, у них, безусловно будет свое и очень весомое мнение по поводу того, как организованы дела в армии и на «новых территориях» России.
От того, сколь чутко чиновничество реагирует и будет реагировать на проблемы и интересы общества и его передовых отрядов, зависит то, не повторят ли патриоты России в будущем ошибку с опасными и печальными последствиями, как это было в 1825 году.
