Я внимательно слежу за тем, как отреагировали граждане страны, в том числе мои постоянные читатели, на перипетии, связанные с переназначением правительства. Реакция оказалась крайне негативной, причем основная претензия к новому правительству, а точнее, к Президенту, который его сформировал, состоит в том, что «левый» поворот, о котором я (и не только я) довольно много писал, по их мнению, не состоялся.
Я уже довольно много анализировал состав нового правительства с точки зрения влияния либеральной властной группировки на ситуацию в стране. И, соответственно, отмечал, что влияние это сильно сократилось. Но сокращение контроля либералов над экономической политикой (еще не окончательное!) вовсе не означает «левый» поворот. Так можно ли считать, что этого поворота нет и не будет, или все-таки сторонники этого изменения в политике нашего государства могут надеяться на лучшее?
Новости партнеров
Прежде всего отмечу, что революции, безусловно, не состоялось. Может быть, и хорошо — писать про революции всегда интересно, но вот жить при них… Но кое-что все-таки отметить можно, именно с точки зрения «левого» поворота. Но — начнем от Адама.
Прежде всего: Путин, как и всякий человек, который поднимался к вершинам власти с самых низов, человек очень и очень острожный. Я, с точки зрения своих личных наблюдений, могу это подтвердить, но обычно это правило исключений не знает: те, кто мог и хотел рисковать слетают с «лестницы в небо» на значительно более низких ступеньках. Ну, или недолго держатся на высоких. У Путина все не так, так что вывод здесь однозначный.
Второе – явное следствие из первого. Путин дважды (в 2007 года на Мюнхенской конференции по безопасности и осенью 2014 года на Валдайский конференции) предупредил обобщенный Запад, что он (Запад) не выполняет те условия «вассального» договора, который был утвержден между Западом и Россией в начале 90-х. Договора, составной частью которого были и принятые нами ограничения в развитии военной техники, и жесткие ограничения в части обязательной реализации либеральной финансово-экономической политики. Это может означать только одно: что Путин в текущей ситуации оценивает риск одностороннего (с нашей стороны) выполнения этого договора выше, чем риск отказа от него.
При этом мы не знаем, какие альтернативные варианты он рассматривает с точки зрения политики. Но вот с точки зрения экономики ответ очевиден: любая страна может развиваться либо с опорой на внешние рынки, либо — с опорой на рынок внутренний. Первое сегодня, в условиях начинающихся торговых войн и санкций, просто невозможно, а второе неминуемо требует активизации того самого «левого» поворота в финансово-экономической политике (как минимум), поскольку этот внутренний спрос еще нужно сформировать, да еще и избавить его от засилья импорта.
Третье. Теоретически, этот переход мог произойти в неопределенном будущем. Но в своем последнем, предвыборном Послании Путин прямо сказал, что мы отказываемся от выполнения «вассального» договора, что ограничения в военной технике мы сняли (и продемонстрировал уже осуществленные образцы такой техники, причем именно в тех областях, которые до 2014 года не развивались), а значит — подошло время и поворота в финансово-экономической политике. «Партнеры» этот сигнал приняли и тут же организовали провокации со Скрипалями и с Сирией, опираясь на которые начали усиливать санкции. Практически исключающие для нас проведение успешной либеральной финансово-экономической политики (поскольку без внешних инвестиций она не может быть осуществима).
То есть они («партнеры», то есть) Путину поверили. И, надо думать, у них есть и другие основания, кроме слов. Но посмотрим, что было дальше.
А дальше Путин увольняет из правительства всех статусных либералов (Приходько, правда, не до конца, но его возможности настолько обрезаны, что с точки зрения влияния на управление процессами его можно не учитывать). Это, конечно, никак не гарантирует изменение курса (более того, шансов на это мало, поскольку носителей альтернативных финансово-экономических концепций в правительстве так и нет, а Центробанк по прежнему под полным контролем либералов). Но зато впервые с конца весны 1998 года появился институт, который должен и может жестко контролировать успехи правительства. Я имею в виду Счетную палату под руководством Кудрина. И с учетом личной неприязни Кудрина к Медведеву есть основания полагать, что она это будет делать не за страх, а за совесть, регулярно даже отказываясь кушать.
Новости партнеров
Возвращаясь к «левому» повороту. Если бы Путин его не планировал, ему совершенно не обязательно было «наезжать» на партнеров, причем даже не в этом году, а еще в 2014. Но приняв такую стратегию, он практически автоматически стал ее заложником. Можно даже предположить, что у него вообще не было стратегии, просто вожжа под хвост попала (хотя уж больно в регулярную картинку все укладывается; впрочем, конспирологи и не такую последовательность событий могут описать как случайную). Но заложником он все равно стал.
И сегодня у него есть два варианта. Первый — сказать: «Я устал, я ухожу!» и предложить в качестве, как говорит народ, приёмника, Волошина или Чубайса. Ну, разумеется, со всеми привходящими рисками. Причем не только для себя, но и для всей своей семьи. И вариант второй – всерьез продолжить смену курса, причем не только политического, что уже практически сделано, но и финансово-экономического. В сторону того самого «левого» поворота. Другое дело, что для этого нужно сколотить команду, поручить ей написать соответствующую программу, получить эту программу, найти исполнителей (они далеко не всегда совпадают с разработчиками), начать ее реализацию… Это длительный и сложный процесс, причем в направлении Путину не очень приятном.
Но, другое дело, риски-то, они же никуда не деваются. Если компас говорит, что нужно идти через болото, значит, нужно идти через болото… А иначе будут очень серьезные проблемы, куда более неприятные…
