Как известно, когда говорят об угрозах со стороны Китая, всегда вспоминают о гипотетической угрозе захвата малоосвоенных и слабозаселённых земель Дальнего Востока РФ. При этом, в нашем общественном сознании именно демографический аспект представляется основной причиной возможного вторжения с юга. Где же, мол, кроме пустующих земель Приморья и Приамурья, расположить Китаю свое избыточное население. В последнее время масла в огонь подлили решение российских властей о сдаче земель в приграничных районах в долгосрочную аренду китайским компаниям и дискуссия в самой Поднебесной о смягчении или даже полной отмене действующей с конца семидесятых годов прошлого века политики «Одна семья — один ребёнок». Почему Китай пошёл на этот демографический шаг и грозит ли это чем-нибудь России?
Для начала посмотрим, как обстоит ситуация с демографией в Китае сейчас. Китай, по-прежнему оставаясь страной с крупнейшим населением, в перспективе столкнётся с рядом демографических проблем. В ХХ веке население Китая быстро росло: если в середине 1940-х оно составляло 500 млн, то к 1980 году достигло 1 млрд, удвоившись за 35 лет. В настоящее время в Китае проживает 1,36 млрд. То есть за последние 35 лет прирост составил 36% против 100% за такой же предыдущий срок. Уже отсюда видно, что темп прироста населения существенно снизился.
На самом же деле среднегодовой темп прироста населения быстро снижается, начиная еще с 1970-х годов, что было вызвано необходимостью поставить под контроль быстро растущее население, ведь в 1960-х на одну китайскую женщину в среднем (!) приходилось 6 детей. Поэтому в 1972 году в Китае был выдвинут лозунг «Позже, дольше, меньше» (более позднее вступление в брак, более длинные интервалы между рождением детей, меньше детей), а в 1979 году — и вовсе «Одна семья — один ребенок». Это привело к резкому падению рождаемости – с 6 до 2 детей на одну женщину всего за 20 лет (1970-1990). Однако население Китая до сих пор продолжает расти за счет накопленного демографического потенциала, т.к. относительно небольшая (пока еще) доля стариков предопределяет невысокую общую смертность.
В итоге в Китае умирает меньше людей, чем рождается, даже при текущей низкой рождаемости. По большому счету, последние десятилетия Китай переживает период получения «демографического дивиденда», что создает иллюзию бесконечного роста его населения, экономики и глобального влияния, а заодно – и порождает страх «китайской угрозы». Но все изменится для Китая в самые ближайшие годы.
Причина даже не в том, что население Китая через 10-15 лет перестанет расти и начнет снижаться. Дело в том, что снижение рождаемости неизбежно приводит к повышению среднего возраста населения, а проще говоря – к его старению. Это значит, что в долгосрочной перспективе Китаю можно забыть о ставке на сотни миллионов молодых и дешевых рабочих рук хотя бы по той причине, что число этих самых рук будет становиться все меньше и меньше. А это напрямую связано с перспективами экономического роста, ведь конкурентоспособность китайской продукции во многом обусловлена именно ее дешевизной при относительно неплохом качестве.
В материковой и гонконгской прессе со ссылкой на неназванный источник в Национальном комитете здоровья и планирования семьи КНР стали появляться сведения о возможных серьёзных смягчениях политики «Одна семья — один ребёнок».
Согласно этим данным, действие пилотного проекта по упрощению контроля за рождаемостью, осуществляющегося в провинции Шаньси, планируется распространить на всю территорию КНР уже до конца текущего года. Суть проекта стоит в том, что женщинам в сельских районах при соблюдении ряда условий разрешается заводить второго ребёнка (отметим, что речи о разрешении иметь неограниченное количество детей не идёт). Он начал претворяться в жизнь два года назад, хотя пока не получил официальной оценки.
Стоит отметить также об упоминании премьером Госсовета КНР Ли Кэцяном необходимости ослабить государственный контроль в сфере рождаемости и планирования семьи.
Таким образом, можно констатировать, что даже если китайские власти пойдут на смягчение демографической политики, то, во-первых, перехода к бесконтрольной рождаемости не произойдёт, а во-вторых, рождение большего количества детей преследует своей целью не внешнюю экспансию, а решение внутренних демографических проблем КНР. Что же касается возможного захвата дальневосточных территорий РФ, то такая точка зрения, хотя и имеет место в китайском общественном сознании, но остаётся довольно маргинальной.
В отличие от Курил, российский суверенитет над которыми оспаривается Японией и где ещё живы старики, родившиеся на «северных территориях», дальневосточные рубежи РФ на границе с Китаем официально демаркированы.
Имеющиеся же в среде китайских националистов претензии связаны не с перенаселением северо-восточных районов Китая, а со своеобразно понимаемой «исторической справедливостью» и наследием маньчжурской династии Цин, правопреемницей которой нынешняя КНР не является. Что до стихийной миграции китайских граждан, то её приоритетными направлениями сейчас являются США, Канада и Австралия — страны, с которыми у Китая нет не то что территориальных претензий, но и общей границы. То есть, мигранты ищут лучшего уровня жизни, а не стремятся восстанавливать старые границы. Таким образом, пока у власти в Пекине находится прагматично настроенное руководство, а не утратившие связь с реальностью фанатики-националисты, Китай при любых вариантах решения своих демографических проблем не будет угрожать территориальной целостности РФ.
Павел Мартынов
