На прошлой неделе страна праздновала вторую годовщину воссоединения с Крымом — иначе говоря, мы отмечали своё возвращение в Историю. С «Крымнашем» завершилось русское барахтанье в безвременье. Мир вновь стал осязаем, у него появился цвет и вкус. Мы выздоровели тогда, в марте 2014-го.
Битва на Днепре
Новости партнеров
За эти два года многое изменилось. Временами мнилось, что запал иссяк, инициатива потеряна, и всё вновь проваливается в какую-то дыру. Будто кто-то снова и снова пытается нас из Истории вымарать. Вернуть Россию в то состояние, когда она была не действующей силой, а фоном, натюрмортом, ареной столкновений чужих и чуждых энергий. Но мы не даёмся. Крепко держимся за её страницы, одно за другим вписываем в неё свои имена. Сирийская операция наших ВКС — самый явный, но далеко не единственный русский способ застолбить себе место на пиру народов.
Подчас это случается совсем уж неожиданно, и Дух вдруг проникает туда, где, казалось, царят лишь мрак и тлен. Интернет обошло удивительное видео из Киева. 17 марта три десятка сторонников Натальи Витренко — в основном стариков, пенсионеров — вышли с красными знамёнами на законный митинг в память референдума о сохранении СССР. Мероприятие обещало быть тихим и неэнергичным: постояли, поболтали, разошлись. Но через десять минут после начала митинга старики вдруг увидали, что на них несётся стая нацистских отморозков. Молодчики намеревались унизить их, отобрать флаги, извалять в извести, прогнать прочь. Они врезались в митинг, напали на дедов. Но старики и не думали бежать. Они выдержали натиск нацистов и дали отпор. Побоище продолжалось всего пять минут, после чего молодчики, изрядно помятые, ретировались, оставив «поле боя» за дедами. Эти пять минут оправдывают существование неиспепелённого Киева — пока в нём живут такие старики. Это видео — извинение любому, кто решится приструнить московских «майдан-нацистов» с будущих «маршей мертвецов». Эта «битва на Днепре» — теперь тоже часть нашей Истории.
Вечный сюжет
Из сводок Минобороны по Сирии следует, что наши ВКС в эти самые дни участвуют в битве за Пальмиру. Что там «созданы условия для окружения и окончательного разгрома» ИГИЛ.
Я думаю об этом уже полгода и до сих пор не могу это полностью постичь. Это же Пальмира, ребята! Неужели в неё вступят русские солдаты (не одни ведь лётчики там у нас)? Браво сфоткаются на фоне развалин, в которых теперь не узнать ту арку с обложки школьного учебника истории Древнего мира за 5-й класс?
Паль-ми-ра. Навуходоносор брал её. Траян брал её и разрушил — а Адриан восстановил. А через тринадцать веков её снова брал Тимур. Прошла эпоха — и вот теперь там мы, русские. Тоже вступили в эту вечную битву за город — касаясь теней вавилонян, римлян, монголов. Стали причастны к сюжету, обречённому, казалось, обойтись без нас.
Сперва возьмём. Потом восстановим. Легко узреть в этом напрасный труд, никчёмную суету перед лицом вечности. Но, кажется, это неверный взгляд на вещи. Скорее уж, такие вот места — ключи к историческому бессмертию целого народа. Где те халдеи, где римляне? А камни храма Бэла помнят их. Помнят их и письмена, и дети северной страны спустя две тысячи лет прилежно заучивают на уроках имена древних.
Новости партнеров
Различить человека
Но вот что хотелось бы… Как бы сказать?..
Словом, операция в Сирии идёт уже полгода, но до сих пор оттуда не вернулся ни один живой рассказ о конкретном нашем бойце: пилоте, советнике, спецназовце, корректировщике огня. Подробности их работы выяснить не удаётся. В фигуру умолчания превращены герои, отличившиеся в боях. Раскрываются лишь имена павших.
Мы уже полгода наблюдаем за операцией с высоты спутников слежения. И картинка поражает, конечно. Вот удар с Каспия, вот подлодки. Но нельзя ли приблизить картинку? Чтобы, как в «битве на Днепре», был различим человек — отдельный боец?
Это вопрос личной безопасности и государственной тайны, я всё понимаю. Но вот та история чудесного спасения второго пилота Су-24, сбитого турками, — неужели даже её нельзя хотя бы теперь рассказать в подробностях?
Массовое сознание насыщено былью и небылицами из Донбасса, помнит имена его командиров, не забудет подвиги его ополченцев. Обе Чечни по-полной расцвечены личными историями свидетелей, живых и мёртвых. Не молчалив Афганистан.
Сирия же скупа на живые истории. Её камни хранят молчание. Не пора ли нарушить его?
Стойкий воин
Новости партнеров
Мне захотелось вдруг взглянуть на тот, советский учебник истории Древнего мира, с Пальмирой на обложке. Отыскал его в Сети, полистал в онлайне. И вдруг наткнулся на картинку, которая ещё долгие годы после 5-го класса не давала мне покоя.
На ней изображён эпизод из китайской истории, восстание Жёлтых повязок. Мчится коляска, в ней полулежит вельможа. Он смертельно ранен стрелой. Восставшие высыпали из-за холма, их соратники спрятались в засаде за деревом.
Один из охранников вельможи уже убит. Двое других растеряны, они вот-вот побросают мечи и ринутся бежать. Лишь четвёртый, последний охранник стоит как вкопанный.
Мне почему-то всегда было жалко его. Очень уж он мне нравился (хотя я и понимал, что «хорошие» тут — Жёлтые повязки). В моей памяти отпечаталась его непреклонная поза, широко расставленные ноги, уверенный хват меча.
Он скрыт от засады стволом дерева. Его голова повёрнута в сторону вельможи. Хозяин мёртв, вот и его смерть неизбежна, биться больше не за кого, но ничто в осанке воина не выдаёт постыдных сомнений.
Я всякий раз пытался представить, что же с ним случилось дальше. Но, понимая, что воин обречён, я был очень рад, что время на картинке остановилось. Замерло время — но не История.
…Тот учебник я прочёл за одну ночь ещё в четвёртом классе. Стащил его из кип макулатуры, брошенных в школьном дворе. Из-за этого — своровал же! — не решался доставать его при родителях и читал ночью с фонариком, укрывшись с головой под одеялом. И когда раскрыл замусоленные страницы, то бросился, конечно, искать про Александра, про Спартака, потому что читал уже и Шахермайра, и Джованьоли, не делая различий между академизмом и пафосом. Герои были для меня живыми.
Я до сих пор помню запах тех страниц, смешанный с запахом моего собственного пота…
Кажется, именно тогда я впервые представил вдруг, что какой-то другой мальчишка из далёкого будущего, из неведомой страны, точно так же лежит и читает взахлёб учебник древней истории на ещё не существующем языке — про Москву, про нашу войну, про Гагарина и стойкого воина.
Денис Тукмаков
