Олигархическая война, которая вошла в острую стадию в остатках Украины, является следствием экономической политики последнего года. Все негативные тенденции в экономике, которые были усугублены расхищением под предлогом войны, только начинают проявляться.
Поэтому война Коломойского и Порошенко — это не что иное, как попытка монополизировать рынок, который уходит из-под ног. В условиях коллапса экономики главным вопросом становится задача контроля за товарами критического потребления. Бензин относится к таким товарам. Поэтому конфликт за «Укрнафту» и «Укртранснафту» — это конфликт за рынок нефтепродуктов и за монопольное право экспорта.
Однако для широких масс населения олигархические конфликты за ресурсы являются слишком высокими материями. В каждый дом экономический кризис придёт в первую очередь в виде девальвации национальной валюты, инфляции и роста цен. Которые на втором шаге обернутся дефицитом и обвалом уровня и качества потребления. Простой гражданин станет пить меньше молока, забудет о походах в кино, не сможет выплатить кредит, а его родители даже не смогут заплатить за квартиру из своей 35-долларовой пенсии.
Почему украинскую экономическую модель нельзя реанимировать
При этом скачкообразная девальвация и бесконтрольная инфляция в остатках Украины не является самодостаточной проблемой.
Так, например, белорусская финансовая модель всю жизнь развивается в условиях девальвации и инфляции. Более того — государство её даже сознательно стимулирует. Это заставляет производителей и промышленников постоянно подстраиваться под рынок. Другой вопрос, что это вызывает недоверие к национальной валюте — в результате чего белорусы больше доверяют доллару и евро, чем рублю РБ. В России же между тем внутренний рынок уже давно живёт «в рубле».
Так что девальвация и инфляция — не главная проблема. Источником кризиса и причиной краха будет отсутствие собственного производства. Экономика Украины последние 15 лет развивалась по схеме: металл, энергию и удобрения производим, нефтегаз перепродаём, а всё остальное закупаем. Отдельно держалось сельхозпроизводство, однако доля обрабатываемой земли падала с каждым годом. Даже в таких природой созданных для обработки земли южных регионах, как Бессарабия, сельхозпроизводство не формировало даже 30% поступлений в бюджет. Аналогичная судьба у села в Молдавии — за исключением Приднестровья, где сохранены сельскохозяйственные производственные объединения.
В результате такой политики импорт стал заменять своё производство целиком и полностью. В приграничных регионах Галичины и Волыни стало выгоднее привозить польские продукты питания сомнительного химического состава, но которые стоили дешевле, чем собственно украинский продукт.
Например, в последнее десятилетие во Львове, Ивано-Франковске и Черновцах появились маленькие магазины, торгующие «итальянскими продуктами». Трудовые мигранты, которые уехали покорять рынки труда Испании, Италии и Португалии, наладили товарный обмен и обеспечили продовольственный рынок пищевой контрабандой из ЕС. Такие магазинчики росли с 2007 по 2014 год как на дрожжах и обеспечивали работой десятки тысяч жителей Галиции, Волыни и Буковины.
На примере Одессы это означало, что портовое хозяйство обслуживало преимущественно импорт. Поэтому строились бесконечные контейнерные терминалы. На экспорт уходили только зерно, химические удобрения, металлургия и её производные.
Ситуацию усугубляет то, что кредиты на внутреннем украинском рынке выдавались в долларах США и евро. В национальной валюте крупный кредит даже если и выдавался, то в основном «своим» банкам под реструктуризацию ими же взятых кредитов за границей.
От краха экономической модели к разрушению общества
Финансовый капитал, став главным игроком экономики, стал диктовать свои условия. Он естественным образом стремился брать дешёвые кредиты извне, чтобы продать их подороже внутри. Импорт и контрабанда стали обеспечением такой финансовой политики спекулятивного толка.
На уровне схемы действовали одинаково что барыга с «7-го километра» в Одессе (крупный оптовый рынок), что продавец «итальянских макарон» во Львове, что банковский клерк, что национальная олигархия.
Теперь, в условиях скачкообразной девальвации и инфляции, закрывается главная схема украинской экономики, в которой была занята подавляющая часть населения. Если не лично, то опосредованно: ведь этот импорт потом расползался по многочисленным торговым центрам, бутикам и продуктовым палаткам на Привозе или на Краковском рынке. Так возникли «товарно-финансовые узлы» на теле украинской экономики — места, где «белый», «серый» и «чёрный» финансовые потоки обменивались на товары. Так возник мега-рынок «7-й километр» в Одессе. По этой же схеме появилось Барабашово в Харькове. По этой же схеме возник Дордой в Бишкеке — потому что экономическая модель в Киргизии мало чем отличается от украинской.
Теперь, когда схема «валютный финансовый кредит извне — валютный торговый кредит внутри — импорт — продажа оптом за валюту — продажа в розницу в национальной валюте» разрушается, первыми погибнут «торгово-финансовые узлы». То есть «7-й километр» в Одессе, Барабашово в Харькове, Дордой в Бишкеке.
Результатом разрушения советского общества был крах производственных отношений внутри советской экономики: НИИ, КБ, заводов, фабрик, НПО и прочих артелей. Результатом разрушения постсоветского общества будет крах многочисленных «торгово-финансовых узлов» и всей сопутствующей инфраструктуры. На практике окажется, что от краха базара до краха банка всего один шаг.
Что делать жителю остатков Украины?
Разберём ситуацию на конкретном примере моего знакомого. Итак, есть обычный частный предприниматель, который всю жизнь занимался импортом велосипедов и запчастей, их обслуживанием и гарантийным ремонтом. На этом микропредприятии работал сам хозяин и 3 наёмных рабочих. В прошлом году собственник был вынужден сократить всех наёмных рабочих, потому как подорожал импорт и упали продажи.
Сейчас ситуация усугубилась. Денег на покупку новых велосипедов у граждан нет. Однако появился другой тип покупателя. Купленные за все эти годы велосипеды никуда не делись. Они естественным образом ломаются. Соответственно, появился спрос на услуги ремонта. Так, если раньше продажа запчастей составляла 10% общего дохода, то теперь это будет основной деятельностью. У потребителей нет денег даже на замену агрегатов. Так, например, самая дешёвая велосипедная цепь подорожала в закупке с 97 гривен до 242. Потому что это импорт из Китая, который привязан к курсу юаня. Естественно, юань с гривной не торгуется, поэтому даже этот микропредприниматель зависит от биржевых спекуляций.
Что делать в этом конкретном случае? Закрывать бизнес, идти на биржу труда или пополнять строй гастарбайтеров?
Нет, самым правильным выходом будет смена деятельности. Надо переходить к ремонту велосипедных агрегатов. Потому что у людей на руках всё равно остались их велосипеды, бензин дорожает, и количество велосипедистов будет расти. Следовательно, вместо оптовой продажи надо открывать мастерскую и в срочном порядке изучать, что больше всего ломается, самому осваивать ремесло слесаря, металлиста и электрика. Либо искать на рынке соответствующих специалистов.
То есть выступить в авангарде и подстроиться под новые исторические условия, а не ждать, когда снова будет работать привычная схема «кредит — импорт — торговля». Потому что есть вероятность, что эта схема в ближайшее поколение не будет работать. Рейдеры зачистят всё до самого основания. А остатки съедят инфляция и девальвация.
Таким образом, до тех пор, пока на территории Украины не начнёт восстанавливаться государство, единственным выходом для граждан является самозанятость и кустарное производство.
Семён Уралов
