В Бонне на полях саммита G20 16 февраля прошла первая встреча министра иностранных дел России Сергея Лаврова и его американского визави, главы Госдепа Рекса Тиллерсона. Стороны начали новый этап российско-американских отношений. Правда, судя по всему, даже они не знают, каким будет этот этап.
Новые старые слова?
Сама встреча проходила на фоне резкого ужесточения риторики Вашингтона в отношении России. Трамп говорит о необходимости жесткого подхода, пресс-секретарь Белого дома Шон Спайсер требует передачи Крыма Украине.
Эти заявления в Москве были восприняты слишком серьезно. Некоторые стали говорить о том, что пора заканчивать трампоманию и осознать, что 45-й президент США намерен продолжать конфликт с Москвой.
И если с первым предложением стоит согласиться (накал любви к Трампу приводит к завышенным ожиданиям, за которыми неизбежно следует разочарование — что, собственно, и происходит сейчас), то второе крайне сомнительно, ибо вывод делается на основе неверных фактов.
Да, Трамп и его команда ужесточили риторику в отношении Москвы, но не потому, что сбросили маски, а потому, что их надели. Не стоит забывать, что сейчас президент США оказался под прицелом «Флинногейта», поэтому из-за ошибки своего бывшего советника по национальной безопасности Трампу необходимо доказывать наличие у него жесткого курса в отношении Москвы. И Кремль должен быть доволен тем, что Трамп делает это исключительно на словах.
С другой стороны, очевидно, что определенная жесткость в переговорах все-таки будет. Заявление главы Пентагона Джеймса Мэттиса о том, что переговоры с Москвой нужно вести с позиции силы, не объясняется желанием команды Трампа потрафить конгрессу. Это официальная позиция новой администрации.
В России эти слова встретили в штыки, однако, по сути, ничего странного или неприятного в них нет. Переговоры всегда ведутся с позиции силы, которую, по абсолютно верному замечанию Мэттиса, дипломатам обеспечивают военные. Да и сам Трамп в ходе предвыборной кампании не раз отмечал, что одной из основных проблем администрации Обамы в отношениях с Москвы была «слабость» 44-го президента.
Знаки не помогут
Однако рациональность не всегда присуща лицам, принимающим реальность. Как верно отметил Трамп, «фейковые новости очень затрудняют заключение соглашений с Россией».
В Москве и Вашингтоне могут неверно истолковать сигналы друг друга, а опыт Флинна (пытавшегося разъяснить реальную позицию администрации в ходе частного разговора) в Белом доме повторять не хотят — мало ли кого еще прослушивают американские спецслужбы. Именно поэтому встреча между Лавровым и Тиллерсоном была так важна — стороны получили возможность встретиться лицом к лицу и разъяснить друг другу позиции своих руководителей.
Но поняли ли они друг друга, нашли ли точки соприкосновения? Официальный итог почти часовой встречи уместился в текст из пяти предложений, зачитанный Тиллерсоном.
Среди них, в частности, были слова о том, что «США рассмотрят возможность совместных действий с Россией тогда, когда мы найдем области практического сотрудничества, которые будут выгодны для американского народа… И пока мы ищем зоны общих интересов, мы рассчитываем, что Москва будет следовать своим обязательствам в рамках Минских соглашений и работать над деэскалацией насилия на Украине». Весьма расплывчатая формулировка. С одной стороны, не обвиняющая Россию в нарушениях Минска, а с другой стороны — доносящая до подозрительного конгресса мысль о том, что Украину не забыли.
Вообще, журналисты и политологи привыкли делать выводы об итогах закрытых переговоров по каким-то отступлениям от протокольных моментов (например, если стороны отказались от совместного заявления, то переговоры однозначно провалились).
Однако в данном случае такой подход реализовать крайне сложно, ведь, судя по всему, служба протокола у нового госсекретаря работает неважно. Чего стоит только затягивание с арендой отеля для большой делегации. Из-за этого на момент заказа мест не осталось, и американская делегация вынуждена была остановиться в 40 минутах езды от Бонна. Или изгнание журналистов со встречи Лаврова и Тиллерсона до того, как госсекретарь завершил приветственное слово, хотя по традиции журналисты должны были выйти после. «Почему вы их выставили за дверь?» — поинтересовался Лавров.
Решаем по делам
Поэтому политологам придется поднапрячься и определять тренд российско-американских отношений не по протокольным моментам, а исходя из анализа реальных дел.
Например, вскоре намечена встреча Дональда Трампа и президента Украины Петра Порошенко, и в зависимости от того, как хозяин Белого дома будет воспринимать Киев — как актив или как товар, — станет понятна его готовность или неготовность налаживать отношения с Москвой.
Однако это восприятие тоже придется осознавать по косвенным признакам: вряд ли Трамп прокомментирует эту встречу точно так же, как и переговоры с австралийским премьером. Такие подарки Москва вряд ли получит — сдавать Путину Украину в честь 23 Февраля Трамп точно не станет. Не поймут ни свои, ни европейцы (особенно — прибалты).
Окончательные же контуры нового этапа российско-американских отношений станут понятны, судя по всему, лишь после переговоров между главами государств. Однако ждать скорой встречи не стоит: как верно отметил глава МИД РФ, саммит между Путиным и Трампом «произойдет в подходящее для этого время».
Во-первых, тогда, когда будет определена конкретная повестка дня этой встречи, круг обсуждаемых вопросов и рамочные условия компромиссов. Собственно, обсуждением этих вопросов занимались в том числе Тиллерсон и Лавров в ходе своей встречи, а теперь будут заниматься рабочие группы МИД и Госдепа.
Во-вторых, нужно переждать круги на воде после отставки Флинна — хотя бы для того, чтобы у Трампа была свобода для маневра.
Наконец, Трамп должен сначала навести порядок у себя дома — частично обезвредить конгресс и прессу. Только после этого он может договариваться с Россией и выполнять взятые на себя обязательства.
Поэтому осталось лишь надеяться на то, что до этой встречи стороны будут правильно истолковывать сигналы друг друга.
Геворг Мирзаян
