«Война имеет целью навязывание оппоненту своей воли. Один субъект политики пытается силой изменить поведение другого, заставить его отказаться от своей свободы, идеологии, от прав на собственность, отдать ресурсы: территорию, акваторию и другое».
Википедия
Судный День становится ближе
В начале 2015 года случилось важное событие, оставшееся незамеченным мировой и отечественной прессой. А именно: американский журнал The Bulletin of the Atomic Scientists («Бюллетень ученых-атомщиков») перевел стрелки своих знаменитых «Часов Судного Дня» на «Без трех минут Полночь».
Напомню, что журнал был основан в 1945 году группой ученых и инженеров, принимавших участие в «Манхэттенском проекте» создания американской атомной бомбы. Они первыми осознали, что их изобретение несет угрозу самой жизни на Земле и включились в борьбу против ядерной опасности. «Часы Судного дня» были запущены в 1947 году. Время на них фиксирует, так сказать, близость человечества к Армагеддону. Переводятся стрелки не каждый год, а по мере изменения ситуации. Так, в 2012 году они стояли на «без пяти». Еще некоторые вехи:
1953 год — «Без двух минут Полночь». Испытания водородной бомбы США и СССР:
1972 год — «Без 12 минут». Начало советско-американской разрядки.
1984 год — «Без трех минут «. Это было время резкого обострения советско-американских отношений в период правления администрации Рейгана, когда в США всерьез заговорили о возможности победы в ядерной войне, стали планировать Стратегическую оборонную инициативу, а президент объявил СССР «империей зла».
1991 год — «17 минут до полуночи». Конец «холодной войны»; лучший показатель за все время, что тикают «Часы Судного Дня».
И вот опять «без трех», уровень 1984.
Тогда же в журнале появилась статья о последствиях гипотетического взрыва над центром Манхэттена ядерной боеголовки мощностью в 800 килотонн. Только от ударной волны и теплового и светового излучения, — утверждает автор, — в первые же минуты погибнет все живое на площади от 230 до 390 квадратных километров. Любой желающий легко представит себе, во что превратилась бы в аналогичном случае Москва в радиусе 8-11 километров от Кремля.
Публикация — этакая весточка из начала 1980-х годов, когда научное сообщество по обе стороны фронта «холодной войны» бросилось доказывать политикам и военным, что в ядерной войне не может быть победителя.
Из этих знаковых публикаций журнала ученых-атомщиков следует несколько выводов: 1. Уровень военной тревоги сегодня, четверть века спустя по окончании «холодной войны», вернулся к опасным временам начала 1980-х. 2. Ядерное война — это действительно гарантированное взаимное уничтожение. Единственная рациональная задача атомного оружия — сдержать желание противника на вас напасть.
Так у нас война или недоразумение?
Но давайте еще раз обратимся к «Часам Судного дня». 1991 год — самый безопасный год ядерной эры: «Без 17 минут Полночь». Что это за год? Конец «холодной войны». Крах коммунистической системы, альтернативной капитализму. Распад социалистического лагеря, СССР и Югославии; грандиозная перекройка политической карты Европы и Азии. Старт либеральных рыночных реформ сиречь западной экономической колонизации постсоветского пространства. Крушение многополярного мира и наступление мировой гегемонии США.
Иначе говоря, по последствиям для судеб человечества результаты «холодной войны» были сопоставимы с итогами предыдущей «горячей» Второй мировой. Под «сенью ядерного зонтика» невоенными средствами оказалось возможным решить задачи, которые в доядерное время решались вооруженной силой.
А это заставляет нас по-новому посмотреть на классическую формулу Клаузевица: «Война есть продолжение политики иными средствами». Сегодня — как раз «иные средства» есть продолжение войны. Вот почему, мне кажется, мы не ошибемся, если «холодную войну» будем считать Третьей Мировой. И вот почему мне кажутся бессмысленными споры о том, вернулись ли мы уже к временам «холодной войны» или еще нет. Та война точно закончилась — с поражением Советского Союза и коммунизма. С интеграцией России в лагерь бывшего соперника.
Возникает вопрос: является ли нынешнее драматическое обострение международной напряженности вокруг Украины результатом некоего неудачного стечения обстоятельств, недоразумения, неверной интерпретации интересов и мотивов друг друга, которые случаются и между партнерами? Или же мы оказались перед лицом такого системного явления, как война?
Технологии мирной войны
Давайте начнем с идеологии. «Американцы — исключительная нация, а Америка — единственное незаменимое государство на планете» — так говорит Барак Обама. Иными словами, США как бы авансом бросают вызов всем, кто не готов признать их превосходство. Сталин в таких случаях рёк: «Кто не с нами, тот против нас».
Теперь о доктринах. Митт Ромни, кандидат от Республиканской партии на президентских выборах 2012 года: Главная угроза для США — Россия.
Хиллари Клинтон, экс-госсекретарь США и наиболее вероятный кандидат в президенты от Демократической партии в 2016 году (и тоже задолго до всяких Евромайданов): Мы должны замедлить или предотвратить вдохновляемую Россией евразийскую экономическую интеграцию.
Действующий президент США Барак Обама в ООН: Три главные угрозы человечеству это Исламское государство, лихорадка «Эбола» и Россия.
Хочется продолжить и эту демонстрацию американского двухпартийного консенсуса тезисом из сталинских времен: «Если враг не сдается, его уничтожают». Действительно, вы же не будете договариваться, о чем бы то ни было с ИГ или «Эболой»…
Методы воздействия на Россию
Возьмем экономические санкции. Их дизайн — лишить ее доступа к зарубежным кредитным ресурсам и создать личные неудобства для представителей элиты, которые привыкли хранить детей, собственность и средства на Западе. Иначе говоря, цель — разрушить экономику и спровоцировать верхушечный переворот и смену режима. Конечно же, это не принуждение к миру, а принуждение к полной и безоговорочной капитуляции.
Мобилизационная готовность
В ту же экономическую войну, наряду с правительствами, включились институты, которые по самой природе своей в капиталистической экономике и буржуазном обществе призваны быть независимыми и объективными. Например, с точки зрения нейтрального специалиста невозможно понять поспешное снижение частными рейтинговыми агентствами кредитного рейтинга России до «мусорного». Ведь макроэкономические показатели у нашей экономики очень даже хорошие. А вот в логике военного времени все понятно: это работа на усиление эффекта от санкций.
Как и прошлогоднее абсурдное решение Гаагского арбитражного суда присудить России выплатить 51 млрд. долл. бывшим акционерам ЮКОСА. Юристы-профессионалы оплакивают репутацию некогда уважаемой инстанции, а той хоть бы хны: война, мол, все спишет.
А что вы скажете об использовании административного ресурса мобилизации? Это когда высокопоставленные американские дипломаты лично посещают руководителей западноевропейских компаний, не спешащих сворачивать дела на российском рынке, и ставят им ультиматумы: мы или они.
Как говорится: Все для фронта, все для победы! Мы за ценой не постоим!
Военный психоз
В 1980-е годы я изучал американскую прессу и даже написал диссертацию о ее роли в формировании политики США в отношении СССР. Так вот тогда СМИ были местом для дискуссий даже в самые острые моменты вроде вторжения советских войск в Афганистан. На страницах мнений в газетах и в аналитических передачах ведущих телеканалов звучали точки зрения «голубей» и «ястребов», в новостях — репортажи о столкновении позиций в конгрессе и о выступлениях антивоенных активистов. Президентов Картера и Рейгана рвали на части — одни за чрезмерную мягкость, другие за избыточную жесткость. Уверяю вас, в те годы перевод журналом Bulletin of the Atomic Scientists стрелок «Часов Судного Дня» ближе к Полуночи не остался бы незамеченным качественной прессой.
Да что там говорить: ведущие американские газеты «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост» даже по два корреспондента в Москве держали — одного для негатива, другого больше для позитива.
Сегодня ничего подобного вы даже близко не найдете.
СМИ без лишних вопросов транслируют любую ложь, исходящую от своей власти. Обаму если и ругают, то только за «мягкость». «Нью-Йорк таймс» то и дело ловят на систематическом вранье, а «Вашингтон пост» прозвали «Правда»-на-Потомаке». Оппозиция сослана в Интернет.
О том, что ядерная война становится возможной, говорят признанные ньюсмейкеры вроде Михаила Горбачева, патриарха американского консерватизма Пэта Бьюкенена и либерального историка Стивена Коэна. В ведущих СМИ — молчание. Даже Генри Киссинджера подвергают нападкам, когда он пытается объяснить согражданам, что сравнения Владимира Путина и Адольфа Гитлера некорректны.
Для самого Юрия Андропова, Генсека ЦК КПСС и бывшего руководителя зловещего КГБ, душителя диссидентов, не находилось столько слов ненависти, сколько для законно избранного президента демократической России. По уровню демонизации он уже как минимум сравнялся со Слободаном Милошевичем, Саддамом Хуссейном, Муамаром Каддафи или Башаром Асадом вместе взятыми. Иначе говоря, если бы не ядерное сдерживание — уже бы бомбили. И общественность рукоплескала бы тому, что Америка в очередной раз спасает мир.
«Теплая война»
Получается, как ни крути, что сегодня мы имеем дело все-таки не с досадными недоразумениями в отношениях между Россией и Западом. Против нас ведется самая настоящая война иными средствами. И противостоит нам слаженный и эффективный механизм ведения боевых действий невооруженным путем. Подкрепленный к тому же силовым давлением в виде НАТО на окраинах Санкт-Петербурга, планами разворачивания системы противоракетной обороны в Европе и готовностью поставлять летальное оружие Киеву. «Теплая война» — так еще в 1990 — годы называл это состояние Александр Зиновьев.
Назвать, впрочем, можно по-разному, хоть гибридной войной. Главное понимать, что это уже не «вторая холодная», а Четвертая Мировая.
Алексей Панкин,
политический обозреватель ИД «Комсомольская правда», член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»
