Одна из обсуждаемых поправок к Конституции – предложение закрепить статус семьи, как союза мужчины и женщины, которое внес заместитель главы Всемирного русского народного собора Константин Малофеев – уже встретила как поддержку (в частности, со стороны Церкви), так и возражения. Их, например, озвучила сопредседатель рабочей группы по внесению поправок, директор Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве России Талия Хабриева.
По ее словам, «сейчас, как известно, обозначились тренды на обезличивание брачных союзов. Формулировка о семье, как союза мужчины и женщины, в конституции Венгрии подверглась критике в заключении Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии)».
Новости партнеров
Мы не знаем, пройдет эта поправка или нет – но любой вариант будет выглядеть определенной идеологической декларацией. Внести ее – значит, заявить о своей приверженности традиционной семье. Отказаться вносить – значит, признать, что закон, в принципе, открыт для пересмотра понятия брака. Принятие или отвержение поправки – важное решение с далеко идущими последствиями, которое затрагивает целый ряд проблем. Это проблема суверенитета, проблема демократии, проблема отношения к семье и демографической политики.
Начнем с отношения к семье
Какое-то время назад торжественное провозглашение в Основном законе того, что семья – союз мужчины и женщины, выглядело бы бессмысленной тавтологией. Весь род людской, люди всех культур, всех религиозных и философских традиций исходили как из чего-то само собой разумеющегося, что брак – это союз мужчины и женщины, в котором (обычно) рождаются и воспитываются дети. Такова природная реальность – птицы вьют гнезда, бобры строят плотины, мужчины и женщины, исходя из своей природной взаимодополнительности, создают семьи. Ни государство, ни религия, ни культура не создают этой реальности – они просто признают ее важность. Именно в семье появляются на свет новые поколения, именно в семье они учатся любви и ответственности, именно семья является основой человеческого общества.
Это – общечеловеческое и само собой разумеющееся – представление о семье в последние десятилетия подвергается целенаправленному разрушению со стороны влиятельной антисемейной идеологии. С точки зрения этой идеологии, чтобы спасти землю от климатической катастрофы, необходимо бороться с ростом населения. Это предполагает продвижение абортов, бесплодных извращений и так называемых операций по перемене пола, которые оставляют человека навсегда бесплодным. Но более всего это предполагает разрушение семьи, где собственно население и воспроизводится.
В рамках этой деятельности по подрыву семьи само понятие брака пересматривается, причем настолько радикально, что даже смысл слова «брак» оказывается утрачен. Так называемый однополый брак, введенный в ряде стран, означает отказ государства признавать уникальный характер естественного брака, как союза мужчины и женщины, и его важность для жизни общества.
Между тем однополый союз – радикально другое явление. Независимо от оценок – просто на уровне фактов. Сожительство двух лиц одного пола, которое не предполагает взаимной верности (а дети в нем физически невозможны), резко отличается от союза мужчины и женщины, которые хранят взаимную верность, производят на свет и воспитывают детей. Это совершенно разные явления с разными социальными последствиями. Уравнивать их – значит резко понижать статус брака.
Нам надо ясно отдавать себе отчет в том, что цель, стоящая за продвижением «однополых браков», как и других заведомо бесплодных форм сексуального поведения – это сокращение численности населения. При этом такие меры оказываются действенны в развитых странах: Европе и в несколько меньшей степени – в США. Представители неевропейских культур совершенно не рвутся заменять естественное употребление противоестественным – и неизбежно вытесняют продвинутых европейцев.
Новости партнеров
Нам важно понять – чего мы хотим? Должны ли мы бороться за сокращение численности нашего населения? Зачем? Чтобы просто оставить нашу страну народам с более естественными и здоровыми представлениями о семье?
Если мы все же предпочитаем продолжить наше существование как народа – нам не нужно бояться вызвать негативную реакцию адептов антисемейной идеологии.
И здесь перед нами встает другой вопрос – вопрос суверенитета. Упомянутые «тренды на обезличивание брачных союзов» исходят от иностранных – или, вернее, глобальных – идеологических центров, которые ни в малейшей степени не озабочены будущим России или интересами ее граждан. Мы вправе ожидать от тех, кто пишет для нас законы, что они будут руководствоваться интересами и желаниями сограждан, а не идеологической лояльностью к «Европейской комиссии за демократию через право» или другим учреждениям, которые непонятно кто избирал – мы, граждане России, точно не избирали.
Демократия предполагает, что решения, которые определяют жизнь народа, принимает он сам, через своих выборных представителей, а не какие-то международные структуры. Среди наших сограждан продвижение извращений явно не пользуется поддержкой и популярностью – и попытка навязать переопределение брака сверху было бы грубым пренебрежением волей людей. Хуже того, это создало бы прецедент принятия решений, продиктованных стране извне – и открыло бы ящик Пандоры с непредсказуемыми последствиями.
Венгрия, которая записала в своей конституции, что семья – это союз мужчины и женщины, страна небольшая. Но венгры не побоялись сказать «нет» попыткам идеологического диктата. Они собираются сохранить свою страну, свой народ и свой национальный суверенитет. Россия – огромная страна и могущественная мировая держава. Для нас было бы как-то совсем неуместно и неприлично пренебрегать будущим нашего народа ради того, чтобы получить мимолетное одобрение антисемейных идеологов.
Поэтому для нас важно ясно обозначить в Конституции: семья – это союз мужчины и женщины. Это, конечно, приведет в сильное раздражение тех, кто нас и так не любит. Но это, напротив, привлечет симпатии тех, кто во всем мире, в том числе на Западе, сохраняет здравый смысл и нравственное здоровье. Но, что гораздо важнее – это обозначит для нас самих, что мы, как народ, не собираемся исчезать с лица земли.
