Первое что бросилось мне в глаза в Москве после 6 лет отсутствия — это невероятное обилие онлайн такси и служб доставки еды. По уровню развития «платформенной экономики» Россия, кажется, намного обогнала Европу.
После Швеции с ее языком политкорректности и атмосферой «социального мира» скандальный рекламный слоган Delivery Club просто режет глаза: «Ваш заказ доставит учитель литературы». Эта рекламная кампания задумывалась как коммерческая, но получилась остро социальной. Страна не смогла предложить всем этим учителям литературы и химии, заслуженным артистам и полиглотам никакой другой сферы реализации своих компетенций, кроме развоза пиццы и суши.
Новости партнеров
Я пересказываю шведским друзьям типичный сетевой анекдот: «- Алло, это доставка еды. Какой у вас код подъезда? – Наберите год написания «Гамлета». – Хорошо, поднимаюсь».
Очевидно, что за этой злой иронией стоит тупая, бесперспективная, тяжелая и изматывающая работа, которая ведет к депрессии и чувству отчаяния. А порой доводит и до трагедии, как случилось в конце апреля, когда в Петербурге от переутомления умер 21-летний курьер одной из подобных служб доставки еды. Сердце не выдержало переутомления от 12 часовых смен и постоянного страха быть оштрафованным. Уже мертвого его все-таки оштрафовали за опоздание на смену.
***
Внешне Москва поражает своей красотой и благоустройством. Все эти велосипедные дорожки, отреставрированные фасады, экзотические оттенками дорогой подсветки на Бульварном кольце, бесконечные переполненные рестораны и бары с таким разнообразием сортов пива, что Прага и Мюнхен кажутся жалкими пародиями. Когда я уезжал, возле станций метро и оживленных перекрестков были целые городки торговых киосков и павильонов. Сейчас от них не осталось и следа. Широкие, чистые тротуары, аккуратные аллеи. Вместо моря мелкой торговли теперь крупные сети. Город стал красивее и удобнее, но десятки тысяч людей потеряли источник дохода. Что стало с ними? 40 лет назад тысячи мелких торговцев, разорившихся из-за развития крупного бизнеса, стали главной движущей силой исламской революции в Иране, которую, как известно, «совершил базар».
Внешне Москва никогда не выглядела так роскошно, как теперь. Но если в 1990-х на фоне всеобщего хаоса и нищеты совершались фантастические карьеры, многие в мгновение ока превращались в миллионеров, а в 2000-е российская столица переживала бурную революцию менеджеров, когда возникшие из криминального хаоса ельцинской эпохи крупные корпорации открыли карьерные возможности для тысяч молодых менеджеров и технократов, то теперь классовые границы застыли. Подняться по социальной лестнице стало почти невозможно, а разрыв между бедными и богатыми стал выглядеть непреодолимой пропастью.
Говорят, ядром кампании Берни Сандерса в США в 2016 году были разочарованные выпускники колледжей, которые в придачу к своим престижным дипломам получили большие долги по образовательным кредитам, но не смогли найти работы, соответствующей их компетенциям. В России таких разочарованных, по ощущениям, намного больше. Доля людей с высшим образованием традиционно высока – 30,2% (практически столько же, сколько и в Швеции и других развитых странах), но только 26% выпускников ВУЗов находят работу по специальности. Остальных ждут в «платформенной экономике» персональных услуг.
Внешнее благополучие и атмосфера праздника едва скрывает загнанные вглубь проблемы. Страну накрывает волна новой наркотизации, тоже замешанная на новых технологиях. В провинциальных городах на стенах домов повсюду красуются адреса в даркнете, где каждый может заказать «соли» и «спайсы», пришедшие на смену героину и гашишу, в даркнете. Полная анонимность, никаких посредников, минимум риска. Типичный интернет-магазин наркоты в даркнете выглядит как продвинутая торговая площадка. Каталог товаров, акции, скидки, вакансии. В мессенджере Телеграмм есть канал наркокурьеров на который подписано почти 200 тысяч человек. Из эмиграции я старался следить за всем что происходит в стране, но эта темная сторона жизни, погруженной в даркнет, оказалась для меня полным сюрпризом.
Новости партнеров
Чем-то это напоминает о 1990-х годы, когда социальная катастрофа, вызванная либеральной шоковой терапией, подсадила на иглу десятки и сотни тысяч моих сверстников, потерявших всякую надежду и ориентацию в жизни. Только на этот раз все происходит без всякой видимой катастрофы. Но в душном воздухе российской столицы явственно чувствуется безнадежность, дезориентация и социальная депрессия.
Самыми чуткими к этой атмосфере оказались, конечно, подростки. Они создают новую культуру страданий, декаданса и наркомании. «А у меня во дворе/ ходит девочка с каре…» —в популярном клипе поется о паре, которая бесконечно распивает вино, употребляет наркотики и танцует на крышах, пока загадочная девочка с каре не умирает от передозировки. Тогда ее возлюбленный везет ее в лес и закапывает в мерзлую землю под унылый рефрен «и я так в нее влюблен, и я так в нее влюблен». Любовь кончается вместе с дозой наркотика.
Разочарование и безысходность сквозят во всем. «Люблю испытывать боль» — пишут 17-летние подростки в Тиндере. И этот садомазохистский культ каким-то образом резонирует с реальностью этого поколения. В 2018 меня потрясла история парня и девушки из благополучных семей среднего класса. Они были только друзьями, но вместе снимали квартиру, употребляли наркотики и переживали постоянно углубляющуюся депрессию. И вот, однажды зимним вечером, парень убил свою подругу, потом всю ночь насиловал ее труп, спокойно и подробно описывая происходящее в блоге.
«- Я никак не пытаюсь оправдать себя. То, что я сделал, — ужасно. Но я сделал то, что захотел и посчитал нужным, потому что я могу» — написал он перед самоубийством.
Главный убийца русской литературы, Родион Раскольников, в убийстве искал ответ на вопрос о том, можно ли перешагнуть через общепринятые моральные границы, став сверхчеловеком. Теперь, как и полтора столетия назад, молодежь выбирает нигилизм, отрицает моральные и мировоззренческие нормы окружающего общества. И вновь этот нигилизм из сферы индивидуальной очень быстро переходит в область политического.
Большую часть жизни я прожил в России, в которой политика почти никого не интересовала. И самой деполитизированной была именно молодежь. Теперь все изменилось.
Та же самые юноши и девушки, которые культивируют депрессивный мир насилия и наркомании, активно пишут и в политические паблики. Даже на наркоманских форумах и телеграм-каналах полно политических текстов, дискуссий или постеров протестных демонстраций. А в российском сегменте Youtube происходит настоящая революция политического блогинга. Буквально за несколько лет возникли сотни идеологизированых каналов всех направлений. В последний год особенно быстро развивается левый сектор. Только за первые три месяца 2019 года 20 самых популярных леворадикальных ютуб-блогеров получили более полумиллиона новых подписчиков. У лидеров число подписчиков уже давно перевалило за миллион.
Эта волна переходит и в офф-лайн. По всей стране стихийно возникают марксистские кружки. Причем, если раньше их с большим трудом создавали политические организации, вроде Левого фронта, то теперь они возникают не просто автономно от них, а в ощутимом противостоянии с политическими группами. Доктринальная идентичность таких групп иногда поражает своей экзотичностью. В Питере есть, например, сообщество Tankies, которое самоопределяется как «аниме-сталинизм». Впрочем, качество производимых ею текстов, может удивить своей серьезностью и глубиной.
Новости партнеров
Этот подъем политизированного интернета, конечно, затронул не только левых. Сотни тысяч просмотров собирают блогеры либертарианского направления, националисты и русские сторонники альтрайт идеологии.
***
В истории России нечто похожее уже происходило. В середине XIX столетия империя сама создала своего социального антагониста. Половинчатая модернизация и развитие образования породили большую прослойку образованных людей, не находящих себе применения в консервативном сословном обществе с его самодержавием, аристократией и засильем бюрократии. Эти люди, выпавшие из старых сословий, назывались разночинцами, ощущали себя лишними, и быстро радикализировались. Очень скоро они превратились в носителей новой, подрывной идеологии. Из абстрактного нигилизма этот культурный и мировоззренческий протест эволюционировал в политический радикализм разных оттенков.
В октябре 2018 года молодой анархист подорвал себя в здании приемной ФСБ в Архангельске. А в этом году исполняется 140 лет террористической партии «Народная воля», боевики которой в 1881 году убили царя Александра II. Теоретические поиски «лишних людей» в условиях несвободы часто приводят к насилию. Но самой массовой кампанией разночинцев 19 столетия стало «хождение в народ». Образованные горожане наряжались в крестьянские одежды и отправлялись в деревни проповедовать ненависть к царю, дворянам и церкви. Похожую проповедь сейчас ведут политизированные блогеры в русском Ютубе.
«Хождение в народ» дало всходы не сразу. «Обращение с революционной проповедью к народу не пропадает даже тогда, когда целые десятилетия отделяют посев от жатвы» — писал Владимир Ленин, считавший разночинцев своими предшественниками.
История никогда не повторяется буквально. Но возникновение массового слоя «Лишних людей» роднит две эпохи русской истории. Как и 150 лет назад, отсутствие перспектив, бедность и нестабильная занятость контрастируют с зашкаливающим неравенством и роскошью элиты. Ее привилегии охраняет все более авторитарная власть, которая вводит цензуру, усиливает пропаганду и увеличивает число запретов и ограничений. Молодые учителя и инженеры, разносящие пиццу; подростки, растущие в условиях удушливой несвободы, цензуры и кричащей несправедливости; целые поколения, обреченные жить хуже своих родителей – все они вновь ищут пути разрушить систему, которая, как им кажется, украла у них судьбу.
Нынешняя власть всегда видела в царской России образец для подражания и источник для создания исторического мифа. Пропаганда бесконечно реконструировала национализм, консерватизм, клерикализм, сакрализацию власти «России, которую мы потеряли». Теперь власть неожиданно получила копию, но не своего собственного идеологического лубка, а той страшной и неприглядной реальности, которая однажды уже закончилась социальным взрывом планетарного масштаба.
