На Украине осенью начнется новый политический сезон. Он будет довольно напряженным — в стране готовятся к выборам. Чего ожидать от выборов, и что происходит на Украине изданию Украина.ру рассказал политолог Михаил Погребинский.
— Вы чувствуете, что на Украине происходит изменение политической атмосферы или все остается, как и было в предшествующие 3-4 года?
Новости партнеров
— Ничего существенно не меняется. Есть отдельные сигналы от части «оранжевой публики» осознания тупиковости государственного курса. Для большинства людей есть понимание, что государство идет не туда. А вот в отношении того, что является отправной точкой, что пошли не туда, не понимается.
— У себя в фейсбуке вы написали, что пришло время для диалога с вменяемыми майдановцами. Как вы считаете, они начинают прозревать? Ведь еще пару месяцев назад они поддерживали погромы и нападения националистов, называли это «народным правосудием»…
— Я провоцирую этот диалог всеми имеющимися способами. В частности, ухватился за статью на «Украинской правде». Но пока реакции я не видел.
— А можете вы назвать «вменяемых майдановцев», готовых к диалогу об общественном согласии. Насколько они влиятельны в украинском обществе?
— Я-то знаю таких людей, но у меня в последние пару лет не было с ними контактов. Насколько они безнадежны, я не знаю. Но я считаю, что нужно говорить. По крайней мере те люди, которые бы хотели сохранить эту страну, где все равно будут жить и придерживающиеся националистических взглядов, и их оппоненты. Проблема в том, что нет готовности для диалога. Есть абсолютное неприятие оппонента. Это означает, что если дальше так продолжится, сохранить страну будет крайне сложно, если вообще возможно.
Есть случаи, когда представители майданного лагеря в русофобском издании, как в случае со статьей на УП, отдают себе отчет, что ультраправые представляют опасность для государства.
— Это «прозрение» дойдет до государственных мужей? Приструнит ли власть радикалов, или продолжит использовать их в своих грязных политических целях?
Новости партнеров
— Руководство страны в этом не заинтересовано. По крайней мере, нынешнее руководство. Может, после выборов что-то будет меняться, но пока интереса в этом нет. Радикалы идейно свои, хотя и путаются под ногами. Власти готовы скорее использовать радикалов против своих оппонентов, чем разобраться с ними и загнать их в нишу.
— Готово ли украинское гражданское общество к диалогу, к дискуссиям? Ведь с 2014 года оно очень разобщено, есть условные «патриоты» и «ватники», и между ними, кажется, пропасть. С каких тем можно пробовать начинать разговор?
— Я думаю, что есть среди вменяемых людей понимание того, что нужно прекращать военные действия, пусть даже в позиционной слабовыраженной форме. С этого нужно начинать. Установка на прекращение военных действий поддерживается абсолютным большинством людей. А вот то, чем жертвовать — здесь много разногласий. Кроме того, нужно было бы подтолкнуть вменяемых людей к мысли, что те беды, которые свалились на Украину, связаны с односторонним выбором «Геть від Москви». Все равно уехать от Москвы в Австралию не получится. Нужно искать общий язык с Москвой, имея реалистические идеи. Но сегодня в том лагере я не вижу понимания этого.
— Раскол Украины — очевиден, и «партия войны» его только углубляет. Порошенко тоже в публичной риторике выступает жестко — «враги», «агенты Кремля», «свои» и «чужие»… Сохранится ли этот курс в ближайшее время, например, до президентских выборов в 2019 году?
— Думаю, Порошенко сохранит этот курс. Никаких признаков, что президент готов искать поддержку не только среди националистического электората, но и ближе к центру, пока не видно. Он сделал ставку на то, чтобы оказаться в толпе кандидатов, опирающихся на правый националистический электорат. Их там не так уж много. Они и будут делить этот «пирог». Это оставляет шанс иному лагерю, противнику правых, попасть во второй тур. Но для этого они должны объединиться.
— Сегодня, конечно, рано говорить о ходе президентской кампании, и, все-таки, как вы считаете, в какой атмосфере она будет проходить? Чего вы от нее ждете?
— Ясно, что кампания будет грязная, что президент будет делать все возможное, чтобы не проиграть. Не случайно президент уже начинает рассказывает о возможном вмешательстве России в выборы. Я думаю, что сейчас готовятся все инструменты, которые дадут ему шанс остаться на второй срок. Гарантий этому нет, но инструменты для предоставления шанса готовятся, в том числе фальсификации.
— Что такое, по-вашему, «партия войны», если вкратце, кто в нее входит? А «партия мира» есть? Из кого состоит?
Новости партнеров
— В «партии войны» есть радикальные подразделения. Наиболее радикальные — это националистические силы, вроде партии «Свобода», «Национального корпуса» и менее радикальные — «Народный фронт» во главе с Яценюком, Турчиновым и Аваковым. Последний предлагает почти что силовое решение. Значительная часть БПП также является сторонниками силового решения конфликта в Донбассе. Но они отдают себе отчет в том, что можно получить такую «обратку», что мало не покажется, поэтому инициировать это они не решатся. «Партия мира» — это большая часть общества, но она загнана в подполье. А на поверхности, в партийном спектре, это «Оппозиционный блок» и партия «За життя».
