Важнейшие для судеб сотен людей переговоры между Украиной и республиками Донбасса сорваны. Сделано это в основном усилиями главного переговорщика с украинской стороны — вице-спикера Верховной рады Ирины Геращенко. Почему делегация России и ЛДНР была вынуждена покинуть переговоры и какие аргументы выдвигает Киев, не желая обменивать пленных Донбасса?
«Ирина Геращенко (представитель Украины в гуманитарной подгруппе) заявила, что Киев будет вести переговоры по вопросу обмена пленными только с ОБСЕ и «РФ-оккупантом». В ответ представители Республик покинули переговоры вместе с представителем РФ», — пояснила ситуацию руководитель рабочей группы по обмену пленными от ЛНР Ольга Кобцева.
Новости партнеров
Представитель от ДНР, по совместительству – уполномоченный республики по правам человека Дарья Морозова также уточнила, что на заседании предполагалось «достигнуть завершения подготовки» к обмену пленными по формуле проведению обмена «всех установленных на всех установленных». «Нами была проведена колоссальная работа по уточнению списков. Однако деструктивная позиция украинской стороны в очередной раз подтвердила нежелание официального Киева проводить обмен. Наша делегация была вынуждена покинуть заседание, поскольку от украинской стороны прозвучал официальный отказ от обмена», — подчеркнула она.
На самом деле реальность еще тяжелей.
Переговоры об обмене шли с большим скрипом. Изначальная схема «всех на всех» оказалась невыполнимой из-за принципиально разных подходов сторон к учету пленных. Украина до сих пор не выполнила одно из основных требований минских соглашений – не приняла закон об амнистии. Поэтому значительное количество пленных и удерживаемых Киевом лиц по украинскому законодательству считаются уголовными преступниками, так что их не включают в списки на обмен. В итоге возникло разночтение более чем в сто человек, судьба которых не прояснена. Порой не известно даже их местонахождение.
Представители ДНР и ЛНР еще месяц назад потребовали начать так называемую «верификацию», то есть процесс физического подтверждения местопребывания тех граждан самопровозглашенных республик, которые заявлены в списках на обмен по принципу «всех на всех». Это предложение встретило резкое противодействие со стороны Ирины Геращенко. А она, помимо всего прочего, заместитель спикера Верховной Рады и вроде как должна следить за судьбой закона об амнистии.
С Геращенко в принципе сложно вести дела. В прошлом журналист и пресс-секретарь Виктора Ющенко, она легко изобретает аргументы на ходу и склонна к собственным политическим играм, представляя себя новой Тимошенко. В мае она пыталась торпедировать верификацию тем, что, по ее словам, многие их людей, заявленных со стороны ЛДНР, уже на свободе, а «ни украинское законодательство, ни международное право не позволяют насильно перемещать или опрашивать людей, находящихся на свободе».
На деле это означает, что в Донецке и Луганске ничего о судьбе этих людей не знают, кроме того, что они были взяты в плен или захвачены СБУ, но Геращенко утверждает, что они «где-то на свободе» или даже «отказываются возвращаться», находясь в заключении. Осознал, мол, вину.
Однако хотелось бы все-таки на них взглянуть. Действительно ли они на свободе или их где-то расстреляли в овраге, и теперь у Киева начались проблемы с верификацией их личности?
Новости партнеров
Геращенко настаивает на том, что «несколько сотен человек отказываются переезжать». «Те, кто в тюрьме, подтвердили свое нежелание. Те, кто на свободе, и так не хотят переезжать, потому что если бы хотели — переехали… Каждую неделю два-три человека выходят на свободу, и некоторые из них уже даже переехали через контрольные пункты въезда-выезда! Как их можно верифицировать?» — говорит она.
Этот набор слов вызвал закономерные вопросы. И Ольга Кобцева все-таки настояла, чтобы делегация ЛНР (ранее так же повела себя и ДНР), в которую должны были также матери некоторых пленных и задержанных, начала верификацию, для чего 4 мая они должны была посетить ряд колоний и тюрем на подконтрольной Киеву территории. Безопасность делегации должна была гарантировать миссия ОБСЕ, которая тут же запросила пощады (они себя-то обезопасить не могут). В результате начало процесса верификации перенесли на неделю, а делегацию комитета матерей должны были сопровождать сотрудники СБУ и украинский омбудсмен Валерия Лутковская.
Под верификацией украинская сторона и примкнувшая к ней ОБСЕ понимает исключительно опрос заключенных на предмет того, хотят они возвращаться в ДНР и ЛНР или не хотят. То есть, человек находится в плену до трех лет, откуда-нибудь с базы батальона «Торнадо» переехал в краматорское СИЗО транзитом через яму СБУ – и теперь он не хочет вернуться к маме, осознав вину перед Украиной? При этом в украинских документах эти люди именуются исключительно «преступниками». «Началась верификация преступников» — это один из шедевров украинского дипломатического языка.
В результате на подконтрольную Киеву территорию выехали три женщины, которых та же Геращенко в качестве «делегации ЛНР» не признала. Для Киева вообще чрезвычайно важно, как именно называется то или иное мероприятие, а равно – люди, в нем участвующие. Нет никакой ЛНР, значит, нет и ее делегации. «Никаких участников Минских групп в группе по верификации нет. В Минске четко определили состав этих групп. В ней принимают участие ОБСЕ, СБУ, офис Лутковской и несколько матерей задержанных за преступления лиц», — заявила тогда Геращенко. Ладно, Ольгу Кобцеву вывели за скобки, но СБУ-то тут причем? Ее в минских документах точно не упоминали.
Из этого посыла и вытекает нынешняя позиция Геращенко. Похоже, эта трудная женщина теперь определяет судьбу нескольких сотен человек. И после ее слов о том, что переговоры об обмене пленными будут вестись только с российской стороной (а Россия вообще-то не является стороной конфликта), вся мучительная трехмесячная работа по определению списков пленных с их дальнейшей «верификацией» пошла коту под хвост.
Апогея конфликт достиг в тот момент, когда Геращенко конкретизировала свое видение того, кого считать пленным, а кого не считать. По ее словам, 39 человек из списка ДЛНР – это «военные преступники», которые обмену не подлежат. Это автоматически торпедирует принцип «всех на всех», как и гипотетический закон об амнистии. Кроме того, она заявила, что ДЛНР и РФ требуют освобождения 63-х «преступников, не связанных с инспирированным конфликтом на Донбассе». Это, например, бывшие сотрудники донецкого, луганского и крымского «Беркута», которые обвиняются не в боях за Донбасс (хотя были захвачены именно там), а в, как она выразилась, «расстреле «небесной сотни» на Майдане». В обмен на них Геращенко потребовала освобождения «незаконно удерживаемых крымских татар», которых насчитала «более 30».
«Позиция всех украинских представителей здесь однозначная: минская группа – не лавочка по освобождению всех убийц и криминалитета, поэтому шантаж не пройдет», — резюмировала пани Ирина, под конец потребовав «освобождения всех политзаключенных в России».
Нервы у людей все-таки не железные, потому делегации России, ДНР и ЛНР покинули переговоры, что, кстати, случилось впервые за все время минских посиделок. А отсутствие доверия к Ирине Геращенко как к адекватному переговорщику привело к тому, что все три делегации потребовали подтверждения ее слов и подписей со стороны Виктора Медведчука.
Новости партнеров
В ответ Геращенко, считающая гуманитарные вопросы чуть ли не своей персональной политической площадкой для раскрутки, встала на дыбы и обвинила Донецк и Луганск в «затягивании процесса». И в силу привычки постоянно апеллировать к ОБСЕ потребовала вообще отложить все гуманитарные переговоры (то есть, ее же площадку) до того, как «будет решен» вопрос о «введении полицейских сил ОБСЕ», что тоже никак не отражено в Минских соглашениях и не более чем очередная безумная идея Киева. И как после такого разговаривать с этой блондинкой из Черкасс?
Стоит добавить, что страсть к «соблюдению украинского законодательства в зоне АТО» приводит ко множеству эксцессов. Это законодательство, чтоб оно было здорово, напрямую запрещает «финансировать сепаратистов», в результате чего невозможно наладить платежи за воду и электричество между ДЛНР и территорией, подконтрольной Украине. Как Борису Грызлову удалось уладить этот вопрос – загадка, но он уже заявил, что было «найдено решение по механизму оплаты и срокам расчетов с украинским предприятием за воду, поставляемую в Луганскую область». Правда, еще не факт, что этот механизм (каким бы он ни был; пусть хоть наличными через реку деньги носят) не будет саботирован на уровне Геращенко или местных украинских «военно-гражданских администраций».
Понятно, что Геращенко играет в собственные игры с целью капитализации своих политических амбиций. Стратегическая цель – отодвинуть от переговоров Медведчука. И это одна из наиболее неприятных особенностей нынешней Украины – приходится иметь дело с политиками, которые просто играют в дипломатию, манипулируя судьбами людей, и не пытаются достичь хоть какого-то компромисса.
