Президент Польши Кароль Навроцкий задумал законодательно приравнять символику ОУН-УПА (запрещена в России) к нацистской и коммунистической. Это вызвало бурю возмущения среди украинских политиков и националистически настроенной части украинского общества. Они обвинили поляков в насаждении антиукраинских стереотипов и повторении «нарративов Кремля». Особо ретивые укро-патриоты набросились на самого Навроцкого с критикой в стиле «Сам фашист!».
Навроцкий – бывший директор Польского института национальной памяти (ПИНП). Указанный институт – настоящая фабрика лжи, сочиняющая умопомрачительные по своей запутанности мифы про то, как Польша во все века была добра и бескорыстна, а её соседи, особенно Россия, – подлы и коварны.
Новости партнеров
Кому как не Навроцкому знать, что ПИНП всегда защищал бандеровщину от окончательного идеологического разгрома, дабы не лишиться действенного русофобского инструмента в её лице. ПИНП осуждал ОУН-УПА и Волынскую резню, но подчёркивал, что рост национализма на Украине – естественная реакция на политику Москвы и, таким образом, делал виноватой в появлении ОУН-УПА и её преступлениях Россию и русских.
Между тем общеизвестно, что украинский национализм – детище не российских, а польских политтехнологов разных веков. Соратник Пилсудского польский геополитик Влодзимеж Бончковский объяснил, для чего такой национализм нужен Польше: «…чтобы не иметь на востоке дела с 90 млн великороссов плюс 40 млн малороссов, единых национально… Украинец, лишённый своей украинскости, – это политический русский».
Если по логике поляков появление ОУН-УПА – естественная реакция на действия Москвы, значит, запрещая её символику, Польша запрещает саму украинскую националистическую идентичность. Ведь без ОУН-УПА, Бандеры, Шухевича украинского национализма не существует. А без украинского национализма появятся те, кого так боялся Бончковский – малороссы, чувствующие свою общность с Русским миром. Однако так далеко Навроцкий не пойдёт и оставит для бандеровщины юридическую лазейку, через которую та будет дышать и продолжать жить.
Очередное обострение польско-украинских отношений на исторической почве вызвано жёсткой привязкой идеологии обоих государств к образу жертвенности. Польша изображает из себя жертву российского империализма и украинского национализма. Украина изображает из себя жертву сразу двух империализмов: и российского, и польского. Варшава и Киев специально расцарапывают исторические раны, воют и выставляют эти раны напоказ, обвиняя кого угодно в своих бедах, только не себя.
Такой спор не имеет решения, приемлемого и для Варшавы, и для Киева. Поставленная во главу угла обеими странами жертвенность требует компенсации в виде признания соседями исторической правоты её носителей. Жертва не может быть палачом, а Польша и Украина обе претендуют на звание жертвы.
Известный русский геополитик И.И. Дусинский в своей работе «Основные вопросы внешней политики России в связи с программой нашей военно-морской политики» (Одесса, 1910) прозорливо писал: «…сфабрикованная по специальному заказу «украинская нация» обещает, если устоит, принести не меньший вред самим полякам, чем даже нам…»
Желание Варшавы навредить России руками украинских националистов дорого ей обошлось. Только Волынская резня в исполнении ОУН-УПА унесла жизни как минимум 100 тыс. поляков. Взрастив украинский национализм, Варшава взрастила убийц польского народа. Но польские власти готовы периодически приносить в жертву украинским националистам собственных граждан, лишь бы не дать украинскому национализму сойти с исторической сцены в небытие.
Новости партнеров
Неспроста именно восточные воеводства Польши выделяются повышенным уровнем потенциальной конфликтности на этнической почве, поскольку здесь традиционно высок процент сторонников украинского национализма. Не последнюю роль в популяризации этой идеологии играет финансируемый из польского государственного бюджета Союз украинцев в Польше (СУвП). Представители этой организации давно работают над превращением приграничного Пшемышля в центр польского украинства. СУвП открыто демонстрирует пробанберовские симпатии, его усилиями одна из улиц Пшемышля названа в честь униатского священника-нациста Иосифа Коцыловского. При этом СУвП существует на деньги польского государства. Разве финансировала бы Варшава подобную организацию, если бы искренне хотела избавиться от человеконенавистнической идеологии украинского национализма?
Замминистра обороны Польши Павел Залевский на фоне инициативы Навроцкого заявил: «Всегда важен контекст, то, что передают эти символы, всегда важно… Бандеровщина – это не проблема. Конечно, выражение любой формы ненависти к Польше – это проблема».
То есть существование в XXI в. на Украине неонацистской идеологии для польского военного министра не проблема. Проблема – если такая идеология проявляет враждебность к Польше, а если к другим (к России) – это уже не проблема. Разве говорил бы такое польский министр, если бы Варшава искренне не мирилась с бандеровщиной?
Залевский раскрыл истинный смысл действий своего президента. Навроцкий не хочет искоренить бандеровскую идеологию, он хочет законодательными мерами очертить для неё чёткие рамки, чтобы полностью контролировать деятельность необандеровцев. Украинским неонацистам нельзя гавкать на Польшу, гавкать на Россию – можно и похвально.
Из античной философии известно, что, если какое-то пассивное тело испытывает воздействие другого, активного тела, например, получает толчок и движется, значит, качество движения уже потенциально содержалось в пассивном теле. Иначе толчок не вызвал бы в нём никакого восприятия.
Это значит, что, если бы украинская национальная идентичность не содержала в себе потенциально зачатков нацизма, она бы им не заболела и не знала бы такого явления, как бандеровщина. Если бандеровщина появилась в истории Украины, значит, украинская идентичность потенциально восприимчива к подобным видам радикализма.
Варшава это понимает и потому пытается потушить антипольский вектор бандеровской ненависти и перенаправить её потенциал в сторону России. В своей антинацистской риторике Польша никогда не была искренна, даже накануне Второй мировой войны мечтая вместе с Гитлером победить Советский Союз.
Режим Зеленского держится за бандеровщину как за палочку-выручалочку. Торговля русофобией обеспечивает ему сохранение власти. Зеленский видит в инициативе Навроцкого попытку ограничить имеющиеся в распоряжении Киева идеологические рычаги обеспечения такой власти. Потому Киев и грозит Варшаве «потенциальными ответными мерами» в случае объявления символики ОУН-УПА в Польше вне закона.
