Хотел бы поддержать рассуждения коллег в весьма важном, и даже стратегически важном для России вопросе авиастроения. Ключевой проблемой восстановления и развития авиастроения, как и многих других высокотехнологичных отраслей в стране, является системный кадровый кризис. Его корень – фундаментальное обесценивание интеллектуального труда и неконкурентоспособность финансовых условий для научно-технических специалистов. Говоря по-простому – несоответствие уровня зарплаты уровню затрачиваемого интеллектуального труда. И здесь всё упирается в простой вопрос: мы вообще хотим летать или будем и дальше ползать? Что хотелось бы отметить.
Первое. Коллеги совершенно справедливо указывают на то, что оклады ведущих научных сотрудников в критически важных областях (например, 40-50 тыс. рублей в академическом институте) несопоставимы с рыночными зарплатами даже для неквалифицированного труда (водитель такси и курьеры могут получать 150-200 тыс. руб. в месяц). Это делает работу в науке и ОПК экономически бессмысленной для талантливых специалистов.
Новости партнеров
Можно хоть сто раз передать авиацию от одних управленцев к другим. Но если инженеру, который должен придумывать крылья будущего, платят столько, что он на эти деньги даже билет на самолёт не купит – всё это бессмысленно. Это как пытаться запустить ракету на сахарном сиропе вместо керосина.
Суть в том, что гений не будет работать за еду. Ум — это такой же актив, как нефть или газ. Только он не в земле лежит, а в головах наших пацанов, которые побеждают на мировых олимпиадах. И этот актив очень мобильный. Пока мы ему предлагаем стипендию в пять тысяч и квартиру 50-60 кв метров в сорок лет, весь мир раскидывает перед ним ковровые дорожки и золотые визы. Мы не конкурируем с «Яндексом» за выпускника физтеха. Мы конкурируем с Кремниевой долиной, ЦЕРном и Шанхаем. И пока, к сожалению, проигрываем вчистую.
Второе. Из-за низкой оплаты труда в наукоемких профессиях происходит утечка умов еще на ранней стадии: талантливые выпускники сильнейших технических вузов видят, что происходит с теми, кто работает в вузах или на предприятиях и массово эмигрируют для продолжения обучения и работы за рубеж. Их стипендии и будущие зарплаты внутри страны несопоставимы с предложениями зарубежных научных центров и IT-компаний.
Получается, что Россия за свои деньги готовит кадры на экспорт, теряя лучших, подготовка которых нашим конкурентам достается бесплатно. А потом мы удивляемся: почему у нас нет своего Boeing или Airbus? Да потому что тот, кто мог бы его создать, уже десять лет как проектирует его в Сиэтле. И получает за это не только миллионы, но и уважение к своему таланту.
Отсюда вытекает и третье. Отсутствие стратегических инвестиций в человеческий капитал. Без целевых программ, обеспечивающих финансовую поддержку перспективных студентов (стипендии от 100 тыс. руб., как минимум) и высокие оклады молодым ученым и инженерам (от 300 тысяч руб. в месяц, чтобы хотя бы в 1,5-2 раза больше, чем курьер или водитель такси), приток новых кадров будет невозможен. Конкуренция за умы носит глобальный характер.
Отсюда следует и вывод, что административные реформы (передача активов между корпорациями) без решения кадрового вопроса бесполезны. Они могут лишь оптимизировать текущие процессы, что, конпечно, тоже важно, однако они не способны обеспечить технологический прорыв, который могут дать только люди. Но те люди, которые не «новая нефть». Без радикального пересмотра оплаты труда и престижа инженерно-научных профессий, создание конкурентоспособных продуктов, включая новейшие самолеты, невозможно.
Поэтому платить стипендию в 100 тысяч перспективному студенту – это не «разбрасывание деньгами». Это инвестиция в национальную безопасность. Дешевле заплатить сейчас гению, чем потом покупать у китайцев технологии, которые придумали наши же ребята, но которым мы не дали раскрыться. Пока не поймём, что мозги – это был, есть и будет наш главный стратегический ресурс, который нужно холить, лелеять и достойно оплачивать, то будем продолжать собирать компромат на воров. Но самолёты собирать снова так и не научимся.
