Встреча Фридриха Мерца с Дональдом Трампом оказалась в тени из-за событий, предшествующих ей и последовавших сразу вслед за ней: телефонные разговоры Трампа с Путиным и Си Цзиньпином и публичная ссора президента США с Илоном Маском. Немецкий канцлер держал себя скромно и старался польстить самолюбию хозяина, делая акцент на глубоких связях как двух стран, так и лично Трампа с Германией: подарил ему свидетельство о рождении его немецкого деда (притом что даже отец Трампа был зачат в Германии, куда его эмигрировавший в Штаты родитель вернулся на некоторое время). Трамп был настроен в целом дружелюбно, даже заявил, что с Мерцем непросто иметь дело, — он уточнил, что говорит об этом с положительной интонацией.
Мерца не вывела из себя даже реакция Трампа на упоминание канцлером приближающейся годовщины высадки американцев в Нормандии в 1944-м — тот хотел напомнить об этом в качестве примера, как «американцы однажды закончили войну в Европе». Намек на Путина как потенциального нового Гитлера, то есть поработителя Европы, был более чем очевиден, однако Трамп не принял передачу, прервав канцлера словами: «Для вас это был неприятный день».
Новости партнеров
И хотя Мерц свел все к благодарности за то, что высадка союзников «в итоге привела к освобождению страны от нацистской диктатуры», это лишь подчеркнуло роли переговорщиков. Мерц приехал в качестве просителя: ему нужно было добиться от Трампа согласия на прекращение одной войны (торговой — с Евросоюзом) и наращивание участия в другой (против России на Украине). Речь идет в первую очередь о новых американских санкциях, к которым ЕС подталкивает США — вопреки даже тому, что они в итоге ударят и по европейской экономике. Но желание «остановить Россию», то есть добиться включения Украины в евро-атлантический лагерь (пусть и без формального членства в НАТО), пересиливает все остальное, и поэтому Мерц продолжал настаивать на исторических параллелях: «Мы знаем, чем обязаны вам. И именно поэтому я говорю: сегодня Америка вновь в уникальной позиции, чтобы положить конец этой войне. <…> Нам нужно больше давления на Россию».
Положить конец войне — это ввести против России такие санкции, которые если и не поставят ее на колени, то вынудят отступиться от Украины, отдав ее Западу. Атлантисты все еще верят в то, что у них есть силы для реализации такого сценария. Но, во-первых, Трамп все еще не готов возвращаться к байденовской политике поддержки Украины «столько, сколько нужно, до тех пор, пока Россия не смирится с тем, что она потеряла ее навсегда». А во-вторых, Трамп, в отличие от того же Мерца, понимает, что никакие санкции не заставят Путина и Россию отказаться от борьбы за национальные интересы страны, в том числе от противодействия попыткам Запада атлантизировать Украину. Поэтому, даже если Трамп в какой-то момент вдруг отбросит свои убеждения и поддержит новое издание старой политики давления на Россию, это принципиально ничего не изменит.
Тем более что главной целью Трампа продолжает оставаться изменение отношений внутри Запада: он хочет заставить Европу платить больше. Не только за американскую военную поддержку, но и за перестройку и модернизацию американской экономики. Как бы Мерц ни убеждал его в том, что торговые войны навредят и США, и Европе, Трамп непоколебим. И даже украинская тема будет использоваться им в первую очередь для давления на европейцев с целью получения от них уступок в торговле. Скоро это еще более отчетливо проявится на двух саммитах, которые пройдут в этом месяце, — «Большой семерки» и НАТО.
Геополитическое мышление Трампа и европейцев принципиально отличается. Американец не мыслит категориями глобализации, тем более глобализации по атлантическому проекту, когда весь мир не только является сферой американских (западных) интересов, но и обязан следовать правилам игры и сценарию, предлагаемому гегемоном. Для него есть не только другие сильные игроки — Трамп еще и понимает, что нужно учитывать их интересы, позицию и даже мировоззрение, представление о миропорядке. Атлантисты, и Мерц в частности, исходят из абсолютно другого отношения к миру: он для них — просто арена реализации их амбиций и планов. Прекрасным подтверждением этого служат слова Мерца, сказанные им в интервью Fox News после встречи с Трампом.
Когда его спросили о том, согласен ли он с утверждением Трампа, что при его президентстве война бы не началась, канцлер ответил, что это предположение могло бы быть как верным, так и ошибочным. И привел свой пример: «Но если бы Украина вступила в НАТО в 2008 году? Тогда тоже можно строить догадки: не удалось ли бы тогда предотвратить войну?»
Несмотря на вопросительный тон, суть понятна: Мерц намекает на то, что нужно было принимать Украину в НАТО уже в 2008-м, когда альянс хотел начать эту процедуру. Тогда за выступали американцы, а немецкие власти во главе с Меркель были против. Сам факт того, что Мерц всерьез считает этот вариант возможным и правильным, говорит о полном непонимании как мироустройства, так и происходящего сейчас конфликта. Ведь именно попытки атлантизации Украины, то есть геополитического отрыва ее от России с целью недопущения даже возможности восстановления любой формы единства двух частей большой России, двух государств одного народа, и стали главной причиной нынешней войны. И в 2008 году в Европе еще понимали опасность движения по пути атлантизации Украины и отказались от провоцирования России. А сейчас две стороны Атлантики поменялись местами: хозяин Белого дома по крайней мере пытается понять и учитывать российские интересы, а лидер крупнейшего европейского государства сетует на то, что они не были проигнорированы раньше, и пытается уговорить американцев вернуться к ставке на поражение России.
Вот только надежды на новую американскую помощь в деле защиты Европы способны оправдаться совсем не так, как этого хотелось бы Мерцу: Штаты ведь могут освободить Старый Свет не от мифической русской угрозы, а от ее недостроенного единства и геополитических амбиций.
