Украинское летнее наступление разбилось о российскую оборону с таким треском, что пропаганда противника в попытках хоть как-то оправдать этот провал в итоге договорилась до того, что никакого наступления и не было. Но после неудачи неприятеля неминуемо возникает вопрос – что дальше?
Наступать или обороняться? У каждого варианта есть свои преимущества и недостатки. Наступление, когда оно успешно, ободряет дух участвующих в нем войск. Граница отодвигается дальше от уязвимых для огневого поражения центров. Противник, теряя территорию, теряет и какую-то часть мобилизационного ресурса, а также все инфраструктурные и промышленные объекты, расположенные на ней. А еще он подставляет на оставшейся у него территории тем больше уязвимых объектов для ударов, чем дальше отступит.
Новости партнеров
С другой стороны, наступление – дело затратное. Как с точки зрения боеприпасов, так и в плане потерь в технике и личном составе. При этом дело это куда более сложное и рискованное, нежели оборона – шансы на успех в нем ниже.
Война – путь обмана, поэтому достоверно предсказать по косвенным признакам, какая из сторон всерьез планирует наступать, а какая – обороняться, невозможно. Но можно точно сказать, что с ходу отметать возможность продолжения стратегической обороны не стоит – ведь в истории есть множество примеров, когда, вопреки расхожим убеждениям, обороной выигрывались и сражения, и войны, и даже целые геополитические противостояния.
Разрушение аксиомы
Все мы помним унизительный Брестский мир. Он не был изначально задуман большевиками, страстно желавшими, напротив, начать серию революционных войн. Предпосылки для него создавались в ходе «наступления Керенского» в июне-июле 1917 года, еще при февралистах у власти. Тогда предполагалось, что разложение армии можно преодолеть, тщательно отобрав здоровый элемент изо всех частей и сведя его в специальные штурмовые батальоны.
Результат оказался обратным – состоявшие из лучших батальоны прорвали оборону, но подразделения, из которых изъяли самых принципиальных и самоотверженных людей, действовали вяло и развить этот успех не смогли, а где-то и просто не пожелали. Деморализация армии продолжилась, и вскоре немцы получили все, чего им было надо от России, максимально быстро и с минимальными потерями.
Другой известный пример – Отечественная война 1812 года. К этому моменту тактический гений Наполеона достаточно всех напугал. Россия уже не была настолько наивна, чтобы пытаться победить его комбинационной игрой. Вместо этого талантливейший полководец XIX века оказался втянут в войну на истощение. Русские старательно, за исключением случая с Бородином, уходили от генеральных сражений. Наполеон захватил Москву, но так и не смог разгромить русскую армию. А его Великая армия, несмотря на свою беспрецедентную численность, находилась уже на пределе моральных и физических сил и стремительно теряла боеспособность – и это при том, что русским не удалось безоговорочно выиграть ни одного крупного сражения.
Затем последовало самое ужасное в тогдашней истории войн отступление Наполеона, где русские, скорее, преследовали, чем пытались решительно разгромить неприятеля. Но при этом домой, во Францию, в порядке и с оружием пришел хорошо если каждый десятый из наполеоновской армии. Кто-то был убит, кто-то умер от ран, кто-то был взят русскими в плен, кто-то дезертировал.
Новости партнеров
Еще более разгромный для противника результат от грамотно выстроенной обороны можно получить, если перейти на ступеньку выше, от войн – к масштабным военно-политическим противостояниям. Именно так мы проиграли холодную войну, когда страны Запада, пользуясь своим изначальным богатством и более эффективной экономической системой, смогли устоять, выдержать удар коммунистической волны после Второй мировой и пережить 1960-е.
Вьетнам, студенческие бунты, эпоха хиппи не убили Запад. Некоторые опасные явления были абсорбированы, изменив культуру, идентичность, понятия о плохом и хорошем. Но, выпустив джинна из бутылки и расплатившись частью самих себя, американские и европейские обыватели сделали свои общества куда менее восприимчивыми к идеям советского коммунизма. Просто потому, что на фоне стильных, модных и молодежных «новых левых» строгие и пожилые советские коммунисты совершенно «не смотрелись» и не могли соблазнить горячее студенчество. А для рабочих в Европе были введены серьезные социальные программы, чтобы их не манили социальные гарантии СССР. Если сравнивать идеологическое противостояние с войной, то это было возведением укрепрайонов на наиболее угрожаемых направлениях.
В итоге СССР, не сумевший реализовать возможности комбинационной победы и неспособный угнаться за Западом в позиционной игре, треснул изнутри, рухнув не только под тяжестью внутренних проблем, но и под давлением комплекса неполноценности от бытовых успехов той стороны.
Место для удара
Все эти примеры побед, одержанных от обороны, объединяет одно. Во всех случаях противник не был уничтожен в бою – но при этом треснула его вера в сам смысл ведения борьбы.
Наполеон отступил из Москвы, уже не надеясь принудить Александра к продолжению континентальной блокады. Русская армия осенью 1917-го разложилась окончательно, став питательной средой для второго переворота за год. Элита Советского Союза выродилась и, неспособная справиться с накопившимися проблемами, совершила еще один переворот под одобрение части народа, которая сделала смыслом своей жизни получение доступа к импортным потребительским товарам.
Все эти войны и противостояния были выиграны сперва в головах. И уже потом пропущенные удары по боевому духу конвертировались в физически ощутимые последствия. Значит, любая игра от обороны должна в итоге вести к главному – нарушению психологической устойчивости противника. Именно из этого должны исходить все действия – военные, экономические, информационные. По крайней мере, если вы всерьез намереваетесь через оборону победить.
Не следует забывать и об обратном. Противник, вступивший с вами в противоборство на истощение, тоже будет понимать, что удары по психике – это наиболее быстрый путь к победе в таких условиях. И он тоже будет целиться именно по ней, стараясь ударить как можно больнее – особенно если его физический потенциал в разы меньше вашего, и победа через плоть, кровь и металл ему точно не светит.
