Политолог, директор Института политических исследований Сергей Марков прокомментировал для «Ваших Новостей» появление президента РФ Владимира Путина на встрече с военкорами во вторник, 13 июня. По мнению политолога, изначально такой формат прямого общения главы государства с патриотически настроенными журналистами был отличной идеей, но бюрократическая составляющая испортила его практически сразу.
– Сергей Александрович, какое впечатление вчерашняя встреча произвела на вас?
Новости партнеров
– Хорошо, что Путин встретился с военкорами. Военкоры сейчас выступают заменителями нашей политики, которая почти исчезла. У нас произошла бюрократизация политических структур. У нас ярких людей, которые могут сказать, что они думают, повыгоняли отовсюду. Мягко вытеснили, если точнее… Захар Прилепин – яркий образец, кстати говоря. Он вообще-то должен быть вице-спикером Госдумы. А он почему-то является почти таким же военкором.
Образовался вакуум. А кто-то должен говорить правду. В том числе о разных проблемах, которые существуют у нас. Мы же полтора года ведем войну!
Россия по населению в пять раз больше Украины. По экономике – в десять раз больше. По военному потенциалу – в двадцать раз больше Украины. А мы ведем бесплодную войну уже полтора года. Потому что мы взяли большие территории под контроль, но и поставили под угрозу безопасность российских территорий. В Донецке за это время погибло значительно больше людей. Белгородскую, Курскую, Брянскую области обстреливали. Москву атакуют! У нас нет позитивных результатов СВО.
У нас военно-бюрократические начальники год продолжали говорить, что всё идет по плану. Но оказалось, что они говорят неправду. Какие же у нас планы? Мы ведь не обсуждаем, когда наша армия освободит Херсон и Запорожье, а обсуждаем – сдадим ли мы врагу Мелитополь и Бердянск! Это же точно неправильное развитие СВО? Но все молчат! Политическая система молчит!
И в этих условиях, когда сверхзабюрократизированные политические структуры не в состоянии поставить реальные вопросы, которые перенесли бы нас от балансирования между поражением и ничьей к борьбе за победу, в этих условиях именно военкоры стали тем голосом окопной правды, который поддерживает большинство населения.
С этими представителями окопной правды и встретился вчера Владимир Путин. Он укрепил тем самым их статус. Это очень хорошо. Потому что мы видели, что у нас были и продолжаются попытки ликвидировать окопную правду военкоров и «кастрировать» их, как уже «кастрировали» политическую систему.
Другой вопрос – как прошла эта встреча… Она прошла не очень хорошо.
Новости партнеров
Люди хотят какой-то определенности. А никакой определенности не прозвучало. По сути дела, Путин повторил то, что он говорил и раньше. «Запад не выполняет зерновую сделку, и мы подумаем о том, чтобы от нее отказаться…» Но мы уже год «подумываем» о том, чтобы от нее отказаться. Ну полгода точно… И всё никак не откажемся.
Вот «мы поговорим с африканскими странами». Но африканские страны все будут за то, чтобы она выполнялась так, как она выполняется сейчас! Мы ее выполняем, а Запад ее не выполняет.
В какой-то мере главным символом этой встречи стали слова Путина о том, что мы свои цели СВО не меняем, так как они фундаментальные, но точно мы их никому не скажем, и вообще наши планы могут меняться в зависимости от обстоятельств… Вот как хочешь, так и понимай это.
То же самое касательно территорий. Он сказал, что Украина не имеет права на существование, если она пользуется традиционными российскими территориями и ведет антироссийскую политику. Но проще сказать, что если Украина антироссийская, то она не должна контролировать русские Харьков, Одессу, Николаев, Днепр и так далее. Но при этом он сказал, что мы будем создавать «санитарную зону», чтобы не было обстрелов ВСУ в Белгородской области и так далее. Но если говорят о «санитарной зоне», то это значит, что у нас не будет никакого мирного украинского режима? Будет враждебный режим? И нужно обезопашивать Белгородскую область? То есть Харьков останется за враждебной России Украиной…
Позиция выражена очень противоречивая. Яснее никому ничего не стало от этой встречи. И есть некоторая неудовлетворенность от этой встречи.
Лично мне не понравилось также, что она была чрезмерно забюрократизирована. Как депутатам сначала запретили задавать острые вопросы, так сейчас ощущение, что хотят и военкорам запретить их задавать. Я был просто поражен, например, вопросом от журналиста, который говорил, что «деньги федерального бюджета идут разным регионам на реабилитацию». Мол, деньги идут одинаково, а регионы в разных ситуациях… Это чисто бюрократический межбюджетный вопрос! Это не вопрос военкора! Это ложный вопрос, можно сказать. И таким образом мы видим, что Путин признает военкоров, поднимает их социальный статус. А бюрократия действует против Путина и пытается этих военкоров полностью выхолостить, чтобы и они перестали говорить правду. И это сложная ситуация.
— Что сделать, чтобы изменить эту бюрократию? Она поменяется только при преемнике? Ведь система явно застоялась.
– Система застоялась, это да. Но требуется импульс обновления со стороны Путина, а не поиск преемника. Связано это с тем, что поиск преемника – это как пересаживание из одной лодки в другую. Это всегда опасный момент. И здесь американцы и Евросоюз подключатся по полной программе, чтобы именно в этот момент максимально агрессивно атаковать Россию и обеспечить, чтобы этот преемник стал их марионеткой.
Новости партнеров
– Подождите, но ведь вопрос преемника рано или поздно встанет с чисто физиологической точки зрения. Что тогда? Ведь все стареют, а у Путина нет сыновей.
– Сыновья не нужны. Речь идет о том, что сейчас у нас война. Президенты должны меняться, а верховные главнокомандующие во время войны не должны. И я бы вопрос поставил по-другому: если удался теракт против Путина, предположим, то что? Исполняющим обязанности президента будет Мишустин, который воспринимается в основном, как мягко очень, но все же прозападный и либеральный человек, точно не связанный с силовиками. Мне кажется, это может спровоцировать колоссальную атаку Запада с целью поставить Мишустина под свой контроль.
И мне кажется, что думать о преемнике нужно в том смысле, что пускай Мишустин сохранит себе все прерогативы премьер-министра, но в случае, допустим, удавшегося теракта против президента исполняющим обязанности президента должен стать человек в ранге премьер-министра, но контролирующий силовые структуры. Типа Николая Патрушева.
– Принципиально это человек поколения Путина? Не моложе 70 лет?
– Нет, они должны выиграть войну и передать власть другому поколению.
– Еще непонятно, сколько будут жить люди поколения Путина. Может, они до 150 будут жить.
– Я посчитал. До 115-120 где-то Путин будет жить. Активных лет двадцать еще у него. 80% лет активной жизни. Где-то до 90 лет.
– В этой связи хочу задать следующий вопрос. Я заметил, что в странах суверенных или борющихся за свой суверенитет, таких как Китай, Россия или США, наблюдается геронтологическая тенденция. У власти пожилые люди, которые и не собираются уходить. Это Путин, Байден, Трамп, Си продлевает свой срок во власти. А вот в странах-сателлитах – наоборот, очень молоды главы. Макарон, Риши Сунак, в Финляндии уже просто молодые девушки приходят к власти сейчас, Санна Марин – 37 лет. Согласны ли вы с моим наблюдением и как объясняете этот феномен?
– Очень хороший вопрос. Объясняю. Первое – очень большое увеличение средней продолжительности жизни, которое позволят быть активным политиком до 80 лет. И Берлускони отличный пример, и Трамп. Поэтому там, где политика развивается естественным образом, политические лидеры многие оказываются возрастными. Сейчас нормально, когда политик такой возрастной.
Второе – есть смена поколений. И сейчас самое активное поколение – это и самое большое и влиятельное поколение. Это поколение бэби-бумеров. За ними шли поколения слабее по историческому опыту и слабее просто по количеству людей. Бэби-бумеров было больше всех. И естественным образом лидером должен быть бэби-бумер. Это поколение Путина.
Третье. Почему в зависимых странах много молодых людей во власти? Берлускони, Путин и Трамп – поколение политиков, имеющих свое собственное мнение. А новое поколение политиков типа Макрона и Навального не является самостоятельным. Они являются марионетками. Их легко использует глубинное государство и транснациональные корпорации.
Общее правило заключается в том, что политик, которому 70 лет, это самостоятельный политик. А политик, которому 40 лет, это марионетка в чужих руках.
