Похоже, в Кремле определились, какая часть Украины войдет в состав России
Об экс-помощнике президента (и по совместительству «экс-сером кардинале Кремля») Владиславе Суркове давненько ничего не было слышно, если не считать слухов о его домашнем аресте и недавно вышедшем новом стихотворении (практически одновременно с новым опусом Виктора Медведчука). И вот – выход в публичную плоскость. Сурков дал новое интервью своему соратнику и, как говорят, правой руке (ну или бывшей правой руке) политологу Алексею Чеснокову.
На этот раз Владислав Юрьевич оказался крайне немногословным, так что обошлось без витиеватых лирических отступлений о планах по «сочинению трактата не для печати о предоставлении частичных избирательных прав ботам в качестве первого шага к эмансипации виртуальной личности», о чем «экс-серый кардинал Кремля» поведал в большом интервью трехгодичной давности (после своей отставки).
Новости партнеров
Так что Владислав Юрьевич сказал в новом?
Цитирую:
1. Год назад, за неделю до начала СВО, Вы предсказали, что Россия расширит свои западные границы. Вы удовлетворены тем, как именно это сделано?
– ДА.
2. Считаете ли Вы действия нашей армии эффективными?
– ДА.
3. Работая над Минскими соглашениями, Вы исходили из того, что они должны быть выполнены?
Новости партнеров
– НЕТ.
4. Нормализуются ли в обозримом будущем отношения России и Запада?
– ДА.
Вот и все. Три «да», одно «нет».
Однако не стоит недооценивать важность этого крайне короткого интервью. Оно важно. Просто так, без какой бы то ни было причины этот текст вряд ли бы появился. На его значение указывает прежде всего время выхода: за несколько дней до послания президента.
Неужели Суркову доверили «миссию» по зондированию почвы? Если так, то какую идею Сурков «пробует» на общественную реакцию?
То, что Минские соглашения изначально были обречены и никто в них не верил?
Ну тут Сурков говорит прямо в «европейском тренде». «Минское соглашение 2014 года было попыткой дать Украине время. Она также использовала это время, чтобы стать сильнее, как можно видеть сегодня. Украина 2014-2015 годов – это не современная Украина». Это признание экс-канцлера Германии Ангелы Меркель, которое впоследствии подтвердил экс-президент Франции Франсуа Олланд. «С 2014 года Украина усилила свой военный потенциал. Действительно, украинская армия была совсем другой, чем в 2014 году. Стала лучше обучена и оснащена», – заявил он, добавив, что в том, что Киев «получил такую возможность» – «заслуга» Минских соглашений.
Новости партнеров
Так что тут Сурков идет буквально против Владимира Владимировича, ибо позиция президента, по крайней мере, официально озвученная, была диаметрально противоположной: «Честно говоря, это было для меня абсолютно неожиданным, это разочаровывает. Я, откровенно говоря, не ожидал услышать это от бывшего федерального канцлера, потому что я всегда исходил из того, что руководство ФРГ ведет с нами себя искренне. Да, оно, конечно, находилось на стороне Украины, поддерживало ее, но мне все-таки казалось, что руководство ФРГ всегда искренне стремилось к урегулированию на принципах, о которых мы договорились, которые были достигнуты, в том числе и в рамках минского процесса», – так Владимир Путин прокомментировал слова Меркель.
И эта позиция осталась неизменной: «Вы знаете, сколько российская сторона приложила усилий на переговорном треке для того, чтобы вынудить и украинскую сторону, и Берлин, и Париж встать на путь реализации тех обязательств, которые стороны на себя взяли по этим минским договоренностям. Усилия были потрачены изрядные. Во скольких переговорах участвовал лично Путин, тот же Сурков, Козак и так далее. Поэтому, естественно, основная задача была – все-таки заставить Киев выполнить взятые на себя обязательства. Сейчас мы понимаем, что никто этого не собирался делать», – это уже пресс-секретарь президента Дмитрий Песков по поводу слов Суркова.
Зачем «изобретатель» «суверенной демократии» пошел против официальной точки зрения Кремля?
Чтобы оправдаться за свой провал по «украинско-донбасскому» направлению. Это – определенно. Откровениями тут и не пахнет. По всей видимости, Кремль действительно относился к минским договоренностям вполне серьезно и надеялся на их реализацию.
Тогда в чем смысл выхода Суркова из подполья?
Ответ заключается в вопросе Чеснакова: «Год назад, за неделю до начала СВО Вы предсказали, что Россия расширит свои западные границы. Вы удовлетворены тем, как именно это сделано?»
По сути, Сурков вбрасывает мысль о том, что тех территорий, которые уже взяты под контроль российскими войсками, достаточно. И на этом можно остановиться (правда, непонятно в каких границах: конституционных, так как получается, что часть территорий, которые вошли в состав РФ, находится под контролем Украины, или фактических; но такое чувство, что речь идет именно о фактических).
Можно сказать, что повторяется ситуация с уже упомянутым интервью Суркова двухгодичной давности. Помните, что тогда Владислав Юрьевич сказал по поводу ограничения президентских сроков? А сказал он следующее: «Если будут в итоге как-то уточнены полномочия президента, а вроде бы об этом тоже говорилось, то правовая логика приведет к необходимости заново начать отсчет президентских сроков. Потому что с новыми полномочиями это будет уже как бы другой институт президентства. На него не смогут распространяться ограничения нынешнего президентства. Во всяком случае, если власти не пойдут на новый отсчет, они сильно погрешат против юридической чистоты. Это мое частное мнение, конечно. Но основанное на опыте законотворчества».
Надо ли напоминать, что слова Суркова оказались пророческими?
То есть тогда он первых из приближенных к власти озвучил тезис об «обнулении» президентских сроков.
История повторяется?
Очень похоже на то. На это, кстати говоря, указывает и контекст: предваряя/анонсируя интервью, Чеснаков выложил статью Суркова «Туманное будущее похабного мира» годичной давности (текст вышел за девять дней до начала СВО). В этом контексте продвижение идеи о том, что СВО в территориальном плане закончится уже взятыми под контроль регионами, является как бы антитезой тому самому «похабному» миру. То есть если СВО завершится на этом, то гипотетический заключенный мир (ну или «корейский вариант» – без подписания официальных документов) не будет «похабным». Но будет победой. Все достаточно прозрачно.
Только думается, что в данном случае Сурков не только озвучивает, но и зондирует почву: как общество отнесется к такому исходу (и потому, что Суркова не утопили в море словесного недовольства, можно сделать вывод, что общество в целом не против).
Учитывая же близость президентского послания (уже через несколько дней), возникает вопрос: а не станет ли этот вброс/слив Суркова одним из тезисов президентского выступления? Скоро узнаем.
