Я родился и вырос в многонациональном Ташкенте – городе, населенном советскими гражданами, где национальность была признаком, схожим по значимости с цветом волос. И поэтому всегда относился к националистам как к чудаковатым людям, а к агрессивным националистам – как к людям откровенно недалеким. Наподобие тех, кто тебя спрашивает: «Геворг, а кто такой Достоевский?».
Однако в какой-то момент эти недалекие люди жестоко наказали тех, кто относился к ним свысока. В конце 80-х Советский Союз поразила эпидемия национализма, и в советские многонациональные города пришли те, кого мы называли «кишлачные». Выходцы из деревень, в которых по разным причинам советская идея наднациональности и толерантности (в хорошем, правильном смысле слова) еще не успела укорениться. Именно «кишлачные» стали главными проводниками националистических идей, транслируемых местными перестроечными и постперестроечными властями, и именно они стали главными солдатами в начавшихся на территории СССР этнических чистках (в том же Баку), конфликтах и гражданских войнах. От которых бежали не только русские, но и образованные представители «местных» национальностей, которым чуждо было «кишлачное сознание».
Новости партнеров
В результате националисты уничтожили Советский Союз, развалили его на части. И сейчас их братья по «кишлачному» сознанию пытаются закончить дело, развалить нынешнюю Россию. Ирония в том, что главными носителями этого кишлачного сознания в России являются не выходцы из кишлаков и аулов, а русские националисты, живущие в крупных городах. Образованные вроде люди, которые почему-то рефлексируют на имеющиеся в стране проблемы межнационального общения категориями кишлачных лозунгов.
Да, эти проблемы есть, и они серьезные. Политика по созданию в России наднациональной идентичности «россияне» проводится неочевидным образом. Целый ряд упущений, неверных решений и банальной неготовности применить политическую волю привели к тому, что в России существуют территории, где Конституция и Уголовный кодекс действуют ограниченно. Самым показательным примером является Чечня, где местные силовики могут спокойно похищать женщин, бежавших с чеченской территории от диктата отцов, а затем легитимировать изнасилование этих женщин в виде принудительных браков.
Более того, выходцы из республик Северного Кавказа очень часто попадают в криминальные хроники за преступления, совершаемые в российских мегаполисах – прежде всего в столице. Самым резонансным из них стало избиение тремя дагестанцами парня в московском метро. Сюда же «кишлачные» российские националисты присовокупляют проблему с другими «инородцами», получившими российское гражданство – азербайджанцами, казахами, армянами и т. п. Пишут о «стаях пришельцев», что «бродят по пространству Святой Руси», и уверяют, что у этой проблемы есть простые решения, которые власть почему-то не использует. Простые, популярные, где-то даже поддержанные недовольным российским большинством – но, по сути, представляющие собой социальные эксперименты в духе Третьего рейха или украинского Бандерштадта.
Коллективная безответственность
Например, предлагается ввести принцип коллективной ответственности земляков за деяния их представителя. Тут есть два варианта. Во-первых, диаспора должна следить за поведением своих членов, а если не уследила, отвечать за них. Во-вторых, нужно ввести ограничения на перемещение для жителей ряда регионов РФ. То есть, проще говоря, ограничить или запретить въезд жителей Северного Кавказа в «русскую» Россию. Кто-то наверняка скажет, что это методы правильные. Что принцип «коллективной ответственности» в свое время применял Ермолов (причем в куда более кровавом варианте) – и смог усмирить Кавказ. Усмирил. На время. А потом все началось по новой.
На самом же деле есть три варианта полноценной интеграции Кавказа. Всех там вырезать; «китайский вариант», который Пекин применяет в Синьцзяне (то есть массовое переселение людей титульной национальности и культуры для тотального размывания местных); интеграция и приоритет в виде наднациональной идентичности. То есть превращение чеченца с российским паспортом в россиянина чеченской национальности – и не по паспорту, а по менталитету.
России по понятным причинам доступен лишь третий вариант – и любые коллективные наказания не то что не способствуют интеграции, а обращают ее вспять. Если к условному россиянину чеченской национальности начинают применять санкции (запрет на выезд из Чечни, иные варианты дискриминации по национальному признаку) только потому, что другой чеченец совершил какое-то преступление, то этот россиянин очень быстро начнет считать Россию чужой и вернется к самоидентификации не по гражданскому, а по национальному и клановому признаку. А значит, снова станет чеченцем с российским паспортом.
Новости партнеров
Собственно, это не какая-то теоретизация. Данный метод успешно применяет «Исламское государство*» (организация запрещена в России) и другие мусульманские террористические структуры в Европе. Они пытаются создать раскол между коренными европейцами и той частью мусульман, которые интегрировались в европейское общество и живут там с соблюдением всех законов и местных обычаев. До ИГ* подобные методы применялись и в странах третьего мира.
Что же касается ответственности диаспор, то это такой же опасный для государства бред. Национальные диаспоры должны заниматься только и исключительно культурной деятельностью – различные праздники, фестивали, совместные посиделки. Власть не должна и не имеет права делегировать им функции, связанные с осуществлением правоохранительной деятельности. Право на насилие должно быть только у государства – иначе получим «шариатские суды» и двойное законодательство. Люди должны знать, что право на насилие есть только у власти, ими выбранной и действующей в соответствии с общенациональными кодексами (Конституцией, УК и т. п.) – только тогда они будут эту власть и эти законы уважать.
Еще одно предложение – лишать гражданства тех нерусских, кто получил его не по рождению, но затем совершил преступление. Однако эта норма в России есть. Данные товарищи могут быть лишены гражданства, но лишь в случае отказа принимать присягу, предоставления заведомо недостоверных данных в ходе получения этого гражданства, а также совершения преступлений, связанных с терроризмом и экстремизмом. И что, мы будем расширять список этих преступлений за счет пьяных драк и бытовых конфликтов? Тогда придется высылать огромное количество людей разных национальностей – в том числе и русских, получивших гражданство по прибытии из других стран и попавших в пьяную драку. Или мы будем лишать только нерусских и тем самым становиться нацистами – делить граждан России на людей первого и второго сорта? Если «кишлачные» националисты хотят этого – пусть так прямо и скажут, вопросов к ним больше не возникнет.
По закону, по правде и без жалости
Вместо того, чтобы призывать к социальным экспериментам, нужно решать проблемы пусть и более сложными, но в то же время гораздо более эффективными методами. Теми, что лежат за пределами «кишлачного сознания», но вполне очевидны всем думающим людям.
Во-первых, мягкое подавление любого национализма – русского, татарского, чеченского, армянского – на территории Российской Федерации. Национализм является главной угрозой территориальной и ментальной целостности России, поэтому его нужно системно заменять на наднациональное сознание, на самоидентификацию «россиянин». Но заменять мягко, чтобы не вызвать отторжение. Поэтому нужны даже не годы, а десятилетия системной политики с использованием политических, экономических, культурных и образовательных рычагов.
Во-вторых, нулевая толерантность к бытовым преступлениям. Никаких «Рафик неуиновен» быть не должно. Вне зависимости от их национальностей. Совершил преступление – должен сесть. Пытаются тебя отмазать представители диаспоры – они должны оказаться на соседней шконке. Никаких «Котов Леопольдов» в отношении людей, нарушающих закон.
В-третьих, тотальная объективность. Когда СКР идет на поводу у общественного мнения и начинает рисовать дагестанским бойцовым петухам из метро и азербайджанским безмозглым из Ватутинок «покушение на убийство», это кажется правильным. Однако нужно понимать, что тогда следствие должно трактовать любую другую драку с участием любых других людей, имеющих холодное оружие или бьющих сильно, не как хулиганку или причинение тяжких телесных, а именно как покушение на убийство. У нас такая практика? Нет. Значит, закон снова становится дышлом.
Новости партнеров
Ну и правильно, скажут кишлачные, кавказцев нужно судить особо строго. Однако им невдомек, что данная статья при отсутствии правоприменительной практики является билетом преступникам на свободу.
После суда, когда общество переключит внимание на другие инфоповоды, любой грамотный адвокат докажет, что преступления не было. И преступники выйдут на свободу. А все благодаря «кишлачным» националистам и озабоченным гражданам, для которых понты стали важнее закона.
В-четвертых, честность. На днях разгорелся спор между Маргаритой Симоньян и Рамзаном Кадыровым – на тему того, нужно ли называть этническую принадлежность преступников. Маргарита настаивала на том, что да, Рамзан – на том, что нет. Да, само по себе слово «кавказцы» использоваться вряд ли должно. Это для ущербных и убогих националистов есть «кавказец», а для нормальных людей между условным осетином и чеченцем или грузином и дагестанцем очень большая разница (я уж не говорю про наличие или отсутствие гражданства РФ). Однако национальность преступника называть нужно. Во-первых, потому, что скрывать ее бессмысленно. Если государственные СМИ будут ее игнорировать, то оппозиционные обязательно напишут – а заодно добавят, что власть, мол, специально скрывает, поскольку ей плевать на русских. Во-вторых, потому, что у преступности нет национальности, но она есть у конкретного преступления и преступника. И нет никаких оснований ее не называть.
Более того, если подсчитать количество тех или иных национальностей, замешанных в преступлениях, то картинка для националистов получится не совсем радостная. Как она уже получилась в случае с мифом «среднеазиатские мигранты совершают львиную долю преступлений в Москве». На долю граждан стран СНГ в 2019 году (последнем доковидном) пришлось около 5,5 тыс. преступлений из 142 тысяч по всей Москве. То есть не 60%, не 50%, а 3,8% от общего числа. При том, что в 2019 году граждан стран СНГ в столице было более миллиона человек – и это явно не 4% от населения города. Если же брать в общем по России, то на долю граждан СНГ (то есть всех граждан, а не только среднеазиатов) приходилось лишь 2,9% от всех преступлений, совершенных на территории России. И это при том, что доля граждан стран СНГ в общем количестве людей, проживающих в РФ, опять же, гораздо больше 2,9%.
Возможно, есть и другие методы. Законные, резонные, не подрывающие российскую государственность и не превращающие многонациональную страну в Бандерштадт. Тогда и только тогда мы снова будем жить в многонациональной стране, где твоя национальная принадлежность всех будет волновать ровно настолько же, насколько волнует цвет твоих волос.
