Многие наши граждане в недоумении по поводу новостей из-за границы. Премьер-министр далекой Франции пообещал ужесточить наказание за участие в несанкционированных митингах, и российская публика узнала:
— что с начала протестов «желтых жилетов» во Франции арестованы почти шесть тысяч человек, а более тысячи осуждены на тюремные сроки;
Новости партнеров
— что в Париже заявку на проведение митинга нужно подавать не за 10-15 дней, как в Москве, а по меньшей мере за два месяца;
— что за организацию несогласованной акции французу полагается на первый раз полгода тюрьмы и штраф в 7,5 тысячи евро, а в случае рецидива — год тюрьмы и штраф в 15 тысяч евро (то есть более миллиона рублей при средней французской зарплате в 2,25 тысячи евро). Притом что в России это всего лишь «административка»;
— что французский премьер хочет перевести в число уголовных преступлений ношение капюшонов на несанкционированных митингах — пока за это просто карают штрафом в полторы тысячи евро. Но этого мало и надо сажать. А тем, кто уже проявил себя как хулиган, надо просто по закону запрещать публичную активность в будущем.
И так далее. Передовая российская публика по этому поводу пишет письма передовым СМИ и спрашивает, неужели это правда. Неужели «будет как в России»? Те в ответ без особой радости поправляют: увы, «как в России» французам и не снилось. В демократической Франции за антиправительственные выступления карают куда жестче, чем на нашей авторитарной родине.
…Что тут стоит заметить. Практически во всех передовых демократиях законодательство в отношении «майданов» быстрое и безжалостное. Просто потому, что нормальная западная демократия построена на балансе интересов элит, каждая из которых владеет пакетом доверия от части общества (при этом никто не владеет его контрольным пакетом). В зависимости от удачи и мастерства одни получают на выборах побольше, другие поменьше, а потом можно азартно торговаться за бонусы. Это и есть политический процесс.
При таких правилах игры выводить на улицы массы, готовые к насилию, — дикое преступление и нарушение конвенции. Поэтому всех, кто к этому склонен, метят на ранней стадии и весьма быстро выбрасывают не то что из политического процесса, но и просто из полноценной жизни на дно общества.
Российский же «авторитаризм», опирающийся на лояльность большинства, не нуждается в таких зверских мерах по отношению к политменьшинствам. И поэтому смотрит на их выступления снисходительно.
Новости партнеров
И поэтому российские оппозиционеры многоразовы и чередуют очередные 15 суток с очередным отдыхом на теплых морях. А какой-нибудь акционист Павленский, несколько лет прыгавший на голове у российского правопорядка, суммарно отсидел у нас под арестом несколько месяцев — чтобы затем, получив убежище в свободной Франции, после первой же «акции» приземлиться за решетку ориентировочно лет на пять-десять. Он, кстати, сидит с осени позапрошлого года, и всем на него плевать.
…И вот что странно. Все это не тайна и никогда не скрывалось. Все это не просто можно было нагуглить: о том, что развитые демократии «тоталитарнее» России, довольно много и часто писали. Но это все равно оказалось новостью для передовых российских читателей.
И вот об этом действительно стоит поговорить.
Причина, по которой российский передовой читатель годами уворачивался от знания неприятных ему фактов о цивилизованной Европе, не только в том, что «ему лень гуглить и хочется верить в свои иллюзии». Строго говоря, это как раз нормально. Во все времена и во всех странах граждане предпочитают ванильные иллюзии шершавой реальности.
Но фокус в том, что наш современник, в отличие от предыдущих поколений, быть невежественным просто вынужден.
Человек XXI века — цель информационных потоков, метко бьющих по нему со всех сторон. Если учесть, что за него как за ресурс борются сотни хищных информаций и каждая стремится прорваться в его голову и оседлать его внимание, он просто ради самосохранения должен был отрастить фильтры, пропускающие лишь «нужное и интересное».
Так вот: у этих фильтров есть побочный эффект, который еще предстоит осознать и оценить. Они сплошь и рядом пропускают не столько «нужное и интересное», сколько приятное и подтверждающее его картину мира. В результате картина мира у человека просто не может не стать ложной. А это уже самосохранению никак не помогает, а вредит — как личному, так и коллективному.
Современник, с одной стороны, потребляет действительно кучу информации по «интересующим темам». А с другой — вся она оказывается глубоко однобокой, служит подпиранию и укреплению иллюзий. А иллюзия, разделяемая многими, в критический момент может стать боевым коллективным бредом — и тогда обществу не позавидуешь.
Новости партнеров
И нам, строго говоря, надо понять, что с этим делать в будущем.
Потому что призывать «внимательно проверять все, что тебе говорят», бессмысленно. Во-первых, все не проверишь чисто физически. Во-вторых — сам современный интернет спешит не ответить человеку на его вопросы, а продать ему выгодные ответы. И даже то, что называется «фактчекингом», сегодня, как правило, оказывается манипуляцией.
Но если невозможно системно и досконально изучать все области знаний, то нашим современникам нужно системно и квалифицированно настраивать хотя бы незнание.
По сути, нам нужно научиться рассматривать свое невежество как новую данность — от которой невозможно убежать, но которая тоже должна стать системной. Прозвучит парадоксально, но нам нужно «просвещенное невежество». То есть незнание, понимающее, откуда оно берется и где у него уязвимые места.
Необходимо учиться превратить незнание в аналог «алгоритма фильтров», каким пользуются программисты. Невозможно функционировать эффективно, полагаясь только на эмоциональное предпочтение. На эмоции слишком легко ловить человеческое внимание и слишком легко им манипулировать.
Поэтому задачей ближайшего будущего будет, безусловно, создание «науки о дисциплинированном незнании», которая поможет современникам самостоятельно и осознанно настраивать системы сортировки и отсеивания информации.
Те же общества, которые не научатся «просвещенному невежеству», безусловно, обречены на поражение в глобальной медиавойне.
А то, что она ведется, — к сожалению, неопровержимый факт.
