Парадокс современности в том, что никогда ещё в истории социопсихическое состояние России не было таким ужасным, а объективное состояние – таким блестящим. То есть, если устранить (не знаю как) человеческий фактор (социальных дегенератов) – то иных проблем у страны нет! Все наши катастрофы связаны именно и только с человеческим фактором. Если бы народ 30-х годов получил бы такую страну, какова современная Россия – он плясал бы от счастья…
Давайте объективно: есть ли у нас сегодня постоянно довлевшая над товарищем Сталиным дамокловым мечом угроза внешнего вторжения, прямой интервенции? Есть ли те танковые армады вермахта, которые не сегодня-завтра перейдут границы России и двинутся к Москве? Постоянная и острая угроза войны, прямой интервенции давила на сталинскую эпоху, существенно деформировала социальную политику (делали пушки вместо масла), обостряла до предела борьбу с врагами народа.
Новости партнеров
А что имеем мы? Мы имеем ядерный щит. Какова вероятность, что американские танки (и вообще НАТО) посмеют развязать ядерную войну? Мы имеем ту абсолютную броню, которую Сталин не имел, и создал только к самому концу своего правления.
Противник сталинского СССР был идеен, бодр и крепок. Наш противник – деградировал, гниёт и разлагается заживо. Четвёртый рейх (американский) отличается от третьего (германского) так же, как трухлявая гнилушка – от первосортной строевой лесины. Там-то таран был о-го-го! Били бревном в ворота крепостей – и ворота вылетали со свистом… А трухлявой гнилушкой НАТО можно только изображать таран, имитировать его: ударишь посильнее, и военная машина, наполненная легальными содомитами, рассыплется в прах!
Сталин имел деревенскую Россию, которую только-только начал переселять в города; мы же имеем практически завершённым очень затратный и тяжёлый во всех смыслах (от финансового до психологического) процесс урбанизации. У нас есть всё то, чего так нужно было Сталину – и не хватало ему. У него не было индустрии – у нас она в готовом виде. Ему не хватало образованных кадров – у нас они в избытке. У нас есть и наука и техника, о которых он мог только мечтать, с великими жертвами создавая их с ноля под бомбами!
Наше положение объективно – блестящее. Но с точки зрения человеческого материала у нас полная и жуткая гуманитарная катастрофа. Не будем врать, что США и НАТО в их нынешнем состоянии для нас не опасны. Для сталинского общества — они были бы просто смешны. А для нас…
ДЛЯ МЫШКИ И КОШКА ЗВЕРЬ. Нападение дряхлого старика опасно для того — кто сам дряхлый старик. Гнилой таран не проломит крепких ворот — а что, если и ворота тоже сгнили?
Как такое может быть?
***
Новости партнеров
Я не пропагандист – учёный. Мне мало прокричать лозунг – я хочу сам понять, и чтобы вы поняли. Я дотошно раскладываю перед вами реальность на аксиоматическом уровне, чтобы вместо пустых споров о словах и терминах мы говорит про объективно существующие вектора жизни.
Так вот: есть объективная реальность. И есть проблемы её восприятия. Человек далеко не всегда видит то, что есть, он далеко не всегда адекватно отражает мир в голове. И потому как благо, так и угроза – могут отсутствовать в реальности. А могут – в голове.
Если мы посмотрим в бинокль с одного конца, то все предметы реальности приблизятся к нам. Если посмотрим с другого конца – то они удалятся. Но ведь мы же понимаем, что на самом деле они никуда не двигались – это наше восприятие смещалось с помощью оптики!
Бедствия тоже бывают объективные и рукотворные. Если на крестьянина обрушилась засуха, и убила посевы – это объективная беда. Крестьянин сделал всё, что от него зависит ради хлеба – но, по независящим от него обстоятельствам остался без хлеба. Посочувствуем ему.
Ну, а теперь возьмём другого крестьянина. На него не засуха обрушилась – он просто сам не засевал поля. Он очень либерально решил, что сильные растения сами победят слабые, и «пусть вырастет то, что вырастет». Он предоставил своё поле конкурентной борьбе по весне. К осени он без хлеба. Но разве можно ставить знак равенства между ним – и тем, кого погубила засуха?!
Бедствия, порождённые искажённым, неадекватным восприятием реальности – главный бич XXI века. Благодаря развитию технологий в ХХ веке (хвала советскому периоду, умножившему темпы развития технологий многократно) – объективные нехватки по большей части, отошли в прошлое. Люди технически научились бороться с засухами поливом, и даже пустыни обращали в цветущие сады. Люди научились бороться с саранчой и с капиталистическими «кризисами перепроизводства» — которые ещё в 30-х годах ХХ века обходились США в миллионы умерших от голода граждан.
Теперь главный вопрос – не в том, что нет инструмента. Главный вопрос в том, что человек или не умеет, или не капризно не хочет пользоваться инструментами развитой цивилизации. Он – дегенерат, он не в состоянии воспроизвести среду своих отцов и дедов. Он одержим какими-то животными страстями, бесами скотского буйства, завиральными идеями и беспочвенными теориями…
***
Новости партнеров
Экономический кризис – означает кризис отсутствия. Когда потребного просто нет. Его нет объективно, в природе не существует. Хочется кушать – а еда отсутствует.
Политический кризис – это кризис управления. Блага есть – но их как-то неправильно распределяют. Люди голодают – а еду закапывают в землю, топят в океане и т.п. Еду гноят – чтобы удерживать высокие цены на неё. Как писал В.Маяковский:
Кропило сласти мушиное сеево.
Хлеба зерном в элеваторах портятся,
а под витринами всех Елисеевых,
живот подведя плелась безработица.
Понимаете разницу между экономическим и политическим кризисами? Если бы кризис был экономическим, то ни сластей, ни хлебов на элеваторах бы не имелось. Но они есть – а власть их распределяет как-то неразумно, бредово, так что их в итоге мухи и гниль вместо людей кушают…
А кроме экономического и политического кризиса (кризиса объективной нехватки и субъективного распределения) есть ещё и СОЦИОПСИХИЧЕСКИЙ КРИЗИС.
Это когда общество в целом, в массе становится невменяемым и неадекватным. У него есть и инструменты произвести всё нужное, и распределить справедливо всё нужное – а оно не пользуется ими.
***
Научно-технический прогресс (НТП) решает задачу объективных нехваток. Вы спрашиваете у НТП: а можно построить пятиэтажку за месяц? НТП отвечает – можно. Не сразу, попыхтев и попотев, он предлагает строительные панели, строительные краны, бульдозеры, экскаваторы, и т.п. И строит вам пятиэтажку за месяц. Собирает, как конструктор из кубиков!
«Опьянев от наслаждения», вы спрашиваете у НТП: а за неделю сможешь? И когда он – не сразу, поднапрягшись, выдаёт вам технологии такого уровня, вы просите у него выстроить пятиэтажку за день…
***
Растущее производство сталкивается с кризисом политических форм распределения. Именно этот кризис и решает социалистическая революция. Она превращает научно-технический прогресс из палача бедноты в её друга и слугу.
В старых политических формах угнетательского общества всем владеет заговор доминирующих особей, одержимых звериными похотями произвола и самодурства. В таких условиях все достижения науки и техники не сокращают, а наращивают пропасть между богатыми и бедными. Развитие техники ведёт к росту безработицы, растёт число изгоев и лишенцев, которые больше не нужны на каторге чёрного труда, но и по-другому тоже нигде не нужны. Высвобождаемые рабочие руки – попросту вымирают, не найдя себе никаких средств к существованию.
Свобода в условиях капитализма становится смертным приговором для человека лишённого связей, блата, места в правящем заговоре.
Старые политические формы искусственно сдерживают рост изобилия – чтобы не потерять инструменты давления, шантажа, куража и доминирующего звериного поведения в отношении народных масс. Хлеба не то, чтобы нет: он гниёт и преет. Но, чтобы его получить – нужно ползать на брюхе перед хозяевами жизни, унижаться перед ними, комаринского плясать – тогда они, может быть, и соблаговолят милостиво кинуть объедки со своего стола…
Социалистические преобразования высвобождают науку с техникой из лап зверолюдей-доминантов, пытающихся жить и править в рамках звериных инстинктов. Они дают науку и технику в руки широким массам.
***
Величайшие драмы человеческой истории до жизни нашего поколения связаны именно с этим: с объективными нехватками благ, и с несправедливым их распределением. Люди потому и люди, что ведут борьбу:
1) С экономическим бессилием звериного примитива.
2) С политическим зверством пытающихся оставаться в рамках звериных мотиваций вожаков.
Если техники нет – то её нужно создать. Если она есть, но захвачена злодеями – нужно её отбить, вернуть народу. Эта задача двуединая, она переплетается, как переплетаются экономика и политика, немыслимые одна без другой. Где есть экономика – там неизбежна и политика, и наоборот.
Где есть блага – там есть и их несправедливое присвоение. Закон потому и создавался, чтобы пресечь несправедливость распределения наличных благ.
***
Но для того, чтобы понимать это и делать – нужно иметь адекватный взгляд на объективную реальность. Нужно иметь трезвую голову, логическое мышление, незамутнённый рассудок и т.п/
Наш вид, подчёркивая это, называется «человек разумный» — и большая загадка, что будет с человеком, отказавшимся от разума? Это же мутации на биологическом уровне – раз сам вид отнесён к «разумным»…
***
СОЦОПСИХИЧЕСКИЙ КРИЗИС, который в 1991 году погубил СССР – находится за гранью экономических и политических проблем. Когда мы говорим, например, о выборах – то мы по умолчанию, само собой, имеем в виду выбор ВМЕНЯЕМЫХ ЛЮДЕЙ. Даже в законе есть такой пункт, что если человек сделал выбор (осуществил сделку) в невменяемом состоянии – то это объявляется недействительным…
Вменяемый человек – тот, который понимает, что именно ему нужно, какова степень нужды (что «позарез», а что «птерепеть можно»), откуда и как приходит то, в чём он нуждается и т.п.
Ни один из этих параметров либерализованная масса конца 80-х годов ХХ века и до наших дней – НЕ ПОНИМАЕТ!!!
Она не знает ни собственных нужд, ни законов производства (воспроизводства), ни законов распределительных сетей, ни объективности нехваток ни субъективности самодурства.
Человека из майданной массы 1991-2018 годов можно считать эталонным образцом для обучения на нём психиатров: студентов психиатрии к нему водить-не переводить! Там все букеты, оптом и в розницу, всех психических расстройств…
Человеческий разум оказывается вне понимания причин и следствий, не понимает разницы между возможным и желаемым, между вероятным и гарантированным, между постоянным и временным, между фактическим и условным, реальным и номинальным и т.п.
***
Психологи давно уже обратили внимание на то, что люди по-разному видят окружающее, порой совершенно иначе, чем отображают его объективные бесстрастные приборы.
Например, ученые во главе с профессором Герайнтом Ризом (Geraint Rees) отобрали 30 добровольцев и демонстрировали им зрительные иллюзии — в том числе и знаменитые иллюзии Эббингауза-Титченера и Понцо.
На этой картинке все три девочки абсолютно одинаковы!
Семейство одинаковых слонов!
Зеленые отрезки одинаковы. Не верите?
При этом удалось показать, что добровольцы видели иллюзии по-разному: в принципе, они обманывали всех, но одни воспринимали (несуществующую) разницу в размерах, как очень заметную, а другие — как почти незаметную (так что некоторые даже не были до конца уверены в том, что она существуют).
Кроме того, сама по себе иллюзия восприятия – как только берёшь в руки точную измерительную аппаратуру (хотя бы линейку) – исчезает.
Восприятие реальности в нашей голове существует не в цифрах, а в образах. Муха вблизи кажется гораздо крупнее слона вдали, хотя умом мы и понимаем, что это не так.
Таким образом, политтехнологи-манипуляторы, возгоняя истерию и спинируя [1] вопросы могут любую реальность изобразить любой картиной: прекрасной, ужасной, «средней паршивости» и т.п. При этом в самой реальности не меняется ничего – меняют только угол освещения, выпячивая одни детали и скрывая другие.
Социопсихический кризис – это несоответствие субъективных желаний человека его объективным потребностям и самому его выживанию.
Когда средства к существованию, к выживанию — есть и доступны — но остаются невостребованными.
Наркоман хочет наркотик – который калечит и убивает наркомана. Шахтёр хочет рыночного либерализма, который разоряет и убивает шахтёра.
При чём у наркомана с головой даже лучше, чем у шахтёра или батрака: наркоман, чаще всего, понимает, что убивает себя, это его сознательный выбор. А рабочий-либерал не может понять взаимосвязи между собственными страданиями – и поддерживаемой им социально-экономической линией.
В обоих случаях пристрастие к наркотику (в случае с либералами – к звериной свободе, животной независимости) так сильно – что никакие рациональные аргументы уже не действуют. То есть зрительную иллюзию бесполезно разоблачать, прикладывая к картинке линейку с её объективной шкалой. Для наркомана это уже не аргумент.
Он рвётся в мир, который его убьёт – и делает это с одержимостью, в порыве страсти, вовсе не под дулом пистолета и не под конвоем.
***
Яркий образец социопсихического кризиса (кризиса восприятия реальности) – «перестройка» в СССР. Совершенно нормальное и устойчивое, всем необходимым обеспеченное с запасом, динамично растущее и развивающееся общество – зациклилось с одержимостью на собственных временных недостатках, и «вместе с грязной водой выплеснуло младенца», а подправляя бровь – выбило себе глаз.
Глупо говорить об экономическом кризисе в стране, не знавшей безработицы и голода. Глупо говорить и о политическом кризисе в стране без баррикад и расстрелов демонстраций. Ничего этого не было – а было только перекошенное отражение реальности в деформированных сознаниях, напрочь оторвавшихся от Бытия, и погружённых в какие-то свои вычурно-экзотические галлюцинации…
***
Мой взгляд таков: социопсихический кризис, сформировавший доселе действующие многомиллионные армии безумцев – следствие разрухи в религиозной жизни, важнейшей части умственной деятельности цивилизованного человека.
Человек, картина мира которого ставит некий Абсолют в центр мироздания, а себя размещает на периферии – в состоянии понимать общие, абстрактные вопросы, отделять объективное от субъективное (вселенское от своего личного).
Но если человек в центре Вселенной поставил себя самого – то у него в мозгах неизбежно «короткое замыкание» с убийственной искрой: у него объективное (вселенское, глазами Бога) сливается с субъективным (личным, своими биологическими глазами видимым).
Он уже не может понимать, что отдалённый слон – всё равно больше близкой мухи, даже если глаза и показывают обратное. Он теряет способность поставить другого на своё место или себя – на место другого человека. Вселенная атеиста существует лишь как фон его восприятия. В центре самое главное (его личное мнение), а чем дальше от центра – тем менее значимые детали.
Наука может подсказать человеку, как сделать всех голодных сытыми, а всех бездомных – расселёнными. Она подскажет – когда её захотят слушать. Весь вопрос – кто и когда из доминирующих особей стаи захочет её выслушать, и захочет ли вообще?
Но наука не может мотивировать действовать так или иначе. Она удовлетворяет желаниям человека, но не формирует их. Если человек хочет добра, то наука в его руках служит добру. Но если человек желает зверствовать – то так же самая наука, с теми же самыми технологиями – помогает ему зверить и скотинить общество. Робот может делать себе подобных роботов, а может и наоборот – самого себя разрушать по приказу оператора. Ему безразлично, роботу – быть или не быть. Науке тоже безразлично – быть или не быть, пополнятся или таять во мгле. Если науке заказать самоуничтожение – то наука рассчитает самый короткий и оптимальный путь для самоликвидации [2].
Никакая технология не является для человечества обязательной. Обязательны законы её создания, но сама она, как итог – не навязывается. Можно использовать ту или иную, если хочется, а можно и забыть.
Когда у человека субъективное в голове спуталось с объективным (традиции, как совокупности опыта множества людей и тысячелетий он противопоставил своё мнение, сформированное случайной группой обстоятельств) – у него исчезло и понимание необходимости подчиняться объективным законам Бытия.
В итоге возникло массовое самодурство, лютый произвол самых безобразных выходок – потому что придурки стали любое действие стали произвольно назначать в причины к желательному следствию:
— Давай собственный парламент сожжём – и будем жить, как в Европе…
Вместо накопления знаний про объективную реальность майдауны уравняли ошибку с истиной, посчитав, что вправе сами (демократически) решать – чем именно им лечить болезни или выправлять проблемы.
Лекарь прошлого искал лекарство; майдаун «лекарством» назначает любое, ему лично приятное, вещество.
Мол, хочется мне изобилия благ – и ничего не делать: следовательно, совместим две мечты – путь к богатству лежит через построение общества тунеядцев…
Объективно существующие в реальности связи между действиями и результатом подменили иллюзорно-выдуманными «связями» шаманско-магического уровня камланий и карго-культов. Оттого и знание стало не нужно – оно нетерпимо и недемократично, оно норовит подсунуть единственно-правильное решение задачи. А вдруг такое решение демократической массе не нравится?! А может, массе не хочется, чтобы дважды два было четыре, а хочется, чтобы пять?!
***
Такова внутренняя динамика либеральной некролюции – разрушающей базовые основы человеческой цивилизации. Потребности человека берут из ХХ века, а желания и уровень мышления – из пещерного. Совмещают – получается питекантроп с айфоном. Ему хочется, конечно, жить в пентхаузе – но любое его жилище быстро превращается в звериную пещеру.
И он в ярости крушит «стесняющие» его цивилизованные формы быта – не понимая, что вместе с тем крушит и собственное потребление.
Так случилась катастрофа с распадом СССР. Наша задача сделать так, чтобы катастрофа такого уровня стала в истории человечества последней.
[1] Спин – технология связывания в иллюзорное единство интересного человеку и нужного от него вам. Скажем, человек смотрит на красивую девушку на рекламном плакате, ему интересна девушка, но её образ связан с маркой пылесоса или газировки. В политике спин-технологии – это привязывание ненужного и неинтересного человеку вопроса к жгучему и насущному для него: «хочешь счастья детям – голосуй за Ивана Ивановича». Так происходит увязка потребностей человека с манипулированием его сознанием.
[2] Нечто подобное она и подогнала либералам-глобалистам, в виде формулы современности «знания ничто, деньги всё». В нормальном обществе компетентный становится начальником. В либеральном – наоборот – начальник объявляется компетентным. А значит, никакие компетенции не нужны, кроме одной: как пробиваться в начальство.
