В свежей истории о выдворении из России польского ученого собственно особенности текущей стадии российско-польских отношений вызывают откровенно вторичный интерес.
В конце концов, в этом смысле все хорошо знакомо и вполне привычно: отношения России и Польши последние годы стабильно находятся на низшей точке за много десятилетий истории. Причем с приходом к власти в Польше нынешней правящей партии «Право и справедливость», которая совмещает в себе консерватизм, национализм, евроскептицизм, проамериканизм, русофобию и стремление к историческому державному реваншу, ситуация в двухсторонних отношениях окончательно оказалась заморожена, причем едва ли не в буквальном смысле.
Новости партнеров
В начале ноября министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский с беседе с польскими журналистами признал, причем это прозвучало даже несколько обиженно, что Москва на высшем уровне просто игнорирует Варшаву, видимо, намереваясь «переждать» действующее польское правительство.
Кстати, наблюдение польского мининдела, похоже, не лишено некоторых оснований. Во всяком случае, нынешнюю коллизию с высылкой польского историка Кремль демонстративно не заметил, заявив, что понятия не имеет о происходящем, поскольку это не его уровень принятия решений.
Как бы то ни было, эта история сама по себе вполне банальна по нынешним временам.
Одиннадцатого октября польскими властями из страны был выслан профессор Новосибирского государственного технического университета Дмитрий Карнаухов. Российский ученый работал в Польше с начала 2010-х годов, преподавая в местных вузах дисциплины, связанные с российской тематикой. В качестве оснований для его выдворения выступили обвинения польских спецслужб в деятельности «с элементами гибридной войны» против интересов Польши и «в пользу враждебного государства», а также в контактах с российскими спецслужбами и ведении пророссийской пропаганды. Доказательства, подкрепляющие обвинения, предъявлены, разумеется, не были под предлогом их строгой секретности.
Российские власти сразу предупредили, что данный шаг Варшавы не останется без ответа. И действительно — спустя полтора месяца под раздачу попал сотрудник Института национальной памяти Польши (IPN) Генрих Глембоцкий, специализирующийся на исследованиях в области российско-польских отношений XIX-XX веков. При этом Россия прямо заявила, что дело не в тех или иных претензиях лично к Глембоцкому, а исключительно в зеркальности отношений между странами, то есть высылка поляка является просто ответом на «недружественный шаг» польской стороны в отношении Дмитрия Карнаухова.
До данного момента все это было не очень приятной, но вполне обычной историей для стран, чьи отношения переживают не лучший период.
Однако реакция польской стороны на выдворение Глембоцкого оказалась достаточно далека от обычной. Вместо того чтобы принять взаимный характер российских действий, МИД Польши выразил официальный протест с передачей дипломатической ноты в российский МИД, назвав решение российской стороны «непонятным». И это не считая весьма бурной реакции на произошедшее других представителей польских властей. Например, известный своей эксцентричностью (назовем это так) министр обороны страны Антоний Мацеревич назвал высылку Глембоцкого «враждебным актом».
Новости партнеров
На этом месте возникает соблазн отточить остроумие на польских властях, которые выдали неадекватно резкую реакцию на вполне стандартный шаг российской стороны. Однако проблема в том, что Варшава далеко не одинока в своих странностях.
События последних лет предоставляют многочисленные примеры того, что Запад вдруг напрочь забыл, что такое принцип взаимности и зеркальности в отношениях между странами, и в отношениях с Россией переключился в режим «а нас-то за шо?»
В 2014 году Европа оказалась просто потрясена контрсанкционными мерами Москвы, хотя, казалось бы, а на что они рассчитывали, вводя санкции против России? Летом нынешнего года для Вашингтона стало очень неприятным сюрпризом, что Россия ответила на арест своей дипсобственности и высылку дипломатов из США. А теперь Варшава возмутилась еще одним совершенно стандартным шагом Москвы в рамках политики взаимности.
Возможно, дело в том, что Россия часто не сразу отвечает на недружественный шаг, а берет время для принятия продуманного и обычно максимально болезненного для другой стороны ответа. А из-за возникающей паузы контрагенты Москвы, видимо, просто забывают, с чего все началось.
Это, безусловно, понятная и даже в чем-то вызывающая сочувствие черта. Но все-таки предполагается, что у государственной машины и людей, решающих судьбы миллионов, память должна быть несколько лучше, чем у аквариумной рыбки.
