Морской баллистической ракете с подмоченной репутацией срочно готовят замену
Очередной залповый пуск Р-30 «Булава» с подводного ракетного крейсера стратегического назначения (РПКСН) «Юрий Долгорукий» оказался только наполовину успешным. Как уточнило вчера Минобороны, обе ракеты штатно вышли из шахт, но только одна поразила цели на камчатском полигоне Кура, другая – успешно самоликвидировалась.
Новости партнеров
С начала испытаний «Булава» запускалась 21 раз, восемь попыток признаны неудачными, и вполне возможно, что последний «недолет» может стать окончательным приговором детищу Московского института теплотехники (МИТ), на разработку которого ушли миллиарды, не поддающиеся подсчету. По имеющимся сведениям, Государственному ракетному центру им. В.П. Макеева (ГРЦ), который и прежде занимался баллистическими ракетами подводных лодок (БРПЛ), уже поручено подготовить замену «Булаве».
Точно такая же история произошла ровно год назад во время залпового пуска с РПКСН «Владимир Мономах» (проект 955 «Борей»), когда одна из Р-30 отклонилась от заданной траектории, в результате чего боевые блоки пришли в полигон с «недопустимым разбросом» – то есть мимо назначенных целей. В ходе разбора полетов якобы выяснилось, что на одном из этапов подготовки к пуску была допущена некая ошибка, которая и привела к повреждению ракеты. Иначе говоря, был сделан недвусмысленный намек на то, что руки у экипажа растут не совсем из того места. При этом к изготовителю ракеты и ее создателям никаких претензий проверяющие не выдвинули.
Но поскольку на протяжении полутора десятка лет проблемы у флота только с «Булавой», а другие ракеты исправно летают и даже устанавливают рекорды (например, жидкотопливная Р-29РМУ2 «Синева»), возникает подозрение, что дело вовсе не в профессиональной подготовке подводников. Такой же точки зрения придерживается один из источников, имеющий самое непосредственное отношение к созданию ракетной техники. По его версии, причина плохой репутации «Булавы» кроется именно в конструкторской ошибке, изначально допущенной разработчиками из МИТ.
Надо отдать должное коллективу славного Московского института теплотехники (действительно славного!), где поставили на крыло «Тополя» и «Ярсы», составляющие сегодня основу боевой мощи Ракетных войск стратегического назначения. Но поскольку МИТ прежде сроду не занимался подводным стартом, а только наземными комплексами, такие же технологии были применены и в «Булаве». Дело в том, что для сухопутных ракет используется транспортно-пусковой контейнер (ТПК) – в нем ракета «едет» к месту старта, из него она и стартует. Морские же ракеты загружались в шахту подводной лодки без ТПК. Так было до тех пор, пока не появилась «Булава», для которой реализовали сухопутную схему: в шахту начали грузить ракету, находящуюся в контейнере. Возможно, у конструкторов МИТ имеется какое-то объяснение такому экзотическому решению, но, похоже, именно «лишняя деталь» в виде ТПК и стала причиной всех бед.
По технологии между корпусом ракеты и транспортно-пусковым контейнером должен быть определенный зазор. И поскольку ТПК изготавливается из металла на гибочном стане, выдержать заданный диаметр – не такая уж большая проблема, в крайнем случае можно что-то и подправить. А вот корпус самой «Булавы» – это мотаный кокон, который механической обработке не подлежит. Кроме того, Р-30 – конструкция трехступенчатая, которая не всегда до микрона выдержана по вертикали и не является абсолютно жестким объектом. Определенное влияние, известное еще по школьному курсу физики, оказывает на ее габариты и температура в шахте подводной лодки – например, на глубине она совсем другая, чем на поверхности.
При плавном затягивании ракеты в ТПК эти факторы существенной роли не играют. Другое дело – старт, когда скорость движения ракеты в контейнере принципиально выше: в этом случае все «изгибы» ракеты подвергаются высоким поперечным перегрузкам. И если на каких-то участках перегрузка превосходит допустимую, там узлы ракеты могут выходить из строя. Именно этим и объясняется, почему «Булава» всякий раз «ломается» в другом месте – ракета ведь длинная…
МИТ не признает за собой никаких грехов и по-прежнему готов доводить «Булаву» до совершенства. Но стоит ли эта овчинка выделки? Если убрать ТПК, ракету придется проектировать заново. Если уменьшить диаметр ракеты, чтобы она больше не «конфликтовала» с пусковым контейнером, – опять все надо начинать с нуля. Если увеличить диаметр шахты, что тогда – делать новую лодку?.. А как быть с уже построенными субмаринами под «Булаву» нынешних параметров? Напомним, что речь идет о стратегических подводных крейсерах проектов 995 и 995А, которые из-за системных конструктивных недостатков своего ракетного вооружения способны нанести вероятному противнику только половинчатый ущерб. При этом никто не гарантирует, что хотя бы каждая вторая «Булава» обязательно долетит до назначенной цели.
Новости партнеров
Похоже, судьба «Булавы» была предрешена задолго до аварийного пуска с «Юрия Долгорукого». Еще в июле 2016 года генеральный директор и главный конструктор ГРЦ им. Макеева Владимир Дегтярь заявил о начале разработки новой баллистической ракеты, которая придет на смену стратегической системе «Булава». Минобороны уже выделило средства на опытно-конструкторские работы.
Причем начинать с нуля скорее всего не придется. Дело в том, что разработку твердотопливной баллистической ракеты для подводных лодок Р-39УТТХ «Барк» ГРЦ им. Макеева (традиционный разработчик ракетных комплексов для БРПЛ) начал еще в 1986 году. Предполагалось, что ракета будет нести 10 боевых блоков в ядерном оснащении среднего класса мощности и иметь дальность полета более 10 тыс. км. Вооружать «Барком» планировалось ПЛАРБ 955-го проекта «Борей». Это был наш ответ на американский «Трайдент-2», которому Р-39УТТХ ни в чем не уступала. В конструкции ракеты предусматривалась специальная система, обеспечивающая пуск из-под ледяного панциря, кроме того, «Барк» мог использоваться как по обычной траектории, так и по настильной. В первом случае ракета долетала из акватории Баренцева моря на Камчатку за 30 минут, а во втором – за 17.
Однако в 1998 году, когда техническая готовность «Барка» составляла уже 73%, почти доведенный до ума проект закрыли, и началась разработка «Булавы» уже в Московском институте теплотехники, который, как уже отмечалось, не имел никакого отношения к созданию баллистических ракет для подводных лодок. Получил отставку и профильный 28-й НИИ МО (Институт вооружения ВМФ), который изначально занимался именно морскими ракетными комплексами. Сопровождать проект поручили 4-му ЦНИИ Минобороны, которым тогда руководил генерал-майор Владимир Дворкин.
Надо полагать, в те непростые годы финансовый вопрос имел не последнее значение. Однако ветераны подводного флота считают, что не последнюю роль в судьбе перспективного «Барка» сыграл выходец из РВСН маршал Игорь Сергеев, стоявший тогда у руля военного ведомства.
Как известно, «Тополя» для сухопутных стратегов делал МИТ, которым руководил Юрий Соломонов, некогда служивший под началом маршала, а Владимир Дворкин, теперь уже экс-глава 4-го ЦНИИ, – и вовсе однокашник Игоря Сергеева по военно-морскому училищу. Естественно, они по определению были значительно «ближе» ракетному маршалу, чем ГРЦ им. Макеева и 28-й НИИ Минобороны. По слухам, не последнюю роль в этой истории с сомнительным финансовым подтекстом на миллиарды сыграл и руководивший в ту пору Минэкономики Яков Уринсон, будто бы поддерживавший тесные связи с Юрием Соломоновым…
В результате «Барк» оказался на мели, а все средства достались «Булаве», которая то ли летает, то ли не так чтобы очень. В общем, летает, но наполовину. Примерно в такой же пропорции оценивается сегодня и боевая мощь наших морских ядерных сил сдерживания.
Олег Одноколенко
