После того, как вопрос утечки мозгов был поставлен президентом Владимиром Путиным, в обществе широко заговорили о проблеме «утечки» из России талантливой молодежи. Кое-где, как, например, в Нижегородском университете, стали наводить порядок (по крайней мере, формально) в сфере отношений с зарубежными вузами и работы студентов и молодых ученых на зарубежные компании и фонды.
Наведут или нет — еще вопрос, поскольку американский организатор процесса, который он деликатно именует «приобретением студентами опыта коммерциализации проектов», заявляет, что после того, как он был снят с должности проректора по инновационной деятельности, фактически в его работе «ничего не меняется».
Новости партнеров
Деятельность же по налаживанию системы выезда российских студентов за рубеж и продажи туда национальных научных достижений, интересна, кроме всего прочего, стремлением «объединить в единое целое два поколения сотрудников университета: старшее, которое сосредоточено на исследованиях, и молодое, которое нацелено также на коммерциализацию». Другими словами, старшие изобретают, младшие учатся «коммерциализировать» изобретенное.
Охота за молодыми мозгами на территории СССР началась еще в последние годы его существования (налаженное американцами в «перестройку» перемещение на Запад «созревших» знаний и их носителей – отдельная тема). Вывозили талантливых детей из России, в основном, в США.
Сначала обменная программа старшеклассников, потом отбор наиболее способных в хорошие американские университеты, для лучших выпускников – предложение интересной и хорошо оплачиваемой работы.
Многие соблазнились и на родину не вернулись. Потеря? В каком-то смысле, да. Но только в том, что ушел этот человек от своей страны и от своего народа в том возрасте, когда на него еще можно и нужно было влиять – родителям, друзьям, школе, обществу. Так что «утекли» мозги, которые вполне могли быть русскими, но только могли. Раз назад не притекли, значит, так русскими так и не стали.
«Молодые хотят реализовать себя в этой жизни, а в России таких возможностей нет», — учит меня один мой знакомый, чей сын осел в США. Мы с ним друг друга не поймем, поскольку в принципе по-разному видим проблему человеческой «самореализации» в этой жизни.
Он считает, что его сын – сам по себе явление, в каком-то смысле «пуп земли», ему везде должны быть рады, а не будут рады, так он особым рвением хорошее отношение к себе заработает. Нехорошо ехать на готовенькое? Надо свою страну развивать, делать так, чтобы у будущих поколений твоего народа возможности были лучше, чем у тебя? Ну, это, считает он, пусть другие делают. Или, по крайней мере, менее талантливые, чем его дитя… Вот и вынужден теперь родитель, оправдывая жизненный выбор своего сына, доказывать, какие американцы «продвинутые», как они все правильно делают, как несут планете мир и демократию, а вот Путин, мол, «оставаясь в прошлом», этого не понимает. И таких ведь немало.
То, что любимая моим собеседником Ахматова радовалась, что была ВМЕСТЕ со своим народом в самую лихую годину, да еще и в особенно тяжелых личных обстоятельствах – это побоку. У современной российской интеллигенции это вообще широко распространено: они будут тебе доказывать, как сильно любят Тургенева, Толстого и Чехова, что воспитаны на великой русской литературе, а увидят в реальной жизни человека, который на деле старается соответствовать таким идеалам, — посчитают его, как минимум, неудачником.
Новости партнеров
Поэтому и не понимают, что бросать свою страну ради более жирного куска – пошло. И что покидать Родину, — это, кстати говоря, прописано в Новом Завете — можно только тогда, когда тебе или твоим близким грозит смерть. Что при первой возможности надо возвращаться в свой народ. А он, это народ, живет только на родине, которую личными и общими усилиями должен делать лучше.
Вот другая история «самореализации». Еще один знакомый пристроил сына в Германию, в крупную автомобильную компанию. Мол, парень с особенным инженерным мышлением, а когда у нас в стране станут делать «настоящие» автомобильные двигатели, еще не известно. Он Россию-то любит, желает ее только добра, и если здесь появится своя настоящая автомобильная промышленность, он сюда вернется, а пока хочет работать там, где «интереснее». Ладно, спрашиваю у него: «Скажи мне, эта германская фирма, которой начал служить твой сын, если поймет, что в России налаживается подобное ей производство, будет способствовать его развитию или препятствовать?» «Наверное, препятствовать», — отвечает он. Мы к тому времени уже плотно, как говорится, «посидели», так что соврать язык не повернулся.
О 200-тысячной «новой волне российской эмиграции» писать не буду. Ни о тех, кто покидает родину, потому что «Россия стала демонстрировать силу на мировой арене», а «Путин стремится подавить всех несогласных». Ни о бегущих из-за того, что «российская экономика вот-вот войдет в рецессию» и он «боится потерять сделанное в России состояние». Ни о тех, кто опасается «подъема религиозного настроения и гомофобских нападок». Ни о тех, кто уезжает потому, что «российское телевидение предвзятое», а «90% населения страны — тупицы». Такие мозги пусть утекают: все равно от них для России в ее истинном, желаемом качестве никакой пользы.
Но вот о каком политическом аспекте перемещения молодых российских мозгов не написать нельзя. В марте 2005 года в статье «Русская рулетка«, опубликованной в «The Wall Street Journal», небезызвестный Збигнев Бжезинский с надеждой констатировал: «Все больше молодых людей из России ездят и учатся на Западе. В самом деле, где-то, возможно, в Гарвардской школе бизнеса или в Лондонской школе экономики есть молодой россиянин, который однажды займет место в Кремле, занимаемое сегодня выпускником Комитета государственной безопасности. Поскольку историческое развитие резко ускоряется (и давайте не забывать, как даже совсем недавно большинство на Западе считало Украину «тихой заводью» России), нельзя исключать возможность того, что это произойдет гораздо скорее, чем воображают себе многие».
В связи с этой цитатой интересна не столько сама постановка вопроса, хотя она, согласитесь, показательна, особенно для 2005 года, а то, что в 2011 году на Давосском форуме тогдашний президент России Дмитрий Медведев заявил: «В ближайшее десятилетие не менее десятка тысяч наших молодых ученых, инженеров, чиновников и профессионалов в других областях получат магистерские и докторские степени в ведущих университетах мира. Надеюсь, потом они займут ключевые позиции в российском бизнесе, в государственном управлении, в науке и образовании». Правительство России на учебу в зарубежных вузах (при условии обязательного возвращения на родину после учебы) уже выделило немалые деньги.
Надеюсь, что сказанное президентом Путиным о необходимости серьезно отнестись к проблеме «утечки мозгов» станет стимулом для того, чтобы и эту программу должным образом, особенно с учетом актуальных политических обстоятельств, скорректировать, и вообще более широко подойти к этой проблеме.
Мозги, как мы видим, могут не только утекать, но и возвращаться. Знаю примеры, когда дети крупных российских бизнесменов приезжают из того же Лондона просто с ненавистью к Западу. Но гораздо больше случаев, когда получившие образование или нашедшие на Западе работу молодые люди либо вообще не возвращаются, либо возвращаются в переформатированном виде. О чем, спасибо ему, нас заблаговременно предупредил Збигнев Бжезинский.
Михаил Демурин
