В Китае обрушились фондовые индексы. На момент закрытия в прошлый понедельник ShanghaiComposite опустился на 8,5% до 3725,56 пунктов. Впрочем, падение его фондового рынка продолжается уже третью неделю подряд. Потеряно больше 2,3 трлн. долларов, по сравнению с которыми греческие «долги» выглядят мелкой сдачей. Эксперты говорят, что это худший показатель с 1992 года. Учитывая размер китайской экономики, произошедшее вызвало бурное обсуждение, вызвавших обвал причин и его возможных последствий для остального мира. Правда там все больше лишь повторяют общеизвестные цифры и, как правило, разводят руками на счет причин. Тем не менее, кое-какие выводы сделать все же можно.
Формально большинство, в том числе, китайских специалистов сходятся во мнении, что главной причиной обвала является наблюдавшийся в последние 2−3 года массовый приток на биржу, что называется, людей с улицы. Благодаря их деньгам оборот биржевых торгов в Китае резко вырос. К примеру, только за май 2015 сумма сделок по акциям на Шанхайской бирже составила 2,68 трлн. долл., что в 230 раз больше показателя биржи в Москве (11,7 млрд.) и всей России (65 млрд. долл.). Это даже больше американских NYSE (1,17 трлн.) и NASDAQ (800 млрд.) в совокупности.
На протяжении почти 15 лет ВВП Китая устойчиво рос темпами 8−9% в год, что подталкивало вверх курсы акций. Только в Шанхае, по сравнению с уровнем 2012 года общий объем роста составил почти 6 трлн. долл. А тут вдруг рынок выдал негативную статистику. Индекс цен производителей находится в минусе уже 39 месяцев подряд. Индекс потребительских цен упал с 6,5% в июне 2011 до 1,2% в мае 2015. В целом тревожные показатели не являлись тайной, но китайское правительство много делало для административной поддержки экономики и рынков. В частности, сообщалось о создании некоего объединенного страхового стабилизационного фонда для скупки акций крупнейших компаний. Именно с него падение и началось. Прошел слух, что собранных там 19,4 млрд. долл. либо уже нет, либо точно не хватит для поддержки рынка. У «игроков с улицы» возникла паника, и начался массовый сброс.
Все это действительно так. Однако панические шаги»непрофессиональных» биржевых игроков являются лишь крайним звеном длинной цепочки, которая началась с возведения в Китае многочисленных городов — миллионников, в которых никто не живет. Точнее, истоки лежат еще глубже, в конце 90-х, а китайские города-призраки являются лишь важной реперной точкой процесса.
В 2000 году ВВП Китая составлял 1,2 трлн. долларов. У США он равнялся 10,28 трлн., у Японии — 4,731 трлн. Примерно тогда Пекинзадался целью догнать по экономической мощи передовые страны мира. К 2005 году ВВП США вырос до 13 трлн., а Китая — до 2,257 трлн. К 2008 году у США 14,72, а у Китая уже 4,522 трлн. Таким образом, став всемирной фабрикой, Пекин всего за 8 лет увеличил свою экономику в 3,7 раза, причем в первую очередь за счет реального сектора экономики, т. е. новых заводов и фабрик. Пока остальной мир восхищенно обсуждал невиданность китайского экономического чуда, случился 2008 год, наглядно показавший конечность и общую финансовую хрупкость международных рынков сбыта. Китайское руководство извлекло из урока вывод о необходимости кардинальной переориентации национальной экономики, прежде всего, на внутренний рынок.
Именно с 2008—2009 годов началось массовое государственное стимулирование роста внутреннего спроса в стране. Для этого требовалось сформировать в Китае значительную долю среднего класса, способную обеспечить достаточный объем потребления. В ход пошли два инструмента — работа и кредиты. О снижении темпов роста экономики не могло быть и речи. Задачу — догнать и перегнать Америку — никто не отменял. Поэтому государство в первую очередь повышало производительность труда в сельском хозяйстве. Это дало не только рост объемов продовольствия, но и обеспечило переток «рабочих рук» из деревни в город. По расчетам внутренняя иммиграция должна была достигнуть 20 млн. человек в год, что создать спрос на жилье в городе, тем самым обеспечив фронт работ для строительной промышленности. И не только для нее. Потребность строить в год по несколько (7−10) городов-миллионников с целью переселения ежегодно около 20 млн. человек из деревень начала влиять и на другие отрасли. Например, Китай уверенно вышел на первое место в мире по выпуску дорожной техники и оборудования. Реализация этой программы создала свыше 13 млн. новых рабочих мест.
О том, что масштабы инфраструктурных проектов набрали значительный объем, говорит хотя бы тот факт, что всего за три года (2011 — 2013) Китай израсходовал 6,6 миллиарда тонн цемента, что в полтора раза больше, чем его потратили США за весь ХХ век (4,5 млрд. т.). В одном лишь 2013 году: Китай — 2,3 гигатонны, США — чуть более 0,08 гигатонн, Россия — почти 0,07 гигатонн. Начавшийся в нулевых, как плановый проект упреждающего обеспечения переселенцев жильем (предполагалось, что доля городского населения Китая с 20% в 2000 году вырастет до 60% в 2020), к 2012 году он превратился в самостоятельный процесс обеспечения стабильности загрузки и дальнейшего роста промышленных и строительных предприятий.
На данный момент в Китае имеется более 100 городов-миллионников. Это очень много. К примеру, во всей Европе их всего 33, включая те 15, которые в России. В Индии их 54, в Бразилии — 15, В Индонезии — 13, в США вообще только 9. Но важно не это. Определяющими являются два фактора. Первый — примерно 30% этого жилого фонда стоят пустыми и не используются. В прошлом году китайские СМИ сообщили о том, что Государственная электросетевая компания КНР провела исследование в 660 городах. В результате обнаружилось, что на электрических счётчиках 65,4 млн. квартир за полгода нулевые показания. Это говорит о том, что в квартирах никто не живёт. Этих квартир достаточно для проживания 200 млн. человек! А промышленность продолжает строить новые.
Второй — на возведение этих городов-призраков затрачено примерно 10,7 трлн. долларов, т. е. без малого девять ВВП Китая 2000 года. Вопрос не в том, что финансируется работа, прежде всего, госбюджетом. Главное, что эти деньги уже влиты в китайскую экономику и находятся на руках у предприятий, фирм, банков, рабочих и служащих.
Какое-то время их удавалось связывать ростом внутреннего потребления. К примеру, до 2012 года часть квартир в пустых городах китайцы все же покупали в расчете на последующую перепродажу. Но после того как рынок недвижимости перешел от роста к снижению, интерес инвесторов к жилью пропал. Высокими темпами в стране росла автомобилизация. Если в 2004 на 1000 человек приходилось всего 12 автомобилей, то в 2008 уже 27, а в 2010 — 43,8. В городах это создало проблему пробок, решать которую правительство начало введением разных запретов, что заметно притормозило покупки новых авто. Впрочем, автопарк легковых автомобилей все равно увеличился со 120 млн. штук в 2012 г. до 154 млн. штук в 2014 г.
Это подтолкнуло китайское дорожное строительство. Общая длинна дорог страны за 10 лет увеличилась почти в три раза, до 4,1 млн. км. При средней цене строительства 1 км. автострады в Китае в 2,9 млн. долл., получается, что денег на это ушло больше 6 трлн. долл. Причем ежегодно Китай возводит по 30 тыс. км новых дорог, что требует еще, как минимум, 87 млрд. долларов, хотя реальная потребность страны в них примерно в 3−4 раза ниже. Но, увы, масштабы промышленности требуют соответствующих объемов загрузки мощностей.
В результате, по оценкам китайских специалистов, на руках у среднего класса скопилось не менее 30−40 млрд. долл. «свободных денег». По мере того, как растущая китайская экономика упиралась в конечность емкости мировых и внутренних рынков, у китайцев оставалось все меньше областей для вложения свободного капитала. Потому «люди с улицы» год назади начали массово торговать на бирже. Новые игроки одномоментно принесли на биржу столько денег, что за 12 месяцев акции китайских предприятий подскочили в среднем на 150%.
Так что даже случившееся падение на самом деле является вовсе не кризисом, а лишь признаком окончания затяжного цикла бурного роста. На мировом рынке больше не осталось места, чтобы продолжать удвоение своего ВВП каждые 4 года. Вот если Китай не придумает эффективного решения этой проблемы, вот тогда действительно случится мировой кризис. Экономические планы многих стран основаны на том, что к 2020 Китай станет импортировать одной только нефти на 500 млрд. в год, что составит до 66% добычи стран ОПЕК. А еще он является ведущим потребителем газа, руды, черных и цветных металлов и прочего сырья. Суммарная стоимость китайского импорта в 2013 году достигла 1,92 трлн. долл. Но всего этого не будет, если его перегретая экономика не выдержит внутреннего давления и треснет. Вот тогда кризис греческих долгов действительно окажется лишь милой смешной шуткой о потерявшейся где-то копейке.
Складывается впечатление, что китайцы сильно активизировали свой проект Нового Шелкового пути совсем не из каких-то имперских амбиций, а строго в силу насущной экономической необходимости. Ставшую крупнейшей в мире китайскую промышленность требуется загрузить заказами соответствующего масштаба. Продолжать дальше множить города-призраки больше нельзя. Деньги требуют вложения туда, где они действительно будут работать, а не только создавать видимость экономического чуда. Причем делать это надо достаточно быстро, иначе набравшая скорость махина китайской экономики уже не успеет затормозить. Падение китайских биржевых индексов является более чем наглядным и громким свистком финансового предохранительного клапана.
Александр Запольскис
