Дать ответ на вопрос, вынесенный в заглавие статьи, нам помогут два недавних заявления — председателя Совета министров ДНР Александра Захарченко и вице-спикера Народного совета ДНР Дениса Пушилина. Первое из них, сделанное Захарченко ещё в январе, касалось того, что «армия ДНР выйдет на границы бывшей Донецкой области», а вот второе, сделанное недавно Пушилиным, гласило о том, что «Мариуполь — донецкая территория, о чём мы будем договариваться в рамках политического процесса». Оба этих заявления показывают всю ту сложную ситуацию, в которую были поставлены ДНР и ЛНР в результате двух минских соглашений, которые были заключены в столице Белоруссии в сентябре минувшего года и в феврале нынешнего.
То, что ещё важнее нам для оценки сложившейся ситуации при взгляде на столь противоречащие друг другу заявления Захарченко и Пушилина — это то, что лидеры соседней ЛНР такого заявления (дипломатический возврат Северодонецка или же выход на границы Луганской области) не делали. Что сразу же показывает, что нынешние границы ЛНР воспринимаются её руководством, как наиболее комфортные. И, важно то, что и по прошествии почти что года «независимой» жизни ЛНР и ДНР — мы по-прежнему видим две Донбасские республики, как две мало взаимодействующие между собой и весьма рыхлые внутри ипостаси.
Новости партнеров
Да, в момент августа 2014 года, когда, казалось, что на волоске повисло само существование ЛНР и ДНР, обеим республикам было не до выяснения ситуации «кто главнее» и, тем более, не было сил на координацию совместных действий против общего врага или же на построение единой рамки альтернативной государственности, отличной от общеукраинской. Да что там говорить: ещё буквально в июле даже гарнизон Славянска сражался практически автономно, в то время, как рядом, в Донецке и в Горловке, заседал «парламент» и выбирали «премьер-министра». Однако, уже к началу сентября месяца, прорвавшиеся подразделения украинской армии и национальной гвардии были отброшены за Северский Донец, а глубокое вклинение в районе Дебальцево, конечно же, хоть и затрудняло сообщение между Донецком и Луганском, но отнюдь не делало его невозможным.
Почему же мы не увидели уже в сентябре-октябре 2014 объединения ЛНР и ДНР в некий общий субъект, который смог бы гораздо эффективнее заниматься государственным строительством — с одной стороны, а с другой стороны — позволил бы с гораздо меньшими затратами планировать и осуществлять военные операции? Дело в том, что сегодняшний Донбасс — это плоть о плоти и кровь от крови самой Украины. Последний раз весьма эфемерная государственность Донбасса существовала совсем недолго: это была Донецко-Криворожская Республика, учреждённая в феврале 1918 года, но уже в марте 1918 года «влитая» большевиками в Украинскую Советскую Республику, которая, в свою очередь, уже в мае 1918 года была полностью оккупирована кайзеровскими войсками тогдашней Германии.
Вот и вся недолгая государственность Донбасса в новейшее время — ну не выводить же нынешний генезис ДНР и ЛНР от казацкой вольницы или татарской орды? Именно этим, собственно говоря, и руководствовался Народный совет ДНР недавно, когда объявил о том, что республика является правопреемницей ДКР — той самой Донецко-Криворожской республики, просуществовавшей всего три месяца номинально и всего лишь месяц — формально. Остальная же часть донецкого общества и хуже того — пытается «возродить» казачьи порядки и обычаи, устраивая в каждом городе Луганщины свой «лунный модуль с блэкджеком и поэтессами» и объявляя различные формы местного самоуправления, которые берут всю полноту власти в свои руки.
В силу такой «куцей» истории собственного строительства трудно было ожидать от Донбасса большего, чем они уже сделали — тем более, в условиях того, что большая часть старой власти просто бежала из Донецка и Луганска. К сожалению, такой подход к государственному строительству, да ещё и базирующийся на столь ограниченных ресурсах, по определению не может привести ни к чему путному. Попытка предложить новую редакцию «модернизированной Украины» в виде современных ДНР и ЛНР — обречена на провал. Даже вся ублюдочность современной Украины, которая не может обеспечить своим гражданам не то, что экономический рост или процветание — но даже и элементарные экономическую и энергетическую безопасность, меркнет перед «успехами» государственного строительства на Донбассе.
Надо сказать, что все непризнанные государства проходили через такие трудные этапы. Приднестровье сумело вырваться из стремительно романизирующейся Молдавии на остатках советской государственности, Абхазия и Южная Осетия всё-таки смогли этнически сплотиться и использовать скромные ресурсы своих тогдашних Верховных Советов, Нагорный Карабах и Крым — получили масштабную помощь от своих «материнских» наций и, в итоге, были де-юре (Крым) и де-факто (Арцах) запущены под зонтик внешней государственной рамки. У Донбасса же эти шаги по построению государственности так и застыли в состоянии полной незаконченности.
Собственной государственной традиции у территории не было — а внешняя поддержка была ограничена (и ограничена сейчас) лишь идеей создания «новой Украины», которая должна якобы быть чем-то лучшей, чем прошлая редакция. Поэтому, сегодня основные надежды на светлое будущее Донбасса связываются с конституционной реформой, которая прописана в тексте Минских соглашений — другого пути пока не видно: Донбасс сам не смог, Россия — не поддержала. Донбасс — не Крым, Россия — не Армения.
Политическая часть данного соглашения отражена в 11 пункте соглашений: «Проведение конституционной реформы, предполагающей в качестве ключевого элемента децентрализацию (с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, согласованных с представителями этих районов), а также принятие постоянного законодательства об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей».
Новости партнеров
Как видите — никакой отдельной государственности, никакой преемственности от ДКР или самоуправляемой области Войска Донского в тексте «Второго Минска» не предусмотрено. Современные ДНР и ЛНР будут иметь, согласно построениям архитекторов мирного минского плана, не более чем статус «особых районов» будущей Украины. Со статусом, который будет вынужденно решаться в результате переговоров и, возможно, будет включать ряд аспектов местного самоуправления, включая, как самый радикальный момент — преобразование нынешней армии республик в отряды «народной милиции» с функциями обычных полицейских подразделений.
Исходя из этого, в общем-то, становится понятным и будущая концепция государственного строительства будущих «ДНР» и «ЛНР». Максимум, на что могут надеяться «отдельные районы Донецкой и Луганской области» — это «особый статус», который вряд ли чем-то радикально будет отличаться от статуса Крыма в рамках поздней, предмайданной Украины. Тогда, несмотря на все декларации об «автономии» и «отдельной республике» Крым шаг за шагом приобретал статус обычной, 25-й области Украины, шаг за шагом теряя свои автономные функции.
В случае же Донбасса в тексте Минских соглашений нет ни слова ни о «федерализации», ни об «автономизации» донецких территорий. Речь идёт лишь о «децентрализации» — то есть о том, что местные по своей сути органы власти смогут, возможно, действовать в рамках особых законов, которые будут всё равно приниматься на основании государственной рамки «единой Украины». И, скорее всего, Украины унитарной, антироссийской и русофобской. Другой просто неоткуда взяться. В силу чего, в общем-то, можно и чётко констатировать: обсуждать «донецкий Мариуполь» можно ровно с такой же степенью вероятности, как можно сегодня обсуждать «донецкий Славянск», «донецкий Киев» или, прости господи, «донецкую Авдеевку» — пригород Донецка, в которой расположен крупнейший украинский коксохимический комбинат.
Ни один из этих городов киевским режимом добровольно под некую «донецкую» юрисдикцию передан не будет, а взятие этих городов силой, судя по тому, что «выход на границы республик» затерялся в дыму зимнего наступления, так и не будет осуществлён. Можно ли надеяться в этом случае на добрую волю Киева в части наделения Донбасса какими-либо «особыми» статусами? Думаю, что нет. Опять-таки, опыт Крыма показывает: всю историю независимой Украины, которая гораздо полнее понимала принципы государственного строительства, нежели их сейчас понимают Донецкие республики, эти статусы у Крыма шаг за шагом отнимались. Поэтому — ждать милости от Киева в ситуации Луганска и Донецка — плохая идея. Но других идей, судя по всему, на текущем этапе просто нет.
Андрей Орлов
